Эректус бродит между нами. Покорение белой расы - Ричард Ферле

Как всегда, я принимаю все ошибки и ошибочные утверждения на свой счет. Комментарии и исправления без бранных слов могут быть отправлены мне по электронному адресу: [email protected] 

Введение

«Мы можем легко простить ребенка, боящегося темноты; истинная трагедия жизни – это когда взрослый боится света».

Платон

Когда человек обрел мозг, способный к абстрактному мышлению, одним из первых его вопросов должен был быть: «Откуда мы пришли?» Ответом было наделение себя славным происхождением – от богов, от самой Матери Земли, от мифических чудовищ или от гигантских животных.

Но современная наука предлагает более приземленное происхождение – человек произошел от обезьяны, члена той же семьи, что и современные шимпанзе, гориллы и орангутаны [1 - «…человекообразные обезьяны более походят на человека, чем на остальных обезьян» (Howells, 1959, с. 75). «…18 из 23 хромосом человека практически идентичны имевшимся у общего предка орангутана, гориллы и шимпанзе» (Corballis, 1991, с. 35, цит. по Yunis, 1982).]. Миллионы лет спустя потомки этой обезьяны эволюционно разошлись со своим обезьяноподобными предками в достаточной мере, чтобы стать самостоятельным родом Homo, человеком. Минуло множество лет и много видов Homo до появления первого разумного человека, несколько примитивно выглядевшего Homo sapiens, и еще позже появился очень разумный человек, Homo sapiens sapiens, современный человек. (Дающий себе самые хвалебные наименования.)

В палеоантропологии, науке, изучающей вымерших предков человека, многое является спорным, и по мере продвижения назад во времени происхождение человека становится все менее определенным. Несмотря на это, я решил принять на себя риск ошибки и сделать некоторые правдоподобные предположения о ранней стадии эволюционного пути человека от его начала в качестве примитивного млекопитающего до той поры, когда он начал ходить на двух ногах. Впрочем, книга сфокусирована в первую очередь на вопросе о том, как человек эволюционировал от двуногой человекообразной обезьяны до своего современного состояния.

Спросите большинство палеоантропологов, где возник человек, и они, подобно Чарльзу Дарвину, ответят одним словом – «Африка» – Африка, с самого начала и на каждом следующем этапе пути, за исключением последних, когда сформировались расы. Они скажут, что аборигены тропической Африки были первыми людьми современного типа, а монголоиды и европеоиды эволюционировали от этих африканцев. Не все согласятся с таким ответом, и эта книга представляет альтернативный сценарий.

Неспециалист может решить, что вопрос о происхождении современного человека будет изучаться так же, как и другие научные вопросы, или по меньшей мере предположит, что исследование будет состоять в бесстрастном изучении данных и получении следующих из них выводов. К сожалению, когда человек изучает сам себя, он не является непредвзятым наблюдателем. Антропологи не марсиане, они люди и, как и все остальные, имеют свои идеологические и психологические заскоки.

Можно ожидать, что, подобно некоторым из первых из людей, задавшихся вопросом о том, откуда они пришли, палеоантропологи изберут славное прошлое для своего народа и менее достойное для других, но это не так. Точно так же, как теннисный этикет предписывает победителю не кичиться своей победой, но любезно сказать проигравшему, что тот играл хорошо и был опасным противником, хотя бы даже это не было правдой, большинство палеоантропологов стараются не заострять внимание на различиях между разными популяциями, тем самым преуменьшая сильные стороны своего народа и преувеличивая сильные стороны других.

Зачем они это делают – интересный вопрос, поскольку гордость собой, безусловно, естественнее самоочернения, но тем не менее имеются серьезные основания делать это, и антропологи не единственные, ведущие себя подобным образом. В настоящее время это является единственным приемлемым поведением во всех западных (белых) обществах, включая США, Канаду, Европу, Австралию и Новую Зеландию. И хотя победитель теннисного состязания, говорящий своему проигравшему партнеру: «Ты никудышный теннисист», страдает лишь от неодобрительных взглядов по поводу нарушения им этикета, замечание о нежелательности какой-либо этнической группы может обернуться вам штрафом и привести в тюрьму, особенно если это правда.

Эгалитаризм, доминирующая идеология нашего времени, полагает, что все люди повсеместно равны, по меньшей мере генетически, и любое предположение об обратном просто неприемлемо [2 - Исключение делается для различий внешнего облика, напр. кожи и волос. Некоторые эгалитаристы более осторожно говорят об отсутствии наследственных различий в интеллекте и характере (Putnam, 1967, с. 4).]. Я буду называть тех, кто не позволяет задавать никаких вопросов относительно генетического равенства, «Полицией Равенства». В большинстве университетских городков Полиция Равенства предписывает «речевой код» (т. е. правила, подавляющие свободу слова) и (обязательные) «уроки толерантности» (т. е. промывание мозгов). Те же, кто «невосприимчив» (т. е. думают по-своему), могут в итоге быть дисциплинарно наказаны, исключены или и того хуже [3 - Например, в 2006 г. датский исследователь интеллекта Хельмут Ниборг попал под уничтожительный огонь критики за сообщение о небольшом различии IQ у мужчин и женщин (Carey, B. Criticism of a Gender Theory, and a Scientist Under Siege, New York Times, Aug. 21, 2007).]. Исследования, которые могли бы выявить расовые различия, особенно в интеллекте и поведении, строго воспрещены, что создавало трудности в ходе сбора актуальной информации для этой книги. В некоторых областях приходится полагаться на данные, полученные более века назад.

Рассмотрение происхождения эгалитаризма и того вреда, который он наносит науке и ученым, в основном лежит за рамками этой книги, но следует отметить, что эгалитаризм является интеллектуальной чумой, поразившей в основном Запад и сравнительно мало затронувшей африканцев тропической Африки и аборигенов Азии. Эгалитаризм особенно вредит научным исследованиям расовых различий в антропологии, психологии и социологии [4 - Франц Боас был одним из первых развратителей: «…страх потерять работу или общественное положение, если не будешь придерживаться конформизма в отношении догмы о расовом равенстве, повсеместен среди антропологов» (Simpson, 2003, с. 657; Putnam, 1961, с. 19, 49; Putnam, 1967, Ch. II). «К 1915 г. Боас и его ученики взяли под контроль Американскую антропологическую ассоциацию, а к 1926 г. они возглавляли кафедры антропологии всех ведущих университетов Америки (Hornbeck S., цит. по обзору MacDonald, 2002b).]. В солидных научных журналах [5 - Примеры цензуры расовой реальности можно найти в различных изданиях Энциклопедии Британника. В издании 1911 г. (доступном в Интернете) в статье «Португалия» (внизу с. 244) говорится о ввозе рабов из Африки и их межрасовых браках с европейцами, но в более поздних изданиях это полностью игнорируется.] публикуются лишь выводы, совпадающие с положениями расового эгалитаризма, а любые исследования, способные выдать противоположные данные, не финансируются правительством и организациями, не желающими получить ярлык «группы ненависти».

Что происходит, когда человек видит мир не таким, каков он есть, но таким, каким бы ему хотелось его видеть? Он принимает неразумные решения, приводящие к несчастьям и растрате жизненных ресурсов. Он неспособен к прогрессу и обречен на застой в своем перевернутом воображаемом мире. Подобно Ламарку и позднее Лысенко, верившим, что изменения среды способны не только улучшить живущие организмы, но и что эти улучшения будут наследоваться и передадутся следующим поколениям, нынешние эгалитаристы также полагают, что наследственность не является ограничением – она не определяет судьбу человека. Но в отличие от Лысенко они видят причину не в способности среды изменять гены, но в том, что ныне гены всех людей повсеместно практически одинаковы. Лишь среда делает людей различными – плохое образование, плохое питание, бедность и, более всего, злонамеренный расизм белых людей. Все, что необходимо для того, чтобы все везде были одинаково успешными и совершенными, это обеспечить равные условия среды и сделать «все возможное», чтобы избавиться от белого расизма [6 - В узком смысле «расизм» не распространяется на все точки зрения на расу, а только на те, где считается, что одна из рас высшая. В биологическом смысле ни одна из рас не является высшей в абсолютном или всеобъемлющем смысле, определенная раса лишь лучше приспособлена к определенной среде обитания.].

Сегодня на Западе мы живем в таком же политическом климате, в каком находились антилысенковские ученые в Советском Союзе. Научным выводам желательно быть «правильными» выводами, а иначе – пеняй на себя [7 - Признание реальности рас «это что-то близкое к профессиональному самоубийству» (Satel, S., Policy Review, Dec. 2001). Генетик Генри Харпендинг, соавтор статьи относительно интеллекта евреев (Cochran, 2006), впоследствии говорил, что он никогда не смог бы осуществить работу, не будь он старшим преподавателем с пожизненным сроком найма.]. Они не исчезнут совершенно, как исчезли некоторые из тех ученых, но они вполне могут исчезнуть со своего места работы и со страниц респектабельных журналов, даже если оказались достаточно удачливыми, чтобы избежать тюрьмы [8 - Эндрю Фрезер, уважаемый профессор Университета Маркетт в Австралии, высказался, что иммиграция неевропейцев в Австралию может быть нежелательной для страны, после чего был буквально оплеван своими коллегами и отстранен от преподавания. См. также (Glad, 2006, с. 88–92).]. Как метко выразился Чарльз Мюррей: «Когда дело доходит до расы, наука повреждается» [9 - Хороший пример такого повреждения дает Стивен Гулд, заявивший: «…расизм… не может претендовать на какую-либо фактическую основу в области реальных различий среди человеческих групп» (Zimmer, 2001, p. xiii). Гулд, хотя и был осведомлен [об ошибках в первом издании своего «Неверного измерения человека»], попросту игнорировал их во втором издании» (Sarich, 2004, с. 72). Другим примером служит Отто Клинеберг (Garrett, 1960). См. также Главу 3 обзора книги Джареда Даймонда «Ружья, микробы и сталь» (Guns, Germs, and Steel), сделанного Дж. Ф. Раштоном и Гареттом Нардином, а также Луи Эндрюса в книге «Выслеживание дикого табу» (Stalking the Wild Taboo) онлайн и (Sailer, 2007b).].