Фронтир. Перо и винтовка - Константин Калбазов

– Эдак всех перестреляешь, капитан.

– Ты опять…

– Спокойно, сержант, – охладил Грибски капитан Ежек и спокойно ответил: – Всех не перестреляем, только тупых ублюдков, которые не захотят понять – выжить здесь можно, лишь держась друг за друга и защищая друг друга. У вас сейчас нет роднее того, кто стоит рядом, даже если вы его ненавидите и считаете грязью.

Капитан внимательно осмотрел весь взвод, постаравшись с каждым встретиться взглядом и понять, какое действие произвели его слова. Сергей также украдкой посмотрел на парней, и в первую очередь на Ануша и Хвата. Ануш смотрел на всех так, словно хотел сказать: парни, я не подведу, можете на меня положиться. А вот Хват больше посматривал на Варакина, оценивающе эдак смотрел и даже легонько хмыкнул, уж больно схожи были слова коменданта и капрала.

– С этим тоже закончили, – подытожил капитан. – Пошли дальше. Второй десяток, организовать доставку наверх всего имущества, боезапаса, провианта и фуража, установить палатки и защитить все надлежащим образом. Мы не растаем, а вот если вымокнут боеприпасы, останутся одни консервы, а у лошадей трава – будет кисло. И что-то мне подсказывает – дальше со снабжением будет только хуже. Так что беречь все, что имеем, пуще глаза. Третий десяток, закрепите как можно лучше плот, чтобы его не отнесло течением. Хотелось бы все же иметь крепкую ограду и хоть какие-то дома. За земляным валом и в палатках как-то неуютно. Первый десяток со мной. Посмотрим место, которое выбрали штабные для нашей заставы.

Берег реки, покрытый крупным песком, был достаточно крутым на всем протяжении. Когда они поднялись на урез, то их встретило первое отделение из десятка Сергея. Этих троих отправили, едва началась высадка. Идиотизм копошиться на берегу, не видя дальше собственного носа. Водная гладь и берега просматриваются неплохо, но вот саму степь не видно. Глупо будет, если взвод подвергнется внезапному обстрелу с выгодной позиции. Их история закончится, так и не начавшись.

За подъемом обнаружилась практически равнинная местность, которая полого убегала вдаль, постепенно повышаясь. Видимость составляла никак не меньше пятнадцати верст на север, восток и северо-восток. В южном направлении та же картина, за гладью Мравы, ширина которой доходила до трехсот метров, простиралась голая степь.

На западе видна Изера. Серьезная река, ничего не скажешь. Волгу Сергею видеть не доводилось, но в том, что эта ничуть не уступит, отчего-то сомнений не было. Между берегами версты две. Может, он и ошибался, но если это и имело место, то скорее в меньшую сторону, чем в большую.

От них до места слияния рек было недалеко, едва ли верста. Берег хотя и крутой, но не такой уж и высокий. Так что видимость хорошая, по Мраве мертвых пространств не наблюдается. Единственно на Изере, если двигаться под левым берегом, можно остаться незамеченным. Но, как говорится, нельзя объять все и сразу. В конце концов, они не речная флотилия. Тут бы суше ума дать.

С виду степь ровная как стол, даже кустов нет. Но это только кажущаяся открытость. На самом деле при умелом подходе и знании местности здесь можно подкрасться незамеченным буквально вплотную. Казалось бы, насквозь просматриваемое пространство изобилует различными рытвинами, промоинами, руслами речек или ручьев, просто оврагами. Есть участки, поросшие бурьяном, способным скрыть всадника. Но все эти неровности и укрытия скрадываются расстоянием и сливаются в сплошной покров, создавая иллюзию полной открытости.

Вроде бы глазу не за что зацепиться, к тому же к виду бескрайней степи Сергей успел попривыкнуть. Однако он замер, не в силах оторвать взор от представшей величественной картины простора у слияния двух крупных рек. А еще… Весной степь просто неподражаема, с ее многообразным цветением и сочной зеленью разнотравья. Пройдет всего лишь пара месяцев, и пейзаж станет куда более унылым, но сейчас он представлял собой пестрое лоскутное одеяло, притягивающее взор.

– Что, дух захватило? – поинтересовался незаметно подошедший сержант Грибски.

– Кхм… – смутился Сергей. Неприятно, что застали врасплох, да и любование красотами в их положении… – Ничего так, красиво.

– Сразу видно, что ты из лесного края. Ты, Сергей, не тушуйся. Я в степи уж сколько лет, а все одно каждую весну, как мальчонка, любуюсь этакой красотой. Но вот расслабился разок, и будет. Понял?

– Да куда уж понятнее. Слушай, Милош, а отчего заставу решили тут ставить? Не лучше на том клине, что у слияния рек?

– Нет. На слиянии такие водовороты и настолько дурное течение, что о нападении там не может быть и речи. Опять же суда проходят этот участок только в светлое время. Там ни плот, ни баржу к берегу не подтянуть. Опасное место. А наша задача в первую очередь не столько патрулирование, сколько обеспечить надежную ночную стоянку. Кстати, валийцы свой форт тоже будут ставить примерно в версте, а может, и дальше от слияния.

– Почему «может, и дальше»?

– Ближе нельзя. Политика. Эдак они окажутся как бы на Мраве, а ее должны контролировать рустинцы. Поэтому и мы в сторонке от Изеры. Опять же все будет зависеть от источника воды. Нужен либо колодец, либо, как вот у нас, бьющий из земли ключ. – Грибски указал на предмет разговора.

– А что так-то?

– Так ведь если использовать ручей, то пинки его легко потравят и возьмут нас голыми руками. Бывало уж такое. Грешно не учесть опыт, доставшийся кровью.

– Грешно, – согласился Сергей.

На этом их беседа закончилась, так как сержанта подозвал прекративший хождение по округе капитан. Десятник Крайчек был уже рядом с ним. Понятно. Сейчас капитан выслушает предложения сержантов по обустройству заставы и примет решение. Обычное в общем-то правило у не отличающихся дурью начальников. Мало ли, вдруг у лица подчиненного родится дельная мысль, что зачастую и бывает. В этом случае начальник без ущерба для своей репутации может воспользоваться предложением, кто знает, о чем там на самом деле думал начальник.

Шкипер оказался знающим свое дело, поэтому доставил подопечных к назначенному месту на рассвете, предоставив в их распоряжение целый день. Не сказать, что в условиях враждебной степи это так уж и много, но и немало, чтобы подготовить хоть какие-то укрепления. За день они успели сколотить рогатины, которых хватило для того, чтобы замкнуть небольшой периметр, достаточный для временного размещения взвода. Отрыли траншею.

По меркам Сергея скорее окоп с бруствером для стрельбы с колена. Для того чтобы перемещаться по данному сооружению и гарантированно не оказаться жертвой шальной пули, нужно встать на четвереньки, не иначе. Но дальше местная военная мысль пока не шагнула. Как не было у солдат и саперных лопаток, при необходимости их снабжали обычными. Это создавало определенные трудности при мало-мальской нерасторопности интенданта, что было скорее правилом, чем исключением.

Однако уж что-что, а лопаты в количестве трех десятков, как и другой инструмент в достаточном количестве, у черных шевронов были. Иначе просто никак, ведь им предстояло построить укрепленную заставу. Конечно, их жизни мало что значили для правительства, но ему было необходимо обеспечить должную защиту купцам, а потому имелась кровная заинтересованность в возведении крепких опорных пунктов.

Одновременно с возведением защитного периметра устроили пороховой погреб, куда снесли все боеприпасы. Установили палатки для размещения личного состава и припасов – в весеннюю пору дожди в степи вовсе не редкость.

К закату на некогда пустынном берегу уже имелось какое-никакое полевое укрепление, способное противостоять атаке незначительной банды арачей. Люди были измотаны. Работать приходилось под палящими лучами солнца, да еще и перелопачивать десятки кубометров земли, напитанной влагой как губка. Но все же никто не отлынивал, и работали если не за совесть, то за страх. Все просто. Они пришли сюда не сложить свои головы, а чтобы получить шанс на свободную жизнь, без опасливого оглядывания по сторонам.

– Пошло родимое! Веселее, веселее! Молодца, вот так!

– Сергей, тише, сейчас бревно потеряем!

– Ничего ему не станется, веревки уже заняли свое место.

– Так здоровое.

– Говорю, не свалится. А о том, что здоровое, пусть переживает тот, кому его раскалывать придется, – беззаботно улыбнулся Варакин, выдавая зубами мелкую дробь.

Вообще-то работать в воде приятного мало, река все еще холодная. Но делать нечего – не подняв лес, не построишь заставу, вот и пашут не покладая рук. А какой смысл лодыря-то гонять, если все на поверхности. Сделают дело – появится уверенность в безопасности, а нет… В полевых укреплениях, что они устроили, долго не выстоять. Так что вкалывают не за страх, а за совесть.

Холодно. Но нет, сначала еще одно бревно поднимут, а там можно будет и поменяться с Анушем, погреться на изрядно припекающем весеннем солнце. Они сейчас словно между молотом и наковальней, сверху жарит так, что не продохнуть, снизу стылая вода. Работать приходится в исподнем (это Сергею, двое его товарищей недолго думая остались нагишом, а вот он немного комплексует), да еще и босиком, рискуя напороться на острую ветку, способную с легкостью поранить ногу. Но лучше уж так, чем лишиться обувки.