Крысы хоронят быстро - Брэм Стокер

Бултых!

Нога поехала на какой-то скользкой мерзости, и я ничком рухнул в зловонную застоявшуюся лужу. Тошнотворность грязной воды и слизи, в которую погрузились по локоть мои руки, не поддаётся описанию; из-за внезапности падения я даже проглотил немного отвратительной жидкости, горло сдавил спазм, и мне пришлось лихорадочно хватать воздух ртом. Никогда не забыть мне мгновений, когда я стоял, пытаясь прийти в себя, едва не падая в обморок от удушливого смрада, окружённый поднимавшимся от нечистой воды белым призрачным туманом. В довершение всего, с отчаянием загнанного зверя, настигаемого сворой, я заметил силуэты преследователей — бандиты воспользовались моей беспомощностью и стремительно брали меня в кольцо.

Удивительно, как наш разум подмечает сопутствующие обстоятельства, даже когда вся сила его направлена на решение неотложной задачи — задачи выживания. Моя жизнь висела на волоске, возможность спастись зависела от выбора, который мне приходилось делать почти с каждым новым шагом, и всё же я не мог не отметить невероятной настойчивости этих стариков. Их молчаливая решимость, их суровое упорство в деле внушали, помимо страха, определённое уважение. Какими же они были в расцвете сил! Теперь я понял и мощь ураганной атаки Наполеона на Аркольский мост, и презрительный ответ Старой Гвардии при Ватерлоо на предложение сдаться. Подсознательное восхищение, даже в такие мгновения, имеет некоторую прелесть; но, к счастью, оно совершенно не мешает мысли о насущном, порождающей действие.

Одного взгляда хватило, чтобы осознать — мой замысел провалился, и враги пока одерживали верх. Они зашли с трёх сторон и пытались теснить меня влево, где уже поджидала неведомая опасность, поскольку там не оставили соглядатаев. Я был вынужден смириться — оставшийся выбор не оставлял мне выбора. Необходимо было пробираться низиной — возвышенности оккупировали преследователи. Однако, несмотря на дымку и неровность пути, которые замедляли меня, молодость и физическая подготовка давали мне силы двигаться вперёд, и, стараясь идти наискосок, я не только не позволил ветеранам догнать меня, но и сумел оторваться от них. Это приободрило меня; к тому же, начали сказываться постоянные тренировки, так что у меня открылось второе дыхание. Передо мною возникло небольшое возвышение. Я поспешил вверх по склону и обнаружил впереди целое болото из полужидких нечистот, а за ним — то ли искусственную плотину, то ли берег, тёмный и суровый. Я почувствовал, что если бы смог добраться до этой плотины, то там, при наличии твёрдой почвы под ногами и какой-нибудь тропинки, сравнительно легко нашёл бы выход из затруднительного положения. Быстро осмотревшись и никого не увидев, я на несколько минут устремил взгляд под ноги в поисках пути через болото. Переход был непростым, но не представлял опасности, лишь тяжкий труд; минута-другая, и я уже стоял у плотины. Ликуя, я устремился к вершине, где меня ждало новое потрясение. С обеих сторон поднялись фигуры доселе таившихся людей. Они метнулись ко мне справа и слева. Все они держали верёвку.

Ловушка была готова захлопнуться. Путь в обе стороны оказался перекрыт, близился финал.

Оставался единственный шанс спастись — и я воспользовался им. Ринувшись через плотину и едва успев вырваться из самых когтей врагов, я бросился в смрадный поток.

В другое время я счёл бы воду в нём грязной и отвратительной, но сейчас я был рад ему, как усталый путник радуется кристально чистому источнику. Это был путь к безопасности!

Преследователи кинулись следом. Держи верёвку кто-то один, мне пришёл бы конец — я не успел бы проплыть и метра, как на меня набросили бы петлю; но множество рук, державших верёвку, породили сумятицу; возникла задержка, и петля коснулась воды на изрядном расстоянии от меня. Быстрый заплыв — и вот я уже по другую сторону потока. Освежённый холодной водой и ободрённый успехом, я поднялся на вершину насыпи в сравнительно добром расположении духа.

Оказавшись на вершине, я обернулся. Несмотря на темноту, мне удалось разглядеть преследователей, которые метались вверх и вниз по противоположному берегу. Погоня, очевидно, не закончилась, и мне вновь предстоял выбор пути. За насыпью я обнаружил коварную болотистую местность наподобие той, что уже пересёк. Желания снова погружаться в мерзкую жижу у меня не возникло, и некоторое время я размышлял, бежать ли мне вверх или вниз по течению. Вдруг мне показалось, что я услышал звук, напоминающий приглушённый плеск вёсел; я прислушался, затем закричал.

Ответа не последовало; звук же стих. Враги, по всей видимости, раздобыли какую-то лодку. Они находились выше по течению, и я бросился бежать вниз по течению потока. Пробегая слева от места, где входил в воду, я услышал всплески, мягкие и тихие, какие издаёт погружающаяся в воду крыса, только гораздо более отчётливые; повернувшись на звук, я заметил на темной глади воды волны, расходящиеся в стороны от торчащих на поверхности голов. Некоторые из преследователей также переплывали поток.

Вот позади меня, выше по течению, тишину нарушил резкий стук и скрип вёсел; враги стремились поскорее нагнать меня. Я собрался с силами и прибавил скорости. Пару минут спустя я оглянулся и в свете луны, струившемся сквозь рваные облака, заметил, как на берег выбрались несколько тёмных фигур. Поднялся ветер, поверхность воды рядом со мною покрылась рябью, берег начали лизать маленькие волны. Мне приходилось тщательно выбирать дорогу, чтобы не споткнуться — это значило бы неминуемую смерть. По прошествии нескольких минут я ещё раз оглянулся. На насыпи я увидел не более трёх преследователей, но куда больше их пробиралось через смрадное болото. Какую новую опасность это предвещало, оставалось лишь гадать. На бегу я почувствовал, что дорога всё сильнее отклоняется вправо. Подняв взгляд, я обнаружил, что впереди река гораздо шире, чем раньше, а насыпь становится всё ниже и ниже. За ней оказался ещё один поток, к ближнему берегу которого через болото стремились новые преследователи. Я понял, что нахожусь на чём-то вроде острова.

Положение моё было ужасно — враги подступали буквально со всех сторон. Сзади доносился лихорадочный плеск вёсел, словно преследователи знали, что цель близка. Кроме них, вокруг не было ни души — сколько хватало взгляда, не было видно ни крыш, ни огней. Вдалеке справа высилась некая тёмная масса, но что это, я не знал. На мгновение я остановился, чтобы решить, что делать — на мгновение, не более, ведь враги приближались. И выход был найден. Я скользнул вниз по берегу и подобрался к реке. Аккуратно войдя в воду, несколькими мощными гребками я преодолел заводь у берега острова, а это, подозреваю, был именно остров, и выплыл на середину потока. Подождал, пока набежавшее облачко не скрыло лик луны, погрузив всё во мрак. Лишь только это случилось, я снял шляпу и осторожно положил её на воду, а сам нырнул и, что было сил, устремился к правому берегу. Под водой я провёл с полминуты, а когда вынырнул, со всей возможной осторожностью развернулся и стал наблюдать. Вот она, моя светло-коричневая шляпа, плывёт себе по течению. А вот и старая, щербатая лодка, яростно подгоняемая парой вёсел. Луна лишь наполовину выглянула из облаков, но и такого света хватило, чтобы разглядеть мужчину, занёсшего над головой оружие, подозрительно похожее на кошмарный мясницкий топор, лезвия которого я счастливо избежал. Я ждал. Вот лодка настигла шляпу. Последовал жестокий удар. Шляпа скрылась под водой. Мужчину повело вперёд, и он едва не выпал из лодки. Сообщники втащили его обратно, но уже без топора, и когда я снова развернулся и направился к дальнему берегу, до моих ушей донеслось гневное, брошенное сквозь зубы «Sacre!»[5], означавшее бессильную злобу озадаченных преступников.

Впервые за всё время ужасной погони я услышал человеческий голос, и хотя он был полон угрозы, я порадовался, когда он нарушил обволакивавшую, давившую на меня тишину. Я как будто получил верный знак, что мои враги были людьми, а не призраками, и я, человек, имел шансы в борьбе с ними, пусть и с таким множеством.

Однако теперь, когда заклятие тишины развеялось, звуки начали раздаваться один за другим. Между берегом и лодкой завязался быстрый, отрывистый разговор. Преследователи яростно перешёптывались. Я оглянулся и совершил тем самым роковую ошибку — кто-то мгновенно заметил моё лицо, белое на фоне чёрной воды, и закричал. Указательные пальцы вытянулись в мою сторону, и миг спустя лодка развернулась и устремилась вслед за мною. Ещё несколько гребков, и я оказался бы на берегу, но я чувствовал приближение лодки и ежесекундно ждал, что на голову мне обрушится весло или какое-нибудь другое оружие. Не знай я, что страшный топор сгинул в пучине, вряд ли я добрался бы до берега. До меня доносились приглушённая ругань пассажиров лодки и тяжёлое дыхание гребцов. С мыслями о жизни и свободе я невероятным усилием дотянулся до берега и выскочил из воды. Нельзя было терять ни секунды — в паре шагов позади причалила лодка, и несколько тёмных фигур бросились в погоню. Я взобрался на вершину насыпи, взял левее и снова пустился бежать. Лодка отошла от берега и направилась вниз по течению. Увидев это, я заподозрил новую опасность, резко повернул, спустился по другому склону насыпи и, миновав узкую полоску податливой почвы, помчался по ровной, открытой местности.