Торговка счастьем - Галина Романова

Чисто сработано. Профессионально. И сработано не этой хрупкой леди, которую он просто из вредности доводил вопросами.

– Вы не знали, кто он? – спросил Игорь, когда она отдышалась немного.

– Нет.

– Почему за вами наблюдал?

– Нет.

– Кто мог его нанять наблюдать за вами?

– Нет.

Вот тут она соврала. По горькой складочке вокруг рта, появившейся и тут же исчезнувшей, он понял. Она знала или догадывалась, кто ее пасет.

– Это брат вашего покойного мужа приставил к вам охрану? – решил он ей немного помочь.

– Охрану?! – вдруг возмутилась она, впервые перестав быть леди и сделавшись гневной и… еще более красивой. – Вы называете это охраной?!

– А вы как называете?

– Это… Это слежка! Да, слежка! – выпалила она и оглянулась на горничную, которая раскачивалась все сильнее. – Он следил за каждым моим шагом!

– Ага…

Игорь глянул на бледную пожилую тетку, вот-вот готовившуюся грохнуться в обморок.

– Послушайте, Ирина Глебовна, сделайте мне чаю, что ли, если кофе в этом доме роскошь.

Горничная дернулась всем телом и раскачиваться перестала. Нашла заполошным взглядом хозяйку. Та кивком позволила.

– Чай или кофе? – уточнила горничная, уронив руки вдоль тела.

– Кофе, – сказал Алексеев.

Он любил чай. Большую чашку, огненную. Чтобы в ней кружились чаинки хорошей заварки, источая неповторимый аромат, когда болтаешь в чашке ложкой. И сахарку чуть-чуть, и лимончика. Ум-мм, вкусно. Но чай не заказал. Вдруг захотелось попробовать того, что пробовала Анастасия. И понять захотелось, что ей нравится. Что дает ей силы?

– Вы утверждаете, что он следил за каждым вашим шагом… – повторил Алексеев, заняв горничную делом и снова переключая свое внимание на Настю. – Этот человек ходил за вами и по городу? Тот, что поселился в доме напротив?

– Нет. Когда я уходила из дома, он оставался там, – ее ладошка метнулась в сторону окна, из которого великолепно просматривался соседний дом. – Меня водили по городу сразу три экипажа.

– Что-оо?

– Одна машина отъезжала следом за мной от ворот, стоило мне выехать. Потом меня передавали где-нибудь в городе другой машине, потом третьей, а когда я возвращалась, то первые наблюдатели уже сидели в машине у ворот. Вот так… – выговорилась она и тут же перепугалась.

Сразу вспомнилась адвокатская свора, настойчиво советовавшая ей держать язык за зубами и нигде имя Дмитрия не упоминать. Ни в какой связи!

«Проживите достойно хотя бы эти полгода, – рекомендовал ей один – самый откровенный. – Спокойно и без историй…»

Но история вдруг случилась, так ведь?! Ужасная история! Кто-то убил наблюдателя, приставленного к ней Димой.

Кто? Кто посмел?

– То есть вы хотите сказать, что этот человек, – Алексеев по ее примеру указал пальцем на окно, – наблюдал только за вашими передвижениями по дому?

– Думаю, да.

– И были еще люди, которые повсюду ездили за вами по городу?

– Да. Точно были.

– На какой машине?

– Черный внедорожник, – она назвала марку автомобиля и продиктовала номера.

Он почти был уверен в ее ответе, потому что именно в этой машине сегодня утром одним из бегунов были обнаружены два трупа с аналогичными ранами в области шеи.

Собственно, с их обнаружения все и началось.

В полицию позвонил мужчина и заполошным голосом сообщил, что только что, совершая пробежку, у дома Дворовых наткнулся на автомобиль, полный мертвых людей. Срочно прибыла группа. Все огородили. Начали досматривать, опрашивать. Бегун трясся всем телом, но толком ничего сообщить не мог. Решили опросить соседей Дворовых, оставив визит в их дом напоследок. Именно поэтому и был обнаружен еще один труп. Пришли к соседям, а наткнулись еще на один труп с аналогичными ранениями, повлекшими смерть.

– Три трупа за утро! Твою мать! – орал на Алексеева начальник по телефону, когда тот докладывал ему обстановку. – Капитан, ты хоть понимаешь, что теперь поднимется? Пресса просто захлебнется от восторга! С меня скальп наверху снимут! Не успел труп Дворова остыть, как тут еще три! И где?! У него под окнами!

– Не у него, а у его вдовы, – осторожно поправил начальника Алексеев и получил по полной за то, что решил поумничать.

– Там что, целая группа действовала? – спросил начальник, немного поостыв. – Как могли сразу двоим в машине перерезать глотки? Сразу с двух сторон нападали, что ли? Что за ниндзя, твою мать?!

– Думаю, что, пока один выходил, второго ликвидировали. Первый вернулся и… – он попытался подыскать слова, но не вышло. – И его грохнули тоже. Потом вошли в дом и убили третьего наблюдателя.

– А может, его первым убили?

– Думаю, нет. Те, что были в машине, почти упирались бампером в забор этого дома. Мимо них убийца не прошел бы незамеченным.

– А может, они его пасли? Он наблюдал за Дворовой, они за ним и за всеми ними… Тьфу ты, черт! – разозлился снова начальник. – Просто какая-то мафиозная разборка получается! Вот дерьмо, а! Теперь с меня точно снимут скальп…

Алексеев на тот момент выводов не делал никаких. И совсем не думал, что парни в машине наблюдали за наблюдателем в доме. И, как оказалось, правильно. Ребята водили Анастасию по городу и сидели в машине возле ее дома, когда она возвращалась. Стало быть, они следили за ней круглосуточно. Зачем тогда дублер с биноклем в соседнем доме? Кто он? Чей он? Знал ли о тех, кто сидел в машине? Или нет? А они о нем знали или нет? Эти люди, приставленные наблюдать за Анастасией, были наняты одним лицом или нет?

Да-аа, горя хватишь в этой головоломке!

– А могли они этого… – Настина ладошка протянулась в сторону окна. – Могли те ребята из машины этого парня убить?

– Нет, не могли. – Игорь хмуро глянул на горничную, которая, подав ему кофе, снова принялась качаться из стороны в сторону как заведенная.

– Почему вы так думаете? Считаете их джентльменами? – безупречный рот Анастасии выгнулся недоверчивой скобочкой. – Не идеализируйте их, товарищ капитан, и…

– Их тоже убили, Анастасия Сергеевна, – перебил ее Алексеев и осторожно поднес кофейную чашку к губам.

– Их? Что, простите?

Настя вдруг резко встала и шагнула назад, почти поравнявшись с горничной. Он даже перепугался на мгновение, что она сейчас станет с ней вместе раскачиваться из стороны в сторону. Это уже танец просто какой-то будет!

Но она не поддержала свою горничную. Осталась стоять, вытянувшись стрункой возле стола, со сцепленными у груди ладонями. Взгляд ее несчастных серых глаз убивал Алексеева наповал.

Ему так хотелось ее пожалеть…

«Опер должен быть красивым, опрятным и беспристрастным, – тут же вспомнились ему нравоучения бывшей жены Светланы, решившей в какой-то момент стать его стилистом. – Ты ничего не должен чувствовать по отношению к пострадавшим. Никакого сострадания, Алексеев! Никогда!»

У него, честно, не получалось. Он считался хорошим опером, матерым спецом. Но превращался в слюнтяя, когда окунался в чужое горе. Особенно это касалось женщин. Особенно молодых и красивых женщин.

«Если хоть еще одна овдовевшая шлюшка расплачется на твоем плече, Алексеев, я тебя брошу!» – пригрозила ему три года назад Светлана.

Сказала – сделала. Бросила. Потому что на его плече как-то расплакалась сестра погибшей девушки. Молодая, симпатичная брюнеточка, с которой он потом пару раз поужинал. И раза два у нее заночевал…

Уничтожая мелкими глотками горьковатый крепкий кофе, которого Анастасия выпила аж две чашки, Алексеев вдруг не к месту подумал, что эта красивая светская дама на его плече плакать не станет. И раскачиваться из стороны в сторону от ужаса, как ее ненормальная горничная, тоже не будет. Она замрет. Остолбенеет. И тут же начнет стремительно соображать, а что же ей теперь делать, как поступать дальше.

Он не представил, просто услышал сейчас, как звенят, обгоняя друг друга, ее спасительные планы на будущее. Или это у него в голове от крепкого кофе зазвенело?..

– Их убили тоже? – повторила она, ее лицо от смертельной бледности сделалось почти прозрачным. – Их убили так же?

– Да, – он опустил подробности и отставил чашку, не допив.

Чай все же лучше. Надо было не выпендриваться, попросить чаю.

– И вы считаете, что это сделал один и тот же человек? Убийца? – уточнила она вдруг.

– Характер нанесенных ранений, повлекших смерть, об этом свидетельствует, – ответил он ей казенным языком и снова не к месту пошкрябал щетину на лице.

Настя вдруг пошла по кухне мелкими странными шажками. Переходила от окна к окну, выглядывала на улицу, ежилась и снова шла. Потом вернулась к столу, села на прежнее место, глянула на него с первобытным ужасом и выдохнула с причитанием:

– Господи-ии, да что же это такое делается-то, а?