Ты - мой грех - Юлия Гауф

Не быть такой жестокой? Я бы хотела, но приходится. Когда я дома — тревожусь за брата, когда на работе — тревожусь за сестру, ночами снится что отчим прирезал маму в пьяной драке, и как тут не быть жестокой?!

Так, тьфу, хватит! Нужно подобрать нюни, смысла страдать — нет. Вместо этого буду продолжать бить копытом. Прорвусь!

— Привет, — я села в машину к Серёге.

Он тут же потянулся ко мне с поцелуем, от которого я увернулась.

— Фу, воняешь!

— Только покурил, — рассмеялся он.

— Вот и не тяни ко мне губы сейчас. Заводи, поехали уже, смена скоро.

Все же, хорошо что я Серого встретила. Бармен он хороший, меня научил мешать алкоголь, и в клуб устроил. А платят там отлично, только музыка орет так, что потом весь день звон в ушах. По этой причине Дианку я с собой и не таскаю. А еще потому что пьяных гораздо больше, чем у нас дома.

— Ты говорил что есть вариант, как мне деньги достать, — напомнила я.

— А ты меня неласково встретила, любимая. Так что не скажу.

— Серый, блин, не буду я тебя сейчас целовать, у тебя во рту пепельница. Говори уже!

— Тоже мне, девушка, табак ей мешает. Другие сосутся, и ничего, а ты выкаблучиваешься.

— Сереж, хватит. Это не шутки, мне двадцать миллионов нужно найти. Сумма нереальная. Ты сказал, что есть вариант, если не шутка — скажи уже, а если шутка — иди в задницу, — холодно произнесла я.

— Слушай, а почему двадцать миллионов-то? — зачем-то тянет время Серый. — Как они Лёху помогут вытащить? Ты что, хочешь организовать его побег? Наймешь людей подкоп рыть, подкупишь охрану колонии, да?

— Нет. Эти деньги нужны на подкуп прокурора и судьи. Всё схвачено.

— Точно? Не кинут?

Друзья моего брата уверяют, что не кинут. Я в этом не уверена… я не уверена даже в том, что смогу достать эти деньги. Я же не блогер какой-нибудь, мне миллионы не платят за рекламу щеток для задницы, но если есть шанс вытащить брата, я должна это сделать. Обязана.

— Так что с деньгами? — снова спросила я.

— А почему ты так сильно хочешь Лёху вытащить?

— А ты так и будешь вместо ответов задавать вопросы? — раздраженно спросила я.

— А мне любопытно. Пока не ответишь — не скажу тебе ничего. Так что?

— Лёша — мой брат, и это естественно, что я хочу его вытащить из колонии.

— Этого мало, — ухмыльнулся Серый. — Ты прямо повернута на Лёхе, здесь есть что-то еще. Мне нужно ревновать? Может, брат не родной, а какой-нибудь сводный, и типа вообще не брат?

— Брат. Родной. Роднее не бывает.

— И?

— И в тюрьму он из-за меня попал, — призналась я. — Доволен?

— Вау! Так та наркота, с которой Лёху приняли — это твоих рук дело? Барыгой была, Любань?

Я сцепила ладони в замок, и отвернулась к окну. Я не барыгой была, а дурой. Полнейшей идиотиной.

— Люб?

— Лёша работал много, хотел накопить денег и забрать нас с сестрой, чтобы вместе жили. Целыми днями впахивал, а я… ну, я подростком была, кто бы меня куда взял, — горько усмехнулась я. — Вот только мне очень хотелось брату помочь, и поскорее вырваться из всего этого.

— И потому решилась наркоту разносить? Ты закладки делала, или что? Курьером была?

— У нас в школе паренек появился новенький. Это на четырнадцатое февраля случилось. Я сделала много валентинок, сидела на месте вахтерши и продавала их. Пусть и по мелочи, но зарабатывала я всегда. Он подошел, купил, мы разговорились, я и выложила что мне деньги нужны, и побольше. Меня реально совесть мучила, что Лёша по двадцать часов в сутки работает, а я всего лишь школьница. И этот парень предложил подработать. Он же тоже школьник, одет был хорошо, хотя тоже из семейки типа нашей. Взрослому я бы не поверила, заподозрила бы обман, а такому же как я почему не поверить?

— Что нужно было делать?

— На Весновский рынок приносить сумку с вещами. Всего лишь сумку, представляешь? Некоторые продавцы ведь на хозяев работают, и потому иногда своими товарами приторговывают, а не хозяйскими, дополнительный заработок. И вот, я всего лишь должна была иногда относить на рынок сумку с «товаром», за что мне будут давать неплохие деньги. Пять тысяч, — я с трудом удержалась, чтобы не сплюнуть.

Ну как я могла быть такой идиоткой? Я ведь и правда поверила. Есть продавец, есть товар, за который он должен отчитаться перед хозяином, а есть дополнительный товар, прибыль от которого пойдет не владельцу, а самому продавцу. Мама ведь также в магазине приторговывала. Покупала всякие семечки, консервы и порошки напрямую у поставщика и толкала мимо кассы. Я еще и обрадовалась тогда — целых пять тысяч за то, что я сумку отнесу на рынок? Это же такие деньжищи, а работы всего на час.

— Товар, я так понимаю…

Серый не договорил, и я кивнула.

— Правильно понимаешь. Нет, в сумку я заглянула, чтобы убедиться что ничего там страшного нет. В ней сигаретные блоки лежали, обувь и книги. Я тогда вышла из дома с этой сумкой, и пошла на рынок. А Лёша в тот день вернулся днем с работы, на складе у них ЧП какое-то случилось, и грузчиков отпустили. Я шла, Лёша мне навстречу, и спросил, конечно, что это за сумку я тащу. Я рассказала, а он…

Брат тогда сразу понял, что к чему. Я это сейчас понимаю. Выругался, выхватил эту чертову сумку, открыл, и начал трясти меня — кто дал, где этот человек живет, давно ли я этим занимаюсь. Я всё выложила. Лёша сказал мне возвращаться домой, и не высовываться, и пошел возвращать товар тому, кто мне его передал.

И его поймали. В блоках сигарет были вовсе не сигареты, а героин.

— Я тогда сдаться хотела. Думала, что расскажу правду, и нас отпустят. Или меня накажут, а Лёшу выпустят, — против воли я шмыгнула носом, за что тут же разозлилась на себя. — С братом я выбила свиданку, сама не понимаю, как несовершеннолетнюю пустили к нему. Может, из-за того что я буквально истерики там устраивала… В общем, Лёша сказал мне, чтобы я не смела рот открывать. Его с поличным поймали, значит точно не отпустят, что бы я там ни говорила. Такой закон. А если я буду вякать, то на нас обратят внимание, и окажемся мы с Дианой в приютах, причем в разных.