Зона проникновения - Дмитрий Нечай

Природа гармонична, и не следует влезать насильно, считая это открытием и прогрессом. Вспомним опыт гуманитарных цивилизаций древности. Пассивное познание не менее величественно и могуче, ибо дает возможность вообще без чего бы то ни было влиять на окружающее и достойно жить в нем.

Итак, срок жизни человека усредненно сто-сто двадцать лет Это в тысячи и тысячи раз меньше срока существования Земли или чего-либо подобного, Луны, других планет. За всю свою жизнь человек успевает сделать столько, что считать нам с вами нет смысла, так этого всего много. Рамки срока жмут его со всех сторон. Спать шесть-восемь часов, пить несколько секунд от силы. Есть максимум полчаса. Да, он может есть и час, и все прочее, специально, разумеется, затягивая это по времени, но... Но через час или два, сутки или неделю он неизменно будет втянут в водоворот течения времени. Он не может позволить себе при лимите жизни в сто лет расти пятьдесят из них и спать по году, вместо восьми часов. Он раб условий времени и сроков его течения, иначе само его существование превратиться не в поступательный прогресс, а в неуклонное скатывание вниз.

Подчиняясь этому закону, мы стремимся успеть как можно больше. Как можно быстрее сделать все, от ходьбы до образа мышления. Изобретаются компьютеры, в сотни раз ускоряющие способ получения и обработки информации. Мы, как воздух, должны иметь большие скорости передвижения и общения, ибо чем шустрее мы ускоряемся в рамках наших лимитов, тем больше преимущества имеем перед всем, что длительнее нас, и самими этими лимитами тоже. Имея такую возможность, мы уже не за несколько миллиардов лет, а за несколько тысячелетий, к примеру, сможем достичь уровня, дающего нам шанс не погибнуть вместе с угасанием Солнца, а как-то выжить. Не будь этого соотношения противоположных по времени объектов, и мы, живя по сто тысяч лет каждый, никогда бы не имели шанса так стремительно уйти от рамок временного пресса таких объектов, как Земля. Изобрети кто-то механизм бессмертия, и он нарушит закон матрешек, находящихся одна в другой. Он удлинит нам жизнь, но обречет на губительную длительность, для нас более смертельную, чем жизнь длиною в сто лет.

Раш с интересом слушал.

- Вот вы, мистер Раш, жили бы сто тысяч лет, разве спешили бы вы построить свой город за пять лет? Если вам кажется, что да, то вы ошибаетесь. Не полагайте наивно, что жить вы станете больше, а шевелиться будете по-старому, шустро. Нарушая закон, вы точно так же, незаметно для себя, будете затянуты в трясину медлительности, как вы сейчас затянуты и вынуждены пошевеливаться. Таким образом, надеюсь, вы достаточно ясно видите, какое влияние оказывает и какие последствия глобального характера на всю цивилизацию и ее развитие может оказать, казалось бы, исключительно медицинская проблема долгожительства.

Но не все даже так просто, как это, что я вам рассказал. Все еще гораздо сложнее. Оказывается, не только подобным образом можно пагубно повлиять на закон временного существования одного в другом. Если в случае с удлинением жизни мы влияли непосредственно на сам объект, являющийся невольной жертвой рамок времени, то, во втором случае, мы влияли на него косвенно, посредством условий и способа его жизни. Хотя второй случай принципиально подчинен первому, ибо, опять-таки, условием нарушения есть этот же объект. Вопрос только о средстве воздействия. Итак, мистер Раш, вот мы и подошли к теме нашей беседы. А теперь, как вам ни неприятно будет это услышать, но именно ваше любимое детище и является таким способом воздействия на человека.

Раш изумленно вытаращил глаза.

- Интересно, это как же получается?

- Спокойно, мистер Раш, ничего ужасного для вас этот вывод нашей науки не таит.

Дело в том, что, разрастаясь до определенных пределов, мегаполис переходит границу между рамками времени микроба и слона, попадая в систему координат не своих, заложенных природным законом, условий существования и функционирования. А поскольку сам город предмет неодушевленный, то увидеть это нам с вами суждено, в первую очередь, на внутренних обитателях этого сверхобъекта, вторгшегося в чужие пределы бытия. На самом же городе это отразится, предположительно, так. Он станет менее подвержен разрушению, более устойчив к природным явлениям, ну и, естественно, из этого следует, станет более долговечным, если не вечным по нашим меркам, конечно же.

Я понимаю, мистер Раш, что это как раз то, что вам и надо. Вечный город, вечная память. Но беда даже не в этом и даже не в том, что жители города в перспективе станут из-за этого долгожителями. Беда в назревающем катаклизмическом конфликте, который неминуемо наступит, появись такой сверхгигант в действительности. Это уже, господин Раш, не только ваше дело, это дело цивилизации, само существование и будущее которой станет в прямую зависимость от победы или поражения в грядущей схватке.

Имеем ли мы право, как люди, уже сейчас осознающие всю опасность такого эксперимента, допускать это к осуществлению. Думаю, не имеем, мистер Раш.

Ну, а что касается того, что же вам надо сделать, то я же предупреждал вас, что ничего страшного для вас это не таит.

Просто, во избежание перехода границ временного соотношения, вам необходимо заморозить разрастание площади застройки уже сейчас. Застройся ваш город еще километров на десять, и опасная черта может быть пройдена. Это касается не только ширины и длины, мистер Раш. Это касается всего объема города. Я понимаю ваше огорчение, но, не портя друг другу настроения, я думаю, вы понимаете, что, если вы против, то мы будем вынуждены вмешаться. А это совершено не нужно, ведь мировое общественное мнение и весь мир видит в вас не губителя наций, а, наоборот, спасителя. Куда выгоднее договориться обо всем сейчас. Вы сохраняете силу и престиж экономического города-гиганта. Он ведь и при таких размерах не намного отличается от планируемого. Мы же сохраняем принцип нашего с вами прогресса и светлого будущего.

Мне чисто по-человечески жаль, мистер Раш, что такой грандиозный план придется воплотить лишь наполовину, но иного выхода нет. Мы сумели вас переиграть, иначе мы бы не были сами собой, а, не оправдывая возложенных на нас функций, не могли бы просто существовать.

Итак, мистер Раш, я слушаю вас. Я, конечно, зря объяснял вам здесь про эти соотношения и все прочее. Вы это великолепно знали и без меня, но будем считать, что это была своего рода психологическая подготовка, необходимая для лучшего взаимопонимания и успешного разрешения проблемы.

Раш встал, его лицо выражало состояние полного разгрома.

- Могу я , как проигравший, знать, откуда вы, черт вас дери, узнали об этом. Кто продал вам эту информацию, ведь об этом знал лишь один я и он.