Венганза. Алый рассвет - Виктор Хант

а Панкрасио сорвался с кресла, круша все вокруг в бессильной ярости. Сделка была закреплена по Закону Слова, такого в Асконе не случалось очень давно, Перро даже успел позабыть, как это делается. Что за тип этот Родригес? Теперь, пока сделка не будет исполнена, Пес не сможет убить его. Подлый сын койота! Перро сам не заметил, как в его руках оказалась бритва. Если Родригес не прикончил идиота-лейтенанта, Перро сделает это сам.

***

Щедрое солнце, поднимаясь все выше над горами Сьерра-Альте, пробуждало обитателей предгорий и плодородных долин, и зацепившись за краешек маленького кудрявого облачка, похожего на белоснежного барашка, любовалось кипящей в окрестностях Рио-Пекеньо жизнью. Хотя реку и назвали Пекеньо, маленькая, она никогда не пересыхает, питаясь тающими снегами с горных вершин и исправно снабжает рыбаков богатым уловом. В хвойных и лиственных лесах на склонах гор водится дичь – маленькие пугливые олени, кролики, дикие свиньи и множество птиц. На фермах сбивают душистое сливочное масло, растят маис, картофель и бобы. Ровные ряды голубой агавы отмечают места, где производят мескаль и текилу, а на пологом холме у гасиенды Каса Бонита растет розовый виноград, террасами спускаясь к оливковым рощицам. Солнце золотит виноградины, сладкий сок бродит в крупных прозрачных ягодах, чтобы однажды превратиться в изумительное вино «Исабель», названное именем хозяйки Каса Бонита, белокурой красавицы Исабель Флорес.

А равнины, поросшие высокой травой содрогаются от топота бесчисленных стад – кони и бычки, истинное богатство и слава асконских прерий, под бдительным присмотром вакерос идут с пастбища на пастбище, и их шкуры лоснятся под лучами солнца.

Благословенная земля, щедрая и прекрасная! Но есть и на ней уродливые пятна, и солнце отворачивается, прячется за облако, избегая коричневых проплешин в зеленом покрывале – там суетятся муравьями сборщики непентес, лелеют невысокие кусты травы, за дым которой люди готовы платить деньгами, здоровьем и даже жизнью.

Но даже это печальное зрелище не может надолго лишить Аскону солнца. И вправду, едва завидев нарядных асконцев, заполнивших дороги к Сан-Висенто, солнышко отсылает тучку прочь и радостно припекает головы и плечи людей, трогает горячими ладошками лошадиные крупы и расстилает кружево из солнечных пятен под кронами высоких платанов. Последний день недели, и все спешат на службу в храм Святой Девы.

Сегодня вакеро вернулись на ранчо "Две луны" с дальних пастбищ затемно. Старая кухарка Сильва раздала всем постные лепешки и пряный ягодный напиток. Эта еда сильно отличалась от сытных завтраков, к которым привыкли ранчерро, но в этом и суть – усмирить потребности тела, сосредоточиться на духовном, тогда разуму легче возвысится и постичь божественное.

После завтрака работники надели свою лучшую одежду – яркие рубашки, вышитые жилеты, шелковые платки. Женщины набросили на плечи кружевные шали, скололи прически резными гребнями. Усевшись в открытые повозки с длинными скамьями, переговариваясь и смеясь, ехали в Сан-Висенто.

Хозяйка Рита Ортега и управляющий Диего Верде на лучших гнедых конях, каких только можно сыскать на пастбищах Асконы, держались впереди. Их одежда отличалась простотой и практичностью, работники-вакеро выглядели наряднее. Однако куртка Диего, хотя и потертая, была сшита из лучшей кожи на заказ, как и сапоги Риты, белые рубашки из тонкого орайского льна подпоясывали шарфы с вышитыми тайкинскими драконами.

Статус людей Меча обязывал Риту и Диего носить на виду оружие. Обычно в городе у них при себе был только нож, остальное оружие оставляли притороченным к седлу. Но сейчас говорили – в городе неспокойно, нападения и перестрелки участились, снова кто-то погиб. Поэтому Рита пристегнула к поясу дагу и узкую саблю, а Диего – широкий абордажный клинок. И то и другое поражало богатством отделки и качеством стали.

Свет и аромат цветов наполняли храм. Рита любила разглядывать ангелов, нарисованных на потолке или узоры цветной плитки под ногами. Это место было приятным и наполненным какой-то особой теплой атмосферой. Здесь можно было бы забыть о земных делах, но люди есть люди и тащат свое мирское даже в храм.

Широкий проход разделял два ряда длинных скамей. Передние ряды по обычаю занимали имперы – высшее сословие, обладатели самого сильного дара. За ними – искусники, способные вкладывать магию в предметы, исцелять, создавать артефакты, Свободное сословие располагалось позади. Кому хватало мест – сидели, остальные стояли. Люди Меча, наделенные особым даром Воителя-Герреро не садились в храме никогда. Это было особой сословной гордостью, прямым исполнением давнего завета: всегда быть на страже, хранить и защищать. Однако, чьи интересы защищали люди Меча в Сан-Висенто, зависело от выбранной ими стороны.

Слева расположились Дон Гарсия и его "семья". Его мечники заняли боковой проход слева. Справа – люди мэра и комиссара. Можно было подумать, что правая сторона олицетворяет закон и порядок, а левая – беззаконие, но это было не так. Всем в Сан-Висенто было отлично известно, что комиссару принадлежит половина плантаций непентес, травы забвения. И мэр имел с этого бизнеса свой процент.

В первом ряду слева гордо восседал в одиночестве Дон Фернандо Гарсия в неизменном белом костюме, с усмешкой поглядывая на пустующую скамью по ту сторону прохода – кроме него ни одного импера в Сан-Висенто не было. Мэр сидел среди искусников, комиссар стоял среди людей Меча.

Рита не занимала ни одну, ни другую сторону. Она и Диего стояли посредине в проходе. Правильный выбор никогда не бывает простым.

Главное правило, которому следовала Рита – держаться в стороне. Это требовало большой выдержки и воли. Но она знала: в этом мире ничего не бывает хаотичным и даже у беззакония, как бы странно это ни звучало, есть свои законы. Тебя могут заманивать, пугать, угрожать, давить. Но пока ты не занял ни одну из сторон, ты не в игре. Но если однажды пойдешь на компромисс, начнешь договариваться, совершишь сделку, выполнишь просьбу, пусть самую безобидную или, не не приведи Герреро, что-то попросишь – все. Ты уже увяз и твоя жизнь принадлежит Дону. У тебя больше не будет воли, потому что человек Дона делает то, что велит Дон. А другая сторона – те же бандидос, только в погонах.

Появился падре Энрике, облаченный в белый с серебряной вышивкой плащ, хор мальчиков и девочек запел гимн, прославляющий Деву Хранительницу. Голоса детей, чистые, ангельские, эхом отражались от сводов храма. Перед очарованием этой чистой красоты все были бессильны. Сердца людей наполнялись благодатью, кто-то закрывал глаза и наслаждался звучанием, приближаясь сердцем к священному Равновесию, которое, воцаряясь в душе, возвышает человека над низменными страстями, дарует просветление и