Под Лавандовой Луной - Кристина Мэй Фон

Слева портрет моего папы. Он выглядел совсем как Релл, только постаревший. Его прямые темные волосы были коротко подстрижены и разделены на пробор. На лице застыла широкая улыбка, а в глубоко посаженных темно-карих глазах (которые я унаследовала) плясали веселые искорки. А справа мама с ее золотистыми глазами и длинными медовыми локонами. Она не улыбается – на портрете мама получилась такой же серьезной, как и в жизни.

Я зажгла ароматическую палочку, подняла над собой. Преклонила голову перед портретами родителей, чтобы почтить их память. От тлеющей палочки исходил запах корицы и ладана, а тонкая струйка дыма поднималась к потолку. Я поставила палочку на подставку перед портретами, Релл сделал то же самое. Затем мы опустились на колени и смотрели, как горят благовония.

Мрачно взглянув на меня, Релл указал на портрет императора.

– Если разведчицы из дворца тебя поймают, заставят служить ему либо в качестве рабыни, либо в качестве файлы. Мы никогда больше не увидимся. Ты хочешь, чтобы тебя постигла такая участь?

– Конечно нет. – Я посмотрела на портреты мамы и папы, и от нахлынувших чувств к глазам подступили слезы. – Мое отвращение к Тиррену так же сильно, как и твое.

– Тогда как ты могла совершить такую глупость и применить тин-чай там, где кто угодно мог тебя увидеть? – Релл хлопнул ладонью по деревянному полу. – Неужели ты начисто позабыла предостережения мамы? Она говорила, что опасно демонстрировать свой тин-чай.

– Она просто боялась, что другие жители деревни осудят меня за то, что я хочу стать целительницей и никто никогда на мне не женится.

– Нет, она прекрасно знала, что если во дворце прознают о твоем даре, то заставят тебя принять участие в состязании, – сказал Релл.

– Я поняла, – ответила я, начиная раздражаться. – Сегодня я совершила ошибку. Этого больше не повторится. Я не буду использовать свой тин-чай, пока не достигну того возраста, когда меня уже не допустят к соревнованиям.

Релл мрачно воззрился на меня.

– Ты и впрямь такая наивная, что воображаешь, будто возраст помешает власть имущим забрать тебя во дворец?

– О чем ты говоришь? – Я нахмурилась. – Закон гласит, что, когда девочке исполняется восемнадцать, она уже не может принимать участие в состязании файл и вольна выходить замуж за того, кого пожелает.

– Император Тиррен ставит себя выше закона. Возраст не помешает, если он захочет заполучить тебя и твой тин-чай, – сказал мой брат. – Вот почему мама так настойчиво просила тебя скрывать его. Однажды она сказала мне, что предпочла бы умереть, чем жить во дворце.

– Мама, должно быть, преувеличила. Откуда ей было знать про жизнь во дворце, если она никогда там не была?

Релл провел рукой по волосам.

– Ты не понимаешь. Она была там. Мама была жемчужинкой на состязании.

От удивления я открыла рот.

– Мама была жемчужинкой?

Почему никто никогда не рассказывал мне об этом? И каким образом ей удалось бежать? Я думала, что всем жемчужинкам запрещено покидать дворец, неважно, выиграли они состязание или нет.

– Она была там, когда на троне еще сидел император Йикан, – ответил Релл.

Отец нынешнего императора.

– Мама увидела, как император Йикан при помощи своего тин-чай превращал файл, песчинок и жемчужинок в терракотовые статуи, если они отвечали отказом на его домогательства.

Я знала, что Йикан был ужасным, жестоким человеком. Женщины его интересовали куда больше, чем четыре провинции в собственном государстве. Он довел страну до нищеты, и многие умерли во время его правления.

– Девушки знали о склонности Йикана к насилию, и ни одна не хотела становиться его файлой. Но их силой привезли во дворец. Мама попыталась сбежать. Ее поймали и бросили в тюрьму, но, на ее счастье, вмешалась принцесса: она велела ей спрятаться в ящике для компоста и помогла сбежать. Мама очень боялась, что разведчицы из дворца найдут ее, и поэтому так и не вернулась к своей семье. Она пришла сюда, в наиболее отдаленную от столицы деревню, и стала жить под другим именем.

Я не сводила глаз с портрета мамы. Какие еще секреты она унесла с собой в могилу? Может быть, мама успела бы все нам поведать, если бы ее не убили.

– Почему она никогда не говорила об этом? – спросила я.

– Ты была слишком маленькой. Я знаю эту историю только потому, что однажды мама и папа поймали меня, когда я их подслушивал, и я уже был достаточно взрослым, чтобы они могли мне все объяснить.

Я снова перевела взгляд на портрет Тиррена. Голову его венчала прямоугольная корона, украшенная двенадцатью нитями нефритовых бусин. В правой руке он держал длинный жезл, Священный Скипетр Цедер. На верхушке жезла была вырезана эмблема Серацедера: дерево цедер, словно в молитве тянущее ветви к Старому Дедушке Небу. Священный Скипетр Цедер символизирует, что Тиррен является наместником Неба и утверждает его Волю; он же усиливает тин-чай императора и позволяет ему повелевать сразу несколькими природными стихиями. Он может призывать огонь и молнию, подчинять себе деревья и землю и даже приказывать ветру и воде.

Тин-чай Тиррена – еще одна причина, почему женщины так хотят попасть к нему в гарем. Но только представить жутко, какое применение он может найти своей магии, если порочностью не уступает отцу.

– Мама оказалась во дворце в то время, когда на троне был Йикан, – сказала я. – Но Старый Дедушка Небо вмешался, лишил Йикана власти и сделал Тиррена наместником Неба. Тиррен, несомненно, относится к жемчужинкам и файлам лучше, чем его отец.

Очевидцы утверждали, что в тот миг, когда Тиррен коснулся скипетра, его тин-чай возрос, а Йикан умер от сердечного приступа.

– Я надеялся, что мне не придется во всех подробностях описывать тебе, какое Тиррен на самом деле чудовище и что твоя мама видела собственными глазами. Я хотел, чтобы у тебя было счастливое детство и ты чувствовала себя в безопасности. Я хотел, чтобы ты и дальше верила, что сможешь стать целительницей, не хотел так сразу разбивать твою мечту. Но я больше не могу защищать тебя от реальности.

– Я знаю, что в нашей семье ненавидят Тиррена, потому что его политика привела к смерти мамы и папы, но почему ты думаешь, что мне и после восемнадцати будет угрожать опасность оказаться во дворце? Почему мне нельзя стать целительницей и использовать на благо свой тин-чай? Тиррен сам установил возрастные ограничения на участие в соревнованиях. Он не станет нарушать правила, которые сам же утвердил. Он не таков, как его отец, по крайней мере в этом отношении.

– Нет. Он еще хуже, – сказал Релл.

– Никто