Путь к золотому дракону. Трилогия - Быкова Мария Алексеевна

— О дарованная небом звезда наших очей! — разливался принц этаким южным соловьем.

По-лыкоморски он говорил вполне сносно, хотя и с заметным акцентом. Акцент Полин могла ему простить, насчет звезды — это она одобрила, а вот все остальное как-то насторожило. «Дарованная»? Это еще что? Кем это еще дарованная? Полин мигом простроила цепочку: дарованная — полученная даром — уцененная. Интересненько…

Неплохо было бы сразу прояснить этот вопрос, но принц смотрел на девушку таким влюбленным взглядом, что Полин невольно смягчилась. На нее никто еще так не смотрел, исключая Ривендейла, — по это было во сне и потому не считается. Ладно… послушаем, что он говорит дальше. Как там его зовут? Саид?

Имя Полин понравилось — красивое, да и запомнить легко. Принц тем временем излагал свою историю любви — краткую, судя по датам, однако весьма насыщенную. С риторикой у него было хорошо, конструкции получались весьма цветистые, а в какой-то момент его южное высочество щелкнул пальцами, дверь распахнулась и началась форменная фантасмагория.

Заиграла музыка, одновременно тягучая и ритмичная. В дверь один за другим стали входить слуги, и у каждого в руках был то футляр, то сундук. Перед Полин из ниоткуда возник огромный стол; слуга доходил до стола, опускал туда свою ношу и откидывал крышку, демонстрируя содержимое. Как правило, содержимое было золотым, но позже Полин смутно припомнила какую-то серебряную диадему. Серьги, кольца, ожерелья, браслеты… сапфиры, кораллы, рубины, яшма… казалось, что все это происходит во сне, причем сон ей нравился с каждой минутой все меньше. Наконец поток футляров иссяк, и Полин облегченно вздохнула. Наверное, он хочет, чтобы она поняла, как он богат и щедр, и предложит ей выбрать себе что-нибудь на память. Хотя сама она не могла представить, что из этого всего наименее ценно.

Но тут в зал внесли еще один сундук.

Саид самолично откинул крышку и достал оттуда длинную, до пола шубку из легкого меха знаменитого шоколадного оттенка. «Белкобль», — мгновенно поняла Полин. Даже у царицы нет такой шубы… Мгновением раньше девушка была уверена, что ничто не сможет ее изумить, но сейчас она молча смотрела на шубку, и перед глазами стояли строчки из учебника. «Белкобль… редчайший зверь… водится в эльфийских лесах… добыть его практически невозможно…»

Принц что-то говорил, и усилием воли Полин вслушалась в его речь — не отрывая, правда, завороженного взгляда от шубки. Так… А вот говорил он весьма интересно.

— Прими, солнце очей наших! — Принц страстно сиял пресловутыми очами и саблей. — Ты — бриллиант в нашей короне, и мы оправим тебя в золото, как подобает! О избранница наша, украшение нашего дворца, ты родишь нам сыновей, отважных и мудрых, как их отец, и дочерей, прекрасных и кротких, как ты сама! Мы станем называть тебя «Жади», что значит — желанная…

И тут Полин не выдержала. В какой-то момент она поняла, что задыхается, и медленно встала с кресла.

Значит, он уже все решил?! Она, значит, звезда его очей, солнце его короны, украшение дворца и брильянт гарема! Подаренная судьбой, надо же! Детей она ему родит! А ее он спросил, чего она хочет?!

Ишь ты, приехал, деньгами сорит, думает, она слаще морковки ничего не едала! Или у нее золота нет?! Или у нее шубы нет — пускай и не из белкоблей?!

Не на такую напал!

Короче, Полин, которая никогда не лезла за словом в карман, уже открыла рот, готовая высказать принцу все, что она о нем думает. Но в последний момент она встретилась взглядом с магистром Ламмерлэйк.

Слова брались из ниоткуда, сами собой складываясь в изящные, дипломатически выверенные фразы:

— Ваше высочество, я благодарю вас за оказанную мне честь, но я не могу принять ваших подарков. Порядочная девушка никогда не примет от малознакомого мужчины таких дорогих вещей, это неприлично. А теперь я прошу прощения, но мне нужно удалиться, чтобы приступить к занятиям.

Она развернулась, мимоходом пожалев о том, что не надела туфель на шпильках — ах, как красиво можно было бы развернуться на каблуках! Хотя ковер, ковер!.. — и с достоинством покинула зал. Принц, на которого ома кинула ледяной взгляд, остался стоять с вытаращенными глазами, как тот белкобль.

Знай наших!

На принца было жалко смотреть. Он стоял, комкая в руках драгоценную шубу… какое там драгоценную — шуба была практически бесценна! — и неотрывно смотрел на дверь, за которой безвозвратно скрылась та, что составляла счастье и смысл всей его дальнейшей жизни. До этого момента он полагал, что знает о женщинах все. Женщины — существа нежные, кроткие, избалованные; при умелом с ними обращении они выполняют все, чего хочет их повелитель.

Но эта…

Ее нельзя просто взять и закатать в ковер, закинуть на спину коню и увезти, как это делали его предки. Это он и до того хорошо понимал. Да, она, конечно, другая, но разве он сделал что-то не так? Чем он оскорбил ее? Возможно, он подарил ей слишком мало золота? Разумеется, он должен был объяснить, что это лишь малая часть того, что он преподнесет ей перед свадьбой…

А еще… о глупец, он же не подарил ей белой кобылицы с вызолоченными копытами!

Тут принц встретился взглядом с женщиной, сидевшей ближе всех к креслу ненаглядной пери, похитившей навсегда его несчастное разбитое сердце. И еще раз обозвал себя глупцом. Вот та, кто знает все ответы на терзающие его вопросы! Кто как не она, вторая мать его ненаглядной, несравненной, прекрасной Жади, скажет ему, как он должен поступить?!

Вторая мать его пери — Эл-Вира, прекрасное имя, хотя и трудно выговорить, но он постарается! — с первого же взгляда произвела на принца должное впечатление. Он ни на секунду не обманывался тем, что она женщина. Принц хорошо знал, что в иных странах женщины сражаются наравне с мужчинами, — на востоке от Каф обитал один такой народ, и Саид предпочитал видеть его союзником, а не врагом.

Воином была и сидевшая напротив.

— Скажи мне, о мудрейшая, где оступился конь моих благих побуждений? — горестно воззвал он к госпоже Ламмерлэйк.

Декан алхимического помолчала, очевидно подбирая слова.

— Когда жизнь задает мне трудные вопросы, — медленно сказала она, — ответы я ищу в сокровищнице знаний. Магистр Зирак, проводите нашего гостя в библиотеку!

Совет был воистину мудр, и принц поспешил им воспользоваться. Так он очутился во владениях некоего гнома, где и был обнаружен ближе к вечеру близнецами аунд Лиррен.

Стоит ли говорить, что об исчезновении Рихтера на время было забыто?

Глава вторая,

возвращающая читателя в прошлую ночь. В ночи идет дождь, цветет Летний Круг, некая адептка слишком много думает о сделанном накануне выборе, — а между тем Лис из Леса готов раскрыть некоторые тайны

Дождь потихоньку заканчивался — хотя теперь-то какая разница? Я все едино вымокла как мышь. Как педальная мышь, если использовать любимую фразочку Полин. Мокро было сверху, мокро было внизу; сапоги чавкали по размякшей земле, а высокая трава, которой порос этот холм, радостно делилась со мной своей долей дождя.

Ночь давно перевалила за середину, и до рассвета оставалось не больше двух часов. Но то ли за это стоило благодарить дождь, а то ли прогулки по ночному Межинграду столь хорошо влияют на сонных адепток, — спать мне совершенно не хотелось. Голова работала ясно, как никогда в жизни. Я шла следом за Рихтером, за мной почти неслышно ступал волкодлак — тропинка едва угадывалась в траве, и проще было идти по одному, — и сосредоточенно обдумывала все события этой ночи.

Событий было много, ночь выдалась длинная, но все мои мысли по этому поводу прекрасно сводились к короткой фразе: «Мрыс эт веллер!» Женщина, разумеется, по умолчанию не должна находиться в хороших отношениях с логикой, но я все же привыкла, что мои действия можно проанализировать еще и с этой стороны.

Итак, что мы имеем?