Одержимый - Шарлотта Физерстоун

Анаис, должно быть, почувствовала этот горящий откровенный взгляд, потому что вдруг перестала говорить и обернулась, чтобы посмотреть на Линдсея. Ее улыбка достигла самых глубин его сердца, поразив все внутри, словно мощный порыв, словно первая глубокая затяжка опиума.

Если будущее человека действительно предопределено – если его участь известна еще с утробы матери, – то сейчас Линдсей смотрел на женщину, которой суждено стать его судьбой, женщину, которая была создана исключительно для него.

Он всегда знал, что однажды Анаис будет принадлежать ему. Она должна стать большим, чем просто его подругой. Он всегда верил в это, но никогда прежде так сильно, как в этот момент, когда их взгляды встретились, а тела остро ощутили присутствие друг друга.

При взгляде на Анаис у Линдсея неизменно перехватывало дыхание. Они дружили всегда, с самого раннего детства, но его симпатия больше не была целомудренной, платонической. Нет, его чувства и желания казались горячими, пылкими. Страстными. Эротическими. И благоуханные грезы, которые владели Линдсеем прошлой ночью, были самими чувственными, чем когда бы то ни было. Все эти вещи, которые она позволила ему с собой делать…

Когда-нибудь все это будет не просто мечтами и фантазиями.

– Добрый вечер, Линдсей.

Нежный голос Анаис омыл, будто мягкой лаской, и он ощутил нарастающее возбуждение. Как же трудно было скрывать свои чувства от нее! Он сомневался, что сможет таить их в душе еще дольше.

Рука Анаис, обтянутая перчаткой, так спокойно, так уютно лежала на ладони Линдсея, когда он поднес ее пальцы к своим губам… Глаза Анаис, эти прекрасные, чарующие озерца, завладели вниманием Линдсея, пока наблюдали, как его губы медленно опустились к кончикам ее пальцев. Он на мгновение задержался, вдыхая аромат духов Анаис, глядя, как поднимаются и падают ее груди в тесном корсаже. Она качнулась на месте, легонько, совсем чуть-чуть, и облако стойкого парфюма поднялось вверх, окутывая его.

Анаис надушила свои груди французскими духами, которые купил для нее Линдсей.

Страстное желание охватило его, заставив забыть обо всем, кроме жизненной необходимости быть рядом с этой женщиной. Линдсей закрыл глаза и вдохнул пьянящий аромат. В своем воображении он мог видеть золотистую струйку духов, плавно текущую по расселине между ее грудями. Его взор сосредоточился на хрустальной, с насечкой, пробке от бутылки в руке Анаис, которой она задумчиво провела вдоль ложбинки между грудями. Однажды, поклялся себе Линдсей, он будет лежать, небрежно развалившись, на их постели, смятой после неистовых любовных ласк, и наблюдать, как Анаис приводит себя в порядок. Когда-нибудь он подойдет и встанет позади нее, возьмет пробку из ее руки и будет водить этой хрустальной вещицей по ее грудям. В один прекрасный день Анаис посмотрит в зеркало и увидит его стоящего там, с горящими желанием глазами.

– Линдсей?

Его веки медленно открылись, и перед взором предстала она. Анаис наклонила голову, ее сочные губы манили, готовые отдаться на растерзание его жадному рту. Это было настоящее, в высшей степени возбуждающее искушение – представлять, как он стягивает с рук Анаис маленькие пышные рукавчики платья, обнажая ее. Линдсей знал, что под вечерним нарядом Анаис был надет корсет, но в его мечтах она представала обнаженной, бесстыдно голой для его глаз и рук.

Взгляд Линдсея скользнул по лицу Анаис, самому прекрасному для него на всем белом свете, потом вниз по ее шее, которой он так желал коснуться губами, и еще ниже, к точке ее пульса, трепетавшего, как крылья бабочки. Каждый дюйм Анаис был таким сладким, словно конфета из кондитерской. И видит Бог, он сгорал от желания попробовать ее на вкус.

– Добрый вечер, мой ангел, – промолвил Линдсей, все еще склонившись над ее рукой. – Ты выглядишь восхитительно, впрочем, как и всегда.

– А вы все упражняетесь в лести, милорд, – отозвалась Анаис с легким смешком, который прозвучал слишком резко, пронзительно. Нервно? Возбужденно? Ее смех казался неестественным. – Леди в Лондоне должны в обморок падать от вашего мастерства, сэр.

– Не знаю. Я не расточаю комплиментов другим леди, только вам, Анаис.

Глаза дамы сердца поведали Линдсею, что она сомневается в его искренности.

– Это правда, – прошептал он на ухо Анаис.

Внезапное соприкосновение их тел явно рассердило ее. Ах, Линдсей совсем забылся, упустил из виду, где находится! Не принял во внимание, что в сознании Анаис они оставались лишь друзьями – не возлюбленными.

И все же в воображении Линдсея они были любовниками на протяжении многих лет. Находясь в плену своих чувственных фантазий, он прекрасно знал каждую частичку ее соблазнительного тела. Да и какой мужчина не мечтал бы о такой женщине, как Анаис? Накрыв ее, пухленькую и женственную, своим телом, Линдсей чувствовал бы себя чертовски хорошо, когда ее длинные светлые, с золотистым отливом волосы рассыпались бы по его торсу. Этот неутомимый любовник ощутил бы мягкость грудей Анаис, крупных и упругих, они манили бы, искушая попробовать их вкус, поиграть с ними, – это чарующее действо увлекло бы его на долгие часы. Ее бюст, который всегда так элегантно, но в то же время аппетитно выглядывал из платьев, ни на мгновение не переставал завладевать не только его вниманием, но и воображением. Черт, не было ни одной частички тела Анаис, которая не соблазняла бы Линдсея! Он жаждал обхватить ее бедра руками и крепко прижать к своему тазу, подавляя, пробиваясь внутрь… Он хотел чувствовать, как мягкий живот Анаис умеряет атаки его члена, желал стиснуть ладонями ее крепкие ягодицы и неистово мять их, прорываясь языком между ее нежными губами. Он сгорал от желания раздеть Анаис и неторопливо изучить ее тело, державшее его в плену так много лет.

Линдсей знал, что его руки благоговели бы перед изгибами этого тела и он потерялся бы в этих прекрасных голубых глазах, так напоминавших ясное небо… Ее застенчивая улыбка была бы послана Линдсею на погибель – как, впрочем, и всегда.

Анаис была создана для любви, для того, чтобы наслаждаться всевозможными проделками в постели. С Анаис Линдсей не чувствовал бы себя так, словно в любой момент причинит ей боль, разобьет ей сердце. Он не стал бы обходиться с ней как с хрупким цветком, о нет! Напротив, он мог бы часами наслаждаться ее пышным, в самом соку телом.

Но больше, чем телом Анаис, Линдсей жаждал обладать ее сердцем, той частичкой ее, которую она так тщательно оберегала. Он хотел, чтобы Анаис воспринимала его не просто как друга – как возлюбленного, мужчину, которому можно довериться. Он желал Анаис всю – ее тело, ее острый ум и дружбу, на которую он всегда полагался.