Возлюбленная для соперника (СИ) - Малышкина Яна

Находились они в столовой и… ну, да, ели. Ранний завтрак. Очень ранний. Настолько ранний, что прислуживать им пришлось Казиру, так как все еще спят, а он не ложился.

Сначала лорд не хотел его тревожить и просто собирался отвести девушку в самое вожделенное ею место — кухню. Но Казир сам вызвался. И теперь с нескрываемым любопытством рассматривал гостью.

Это чуть царапало и вызывало раздражение где-то в глубине души.

Сама девушка сидела напротив, подтянув к себе колени и с удовольствием уплетала блины, что Казир быстро сообразил. А еще вяленое мясо, хлеб, овощи, сыр, фрукты, соленья и разные заготовки.

На ней была его белая рубашка. На которую она еле-еле согласилась.

Он незаметно вздохнул. Конечно, очень здорово, когда любимая женщина в твоей вещи. Да еще утром.

Но как-то у них все с самого начало все не так.

Но беспокоило его другое…

Понаблюдав за девушкой, он мог с уверенностью сказать, либо она гениальная актриса, либо она действительно ничего не помнит.

А вспомнив, как она немного по-детски пыталась провернуть женские штучки с ним тогда в гостиной… Нет, не притворяется.

Хотя… притворилась же она расстроенной в спальне!

И что тогда? Притворяется?

Хорошо, она специально сказала, что ничего не помнит, чтобы он не возвращал ее мужу. Без проблем. Он с огромным удовольствием выполнит ее желание. Тем более, что оно совпадает с его.

Но… ее манеры, движения, интонации, слова… Все другое. Словно другой человек. Не Иалия.

А такое возможно?

А вообще возможно, чтобы сначала умерла, а потом… проголодалась и ожила, что ли?

Если она нежить, а ее голод наталкивал именно на эти мысли, то ее надо уничтожить. И немедленно.

Он откинулся на спинку стула и убрал руки под стол. На пальцах замерцала магия. Он пошевелил ими, ощущая как искры магии щекочут кожу.

И криво усмехнувшись, развеял магию.

Кого он пытается обмануть? Он не сможет причинить ей вред. Даже если она нежить, причем очень странная. Напасть не пытается, причинить еще какой-то вред тоже.

Странная и смешная.

Пожалуй, он предпочтет смерть, чем причинить ей вред.

— М-м-м, — застонала она, зажмурившись и, хрумкая, уничтожая соленый огурец. — Как вкусно! Это нечто! Хочешь?

И протянула ему надкушенный огурец.

С улыбкой качнул головой. Девушка не расстроилась и захрустела в два раза быстрее.

Надо отдать распоряжение, чтобы закупили еды… на год вперед. Надеюсь, на неделю хватит.

— Так, как мне тебя называть? — спросил он негромко.

Девушка пожала плечами.

— Не знаю. Как хочешь.

— Иалия…

— Только без «Иалий», — тут же поспешно сказала она.

Хм…

Иалия… Алия… Лия…Иа…

— Лия, — проговорил он. — Ли-лия?

И вопросительно на нее посмотрел.

Та задумчиво догрызла огурец и облизнув пальцы, повторила.

— Ли-лия. М-да. Фантазия у тебя так себе, — поделилась она. И неожиданно спросила: — У тебя дети есть?

— Нет, — сдержав удивление, ответил.

— Когда будут не давай им имена. Пусть кто-то другой назовет.

Промолчал.

Интересно, как бы она отреагировала, если бы он сказал, что единственная от кого он хотел бы детей — она?

— Знаешь, что оно означает? — спросил он, переводя тему.

— Цветок.

— Это ты помнишь?

— Да. Как и все вокруг, как называется, зачем. Вижу и тут же вспоминаю. Но вот кто, откуда и куда — нет, — с сожалением сказала девушка.

— А… может обрывки? Или какие-то образы?

Девушка задумчиво почесала бровь.

— Только огонь. Белый-белый. Ослепительный. — Поморщившись, сказала она.

— Огонь, — повторил он, нахмурившись.

Что ж… это хоть что-то. Будем искать. Но…

Похоже надо признать, хотя бы себе, эта девушка не Иалия де Лейр.

И внимательно следя за ее реакцией сказал:

— Ты точно не Иалия де Лейр?

Та спокойно взглянула на него.

— Нет. Хотя де Лейр знакомо. Я тебе уже говорила.

Секунда раздумий и…

— Хассрат де Лейр, — тихо произнес он имя своего недруга.

Реакция… была. Но не такая, какую он ожидал.

— Точно! Де Лейр! Как я могла забыть! Он же этот… как его… советник императора по особым поручениям. И глава рода де Лейр, — воскликнула девушка, подпрыгивая на стуле и, сияя глазами, подалась к нему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Точно не Иалия. Эта… слишком живая. И непосредственная.

И словно подтверждая его выводы…

— Кстати, а как тебя зовут, голоторсик? А то я в твоей постели побывать уже успела. Объела прилично, в рубашке сижу… А как зовут не знаю. Про себя-то я уже давно тебя голоторсиком зову. Но вдруг посторонние… — и лучезарно улыбнулась.

У Казира, который в это время наливал кофе лорду, дрогнула рука. Он поспешно поставил кофейник на подставку, извинился и вышел с каменным выражением на лице. И уже в коридоре раздался хохот дворецкого, который разбавлял «Голоторсик, голоторсик».

Лорд сидел с непроницаемым выражением лица. Захотелось встать, схватить эту непоседу и… отшлепать как следует!

Казир вернулся с самым серьезным выражением лица и сосредоточенный. Продолжил разливать кофе.

— Риерс, — чуть помедлив сказал лорд.

— Женат? — с любопытством спросила она.

Он усмехнулся.

— Это допрос?

— Любопытство, — очаровательно улыбнулась она. — Я бы тебя еще и попытала. Жаль метелки из перьев нет. А то бы связала, хотя нет, так весь обзор закрою. Привязала. И по голому торсу поводила. Он у тебя шикарный, — с придыханием сказала девушка.

Дворецкий со стуком поставил бедный кофейник и ушел. Ржал, падла, в коридоре.

Вернулся красный, но серьезный. Так только, губы разъезжались в разные стороны.

— Не женат, — мрачно глянув на своего дворецкого, отрывисто сказал лорд. И добавил, перебивая девушку: — И любовницы нет.

Она на него удивленно посмотрела.

— Да мне как-то все равно, — растерянно сказала она. — У каждого свои вкусы.

Он замер. И медленно, очень неторопливо выдохнул. Вдохнул. И снова выдохнул.

Не понял?!

— Что ты имела в виду про «вкусы»? — волком глянув на нее, спросил он.

И вот лучшей ей промолчать!

Но девушка пожала плечами и спокойно ответила, жуя очередной блин.

— Ну, все по-разному называют таких… дам. Кто-то любовницы, кто-то куртизанки, жрицы любви, помощницы, содержанки… У кого какие вкусы.

Посмотрел на свой кофе. И залпом выпил. Горечь тут же плотно осела во рту. Казир сразу же налил. Молча кивнул, благодаря.

— Я вообще хотела попросить.

— Что? — глухо спросил он.

— Можно я у тебя поживу? — ослепительно улыбнулась девушка. — Я ничего не помню, куда идти не знаю. Только тебя.

В принципе он не собирался отпускать ее сейчас. Странная какая-то. Да и… если она реально потеряла память, надо вызвать целителя.

Но была еще одна причина.

Он не желал ее отпускать от себя. Хочет, может притворятся и вести себя как угодно. Но с ним. Рядом. Вместе.

Понимает, что у него уже помешательство. Но ничего с этим делать не хочет.

Его мечта осуществилась. Хоть и коряво.

Почему тогда он должен отпускать ее во второй раз?

— Оставайся, — ответил, поднимаясь и покидая столовую.

Ему надо проветрить голову. Он хмелеет от нее. От ее улыбки. От ее взгляда.

Только надо не давить на нее. Не спешить. Пусть привыкнет.

Надо сдерживать желание схватить ее, прижать к себе и зарыться носом в ее солнечные волосы. Утонуть в ее свете.

Она сама его персональное солнце. Его свет. Его любовь.

И его погибель. Без нее он умирает.

Он, тот кто не верил в любовь, сходит с ума по женщине. И готов спустить ей все, что угодно.

От такого надо бежать как от огня. Слишком большую власть она имеет над ним.

Но… он не может.

Он ее любит.

— Кажется, я его обидела? — услышал он тихий голос девушки, выходя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не думаю, леди, — тоже негромко ответил Казир.

— Да? Ну, тогда еще по блинчику с помидоркой?

6

В кабинете его ждал доклад о напавших жрецах.