Китай: версия 2.0. Разрушение легенды - Виктор Ульяненко

С крестом по жизни

Странное дело, но если верить разнообразным источникам, из всех религиозных конфессий по числу новообращенных в Китае безусловно лидирует христианство. Заглянув на несколько сайтов, упоминающих о развитии христианства в Поднебесной, можно увидеть цифры порядка тридцати, шестидесяти или даже ста с чем-то миллионов человек; некоторые говорят даже о «десяти процентах населения», якобы принадлежащих к католической, протестантским и православной церквам. Очень похоже на то, что никакой надежды на обнаружение точных статистических данных нет и не предвидится, поскольку доверять различным «независимым христианским организациям» нет особых оснований, так же как и соответствующим госорганам Китая: те и другие в оценках своих одинаково тенденциозны, хотя и по разным причинам.

Тем не менее нынешняя общая тенденция значительного увеличения числа христиан в Поднебесной вряд ли является враньем; декларируемые некоторыми источниками от одного до двух с половиной миллионов неофитов в год, возможно, и преувеличение, но чисто визуально процесс налицо: христианские храмы (в том числе очень нередко и новенькие, «с иголочки») часто встречаются в таких отдаленных и диких частях Китая, о которых и подумать в этом ключе казалось странно, а праздники типа Рождества или Пасхи собирают, к примеру, в столичных (пекинских, разумеется) церквах многие тысячи людей… От себя лично могу сообщить, что новообращенные христиане появились даже среди таких моих китайских друзей и знакомых, которые несколько лет назад и Библию-то никогда в жизни не видели.

Что бы это значило и как такое понимать? Откуда столь ревностный интерес к христианству в последние годы? Конечно, любители поносить все, имеющее отношение к социализму, тут же вспомнят о гонениях на религиозное и вообще старорежимное в маоистскую эпоху и о либерализации китайской жизни в эпоху реформ и заявят о некоем «восстановлении», «возрождении»… и будут неправы: даже перед революцией 1949 года в Китае насчитывалось не более двух миллионов христиан. Так что тридцать ли их нынче миллионов или сто двадцать, но китайской буддийской церкви, скажем, о таком количестве неофитов и мечтать не приходится, а ведь буддизм для Поднебесной почти родной…

Из основных причин происходящего можно назвать следующие.

Во-первых, как мы с вами знаем, на идеологии социализма выросли несколько поколений жителей Поднебесной, и многие из них действительно верили и в декларировавшиеся десятилетиями коммунистические идеалы, и в то, что страна идет по пути строительства справедливости и равноправия. То, что нынче видит вокруг себя простой китаец (хотя бы даже и из окна своей новой «хонды»), настолько отличается от этих самых идеалов, что социализм теперь вряд ли можно полагать даже идеологией правящего класса: несколько десятков долларовых миллиардеров в парламенте КНР — это воистину круто для страны, которую многие до сих пор по ошибке называют «коммунистической», а коэффициент Джини значением в сорок семь сотых (2012 г.) не удалось пока что, по крайней мере теоретически, превзойти даже России… и это при том, что восемь лет назад ребята из канцелярии Госсовета Китая с трагическим выражением лица говорили о двадцати шести сотых. То есть в нынешнем Китае можно вкусно есть и покупать новые квартиры и автомобили, но верить в то, во что верили еще каких-то тридцать лет назад, решительно невозможно. И это не смешно, поскольку означает наступление для очень многих состояния «идеологического вакуума» — последствия этого уж нам ли с вами не знать?

Во-вторых, в условиях нынешней бешеной рыночной экономики (если вы полагали, что она в Китае не бешеная и не рыночная, то вы сильно-таки ошибались), невероятно увеличившегося за годы реформ темпа жизни (конечно-конечно, в основном — в городах, рис-то в деревне все так же примерно сажают, так что китайские крестьяне выглядят, в общем, как раз достаточно жизнерадостно), многократно усилившегося, как выражаются сами китайцы, «давления жизни», все более и более ощутимых несправедливости и неравноправия очень многие граждане сносить вышеупомянутый «идеологический вакуум» просто не в состоянии и, соответственно, ищут себе духовные «подпорки». Отсюда же, кстати, и популярность совершенно уж диких сект вроде «Фалуньгун», но это все-таки другая история.

В-третьих (простите уж меня за некоторую примитивизацию), базовые положения христианства значительно проще для восприятия простым человеком, нежели буддийские постулаты или, тем более, даосские теории.

В-четвертых, буддийская церковь (как теоретически возможный конкурент), несмотря на многовековую интегрированность в китайское общество, в настоящее время вполне себе официозна, контролируется властями и отлично с ними сотрудничает (и об этом все хорошо знают); так что сходить в праздник в буддийский монастырь повозжигать благовония и пофоткаться — это нормально, но перспектив духовного утешения в стенах этого самого монастыря простой китаец в общем-то не видит.

В-пятых, следует заметить, что христианская доктрина воздаяния за праведную жизнь, наступающего в общем-то (не будем здесь о довольно скользкой концепции католического чистилища) уже после окончания этого, конкретного земного существования, значительно ближе сердцу прагматичного китайца, нежели, к примеру, перспектива буддийской бесчисленной цепочки перерождений с довольно туманными прогнозами; относительное исключение составляет только экзотичный даже для Китая чань, но последний довольно сложен для понимания концептуально.

В-шестых, хотя миссионерская деятельность зарубежных церквей в Китае в настоящее время фактически запрещена, но на дворе двадцать первый век, и интернет с его почти безграничными возможностями в Поднебесной широко доступен всем и каждому (да, власти пытаются его контролировать, да, «Ютьюб» и множество других сайтов блокированы, но ищущий всегда обрящет — уж нам ли с вами об этом напоминать?), а агитационных христианских ресурсов в сети, сами понимаете, вагон и маленькая тележка.

В-седьмых, «at last but not at least», христианство ассоциируется у обычного китайца с успешным и благополучным Западом, о котором он (китаец) знает из разнообразных американских и европейских фильмов и имеет в своем мозгу вполне непосредственную ассоциацию с этими самыми успехом и благополучием: не забываем о прагматичности детей Поднебесной как их наиболее важной имманентной характеристике. По этой причине, кстати, отличную перспективу развития в Китае имеют протестантизм и католичество, но отнюдь не православие, как бы ни хотелось этого деятелям РПЦ.

Православных в Китае, по разным оценкам, от десяти до двадцати тысяч человек, причем, вопреки распространенным заблуждениям, проживают они в основном не на северо-востоке страны, в том числе бывших русских городах — Харбине и Даляне (Дальнем), а во Внутренней Монголии и на северо-западе (преимущественно в Синьцзян-Уйгурском автономном районе). Что касается «распространенных заблуждений», то действительно, Дунбэй (Северо-Восток) и, в особенности, Харбин в свое время являлись русским и, следовательно, православным оплотом на Дальнем Востоке; однако времена православия там в основном закончились еще в конце 1930-х годов, когда война и нестабильность заставили большую часть русских эмигрантов откочевать в направлении интернационального Шанхая и далее, уже за пределы Поднебесной. Большинство остававшихся на территории Китая после Второй мировой русских семей покинули эту страну в 1960-е, и к концу прошлого столетия в Харбине доживали свой век лишь несколько десятков русских стариков. Было бы удивительно, если бы на протяжении стольких лет православие не показалось привлекательным определенному количеству китайцев, обратившихся в него. Что ж, в Дунбэе они есть и поныне — их несколько сотен…

Что же до тех русских людей, которые нынче проживают во Внутренней Монголии и на северо-западе Китая, в Синьцзяне, то таких тоже очень, очень мало. Гораздо меньше, чем и так сама по себе небольшая цифра в пятнадцать, кажется, тысяч человек, о которой говорят официальные китайские власти: в «русские» при переписи записывают и таких граждан, которые давно уж окитаились и языком Пушкина и Тургенева владеют в лучшем случае с грехом пополам. Русские Синьцзяна далеко не все православны, но при этом в большинстве своем — просто добрые и хорошие люди с очень непростой судьбой, которым живется не то чтобы плохо и трудно, но достаточно, скажем так, неоднозначно. Наверное, их существование было бы несколько более радостным, если бы на них не было ровным счетом наплевать кучке других наших единоплеменников (в данном случае и сограждан) — сотрудникам официальных представительств РФ в Китае. Кстати, если вы не знали: российское посольство в Китае — самое большое в мире по площади и находится на территории историчнейшей, принадлежавшей некогда Русской духовной миссии в Пекине. Многие обитатели этой территории нынче, в соответствии с высочайше утвержденной модой, публично декларируют себя в качестве православных верующих. Хотя на самом деле это, разумеется, скорее из области курьеза. А о русских в Китае, если позволите, в следующий раз: история это долгая…