Молитва - Расул Гамзатов

Перевод Я. Козловского

Смеемся или хмурим брови,Для нас в любые временаВ раздумии, в поступке, в словеТаинственность заключена.

Не все понятно для меня,И рад я мыслить не предвзятоО таинстве рожденья дня,О таинстве его заката.

От века женщина полнаТаинственности,и не скрою,Что в силу этого онаОбожествляется порою.

Таинственность в ее глазахИ в стати, что подобна скрипке,Таинственность в ее слезах,Таинственность в ее улыбке.

Огонь – таинственность:в огнеСвои черты мы наблюдаем.И сон – таинственность:во снеМы, словно ангелы, летаем.Всегда таинственна луна,А в дымном сумраке духанаТаится в капельке винаТаинственность на дне стакана.

Таинственна несхожесть лиц,И души многих поколенийПленяет таинство страниц,Которые оставил гений.

Во всем таинственность, во всем —Она в любви и милосердье,И мы таинственность несемВ рожденье, бытии и смерти.

Нам страсть познания сладка.Ее подвластны интересу,Приподнимаем лишь слегкаТаинственности мы завесу.

Но в мире следствий и причин,Спускаясь в тайные глубины,Не смог добраться ни одинДо истины, до сердцевины.

Столетья таинства полны,И не исчезнет жизнь, покудаЕсть ощущенье новизны,И удивления, и чуда.

«В подлунном мире тысячи красот…»

Перевод Я. Козловского

В подлунном мире тысячи красот,Но мне одна из них всего дороже,Что здравствует в отеческих местах.Прекрасным именам потерян счет,А у меня одно лишь только имяЛикует, как молитва, на устах.

В подлунном мире подлецов не счесть,Но лишь с одним из них я почему-тоСтреляться на рассвете был бы рад.Есть тысячи лжецов, презревших честь,Но лишь один из них меня приводитВ отчаянье не первый год подряд.

Хоть прочитал вчера я орды строк,Из них одна запомнилась мне строчка,Что поднялась до уровня вершин.С календаря последний пал листок,Ночей и дней в году немало было,А я запомнил только час один.

На всех невежд презренья не излить,Не хватит сердца, чтоб возненавидетьВсех оскорбивших истину и честь.Не хватит сердца, чтобы всех любить,Не хватит рук, чтоб заключить в объятьяТех, кто походит на благую весть.Нет места на устах для всех имен,И всех запечатлеть глаза не могут,И в памяти всего не сохранить.Живем, осуществляя связь времен,Но жизни не хватает нам при этом,Чтоб замыслы свои осуществить.

Истины ради

Перевод Я. Козловского

В зеленых горах увидал я снегаИ встретил на севере вестницу юга,В глазах у любимой заметил врага,В глазах нелюбимой – давнишнего друга.

В дом близкий зашел я, но, совесть поправ,Хозяин со мной за беседой ночноюВо всем соглашался, хоть был я не прав.Кунак или враг – кто сидел предо мною?

Однажды пустое в стихах написал,А в воздух стрелять велика ли заслуга?И недруг об этом мне правду сказал,И в слове его я почувствовал друга.

И ныне, с годами все чаще скорбя,Огню предавая иные тетради,Как недруг, порой ненавижу себя,И в этом спасение истины ради.

Годы

Перевод Я. Козловского

Недавние и давние годаПередо мной толпятся, словно люди,Гляжу на них и думаю о чуде:– Еще я жив – Гамзатов из Цада!

Года, года!Мне памятен любой,Они друг друга свергли, как владыки.И вот сошлись, но их не схожи лики,Почти как наши лики, меж собой.

В числе годов есть многие года,Которые остались дорогимиДуше моей,но, встретившись с другими,Печалюсь я, сгорая от стыда.

И если тех годов хотя бы деньВернется вдруг и встанет на пороге,Затмит мне душу аспидная теньИ вздрогну я, и сна лишусь в тревоге.

Былые вспоминаю времена,Иные годы вправду, что вершины.Где доблестью прославились мужчины,Чьи нашим дням созвучны имена.И радуюсь, и плачу оттого,Что, с тех вершин беря свои истоки,Летят сквозь даль пленительные строкиВ пределы удивленья моего.

Недавние и давние года,Смятенье чувств и торжество и удаль,Смотрю на них и думаю, не чудо ль:– Еще ты жив – Гамзатов из Цада!

Открыл я книгу вековую

Перевод Я. Козловского

Любви чреваты рубежиВсем, от измены до коварства, —Здесь гибли многие мужи,Как на границе государства.

Печальной повести листы.Открыл я книгу вековую:Скажи мне, женщина, где тыБыла в минуту роковую?

Зачем в неведенье спала,Задув огонь оплывшей свечки,Когда два черные стволаНацелились у Черной речки?

Ты перед вечностью в долгуЗа то, что с белыми крыламиТогда не встала на снегуПред воронеными стволами.

Не ты ли в час, когда сожглаПисьмо, чей пепел сжала в горстке,Спасти поручика моглаОт глупой ссоры в Пятигорске.

И не взяла б под МашукомПоэта ранняя могила,Когда бы с вечера тайкомЕго в объятья ты сманила.

Когда бы светом звездных глазТы подсветила путь возврата,В лесной трясине б не увязГорячий конь Хаджи-Мурата.

Невеста из аула Чох,Тебя сумел я оправдать бы,Когда б издать не просто вздохРешилась бы во время свадьбы.

Зачем твой крик не прозвучалИ не узнали люди тут же,Что яд подсыпан был в бокалЭльдарилава из Ругуджа.

Верней, чем верный талисман,Среди житейской круговертиСпасай нас, женщина, от ранИ заблуждения и смерти.

Но пусть, страдая и любя,Лихой достойные кончины,Готовы будут за тебяСобой пожертвовать мужчины.

«Чтобы рвануться в схватку, у мужчины…»

Перевод Я. Козловского

Чтобы рвануться в схватку, у мужчиныЕсть только две достойные причины.И первая: родной страны защита,Граница чья пред недругом закрыта.

Вторая – долг, что предками завещан,Мужчинам всем повелевает он:Собой рискуя, защищайте женщин,Как на дуэлях пушкинских времен.

Чтоб песню спеть, от века у мужчиныЕсть только две достойные причины.И первая: любовь к земле родимой,Которая вошла нам в плоть и в кровьИ сделалась звездой неугасимой.Вторая – это к женщине любовь!

Пять ворот

Перевод Я. Козловского

Если вдаль тебя позвало делоИли держишь ты обратный путь,На границе отчего пределаЗадержаться, горец, не забудь.

То длиннее тени, то короче,То прибрежней, то безбрежней высь,На лиловой грани дня и ночи,Как звезда в тумане,задержись!

И, дорожным ветром пропыленный,От раздумий голову клоня,Задержись ты, пеший или конный,Как огнепоклоннику огня!

Совершая путь небесконечный,С млечной далью связывая близь,У воды, как годы, быстротечной,Горец небеспечный,задержись!

То отлоги тропы, то пологи,Посмотри вперед, и оглянись,И перед могилой у дорогиВ скорби и тревогезадержись!

Только ветер, издавая шорох,На просторах не замедлит бегУ пяти святых ворот,которыхОбходить не должен человек.

«Воочью, так горцы считали…»

Перевод Я. Козловского

Воочью, так горцы считали,Нас мертвые видеть должны,Когда у надгробий в печалиМы с левой стоим стороны.

Гора не сойдется с горою,Но властвует память времен,Поэтому к мертвым пороюЖивые идут на поклон.

Наверно, я был бы не в силе,Венчая молчаньем уста,Прийти к материнской могиле,Будь совесть моя нечиста.

И, мать навестив на кладбище,Когда ухожу не спеша,Я чувствую: сделалась чище,Спокойней и глубже душа.

Утешится, кто безутешен,Как сказано в древних стихах,А кто перед мертвыми грешен,Еще повинится в грехах.

И образ мне видится милый,И даже в далеком краюЯ в мыслях пред отчей могилойПо левую руку стою.

Берегите друзей

Перевод Н. Гребнева

Знай, мой друг, вражде и дружбе ценуИ судом поспешным не греши.Гнев на друга, может быть, мгновенный,Изливать покуда не спеши.

Может, друг твой сам поторопилсяИ тебя обидел невзначай,Провинился друг и повинился —Ты ему греха не поминай.

Люди, мы стареем и ветшаем,И с теченьем наших лет и днейЛегче мы своих друзей теряем,Обретаем их куда трудней.

Если верный конь, поранив ногу,Вдруг споткнулся, а потом опять,Не вини его – вини дорогуИ коня не торопись менять.

Люди, я прошу вас, ради бога,Не стесняйтесь доброты своей.На земле друзей не так уж много,Опасайтесь потерять друзей.

Я иных придерживался правил,В слабости усматривая зло.Сколько в жизни я друзей оставил,Сколько от меня друзей ушло.

После было всякого немало,И, бывало, на путях крутыхКак я каялся, как не хваталоМне друзей потерянных моих!

И теперь я всех вас видеть жажду,Некогда любившие меня,Мною не прощенные однаждыИли не простившие меня.

Покуда вертится земля