Восстание безумных богов. Северная Ведьма - Перумов Ник

Приказчик кланялся как заведённый:

– Прощенья просим, достойнейший доминус, только это всё, что имеется! Гномье железо есть, и доброе, и начарованное, так вы гномье не хотите…

– Значит, ни имперской работы, ни из султанатов? И из Шепсута ничего нет? И от сидхов тоже ничего? – неподдельно удивлялся Публий.

– Ничего, что вам бы годилось, доминус милостивый! Расторговались, как есть всё распродали!..

– Распродали, хм… ну а где хозяин ваш, почтенный Децим Эмилий?

– Прощенья просим, с утра по делам уехали, раньше вечера ждать не велели…

– Идём, Шаарта, – ровно сказал чародей.

Они ушли без покупок. Так вот, значит, чем хозяину не понравились её сабли…

Драконоголовые не признавали магического оружия. Нет чести в поединке, где у одного в руках простая сталь, а у другого – заклятая. Нет славы тому воину, что побеждает заёмной силой. Если умение твоё велико, храбрость – высока, а клинок – честен, боги будут на твоей стороне, а какое чародейство выстоит против богов?

Они обошли ещё три лавки, но везде повторялось одно и то же: перед ними выкладывали либо гномьи изделия, либо худо начарованные, либо совсем уж плохонькие мечи, какие и мальчикам для учения не дашь. И везде торговцы кланялись как болванчики и клялись, что больше ничего нет, а если и было, «так вчера продали, многодостойный доминус, о, если б вы нам только знать дали! Такой клинок, такой клинок вот только что за бесценок отдать пришлось!..».

Хозяин сделался совсем мрачен. В последней лавке, у вёрткого торговца-половинчика, для орки нашёлся добрый кожаный доспех, а более – ничего.

– Идём, Шаарта…

Однако не прошли они и десятка шагов, как у них на пути возник пожилой сухощавый чародей в таком же чёрном плаще с золотой каймой, как у Публия Маррона. Но если у хозяина на фибуле летел ворон, то у старика – качались изящные весы. За чародеем топали слуги: три мордоворота, ростом не уступающие Шаарте, а шириной – так вдвое превосходящие.

– Моё почтение, любезнейший Публий Каэссениус!..

Шаарте хватило одного взгляда: сила в этом чародее бурлила ничуть не меньшая, чем в хозяине, а может, и большая. Маг, сильный маг! Сильный и злой, вон как на хозяина щурится…

– Почтение, дорогой Лар Теренций. Не знал, что вы находите плебейские торговые ряды достойными вашего благородного внимания.

Хозяин тоже относился к этому Лару Теренцию без малейшего восторга. Шаарта крепче сжала эфесы. Она была готова.

– Надо же! – всплеснул руками старикан. – Какое совпадение, Публий, мальчик мой!.. Вас я тоже никак не ожидал тут встретить, да ещё в столь неординарной компании!.. Не слишком ли щедро раздаёте пощёчины общественному вкусу, а, сударь?..

Конец изящной плётки в руке «дорогого Лара» указывал на Шаарту. Орка даже не моргнула – она служит, она не уронит чести. Но силы в этом старике плескалось море. Холодной силы, мощной, яростной – могущей сотворить с тобой что угодно.

– Моя новая телохранительница, любезный Лар. Рад, что она вам понравилась, хотя, не буду скромничать, она стоит ваших трёх.

«Ваши трое» как по команде наградили орку не предвещавшими ничего хорошего взглядами.

– По деньгам – ничуть не сомневаюсь, – хохотнул чародей с весами на фибуле. Теперь они с хозяином шли рядом, словно старые приятели; орке пришлось шагать бок о бок с мордоворотами. Те настороженно косились; Шаарта в ответ слегка пошевелила пальцами на эфесах. Пусть видят. Она не уронит чести неуместным любопытством, но если нужно, окажется быстрее всех троих.

– Однако, Публий, до сих пор вы не замечены в, гм, прискорбной тяге к связям с другими расами и в телохранителе не нуждались. Зачем вам эта орка, если не секрет? Неужто у Ворона дела настолько плохи, неужто он впал в такую немилость, что вам за каждым углом чудятся ассасины?.. – Старик любезно улыбался, но яду в голосе хватило бы, чтобы отравить всю Арморику.

– Вы же таскаете за собой троих, – огрызнулся Публий Маррон.

– Помилуйте, друг мой, это всего лишь слуги. Должен же кто-то носить покупки! Так зачем вам орка?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ну, покупки я тоже делаю, любезный коллега. И потом, такой телохранительницы нет ни у кого – а я, как вы знаете, ненавижу быть как все. Надо ж хоть чем-то выделиться в нашем Капитуле… у членов коего, как вы верно заметили, слишком велика прискорбная тяга к другим расам. Например, к рабыням-сидхам. Особенно не вышедшим из детского возраста.

В старике взметнулся гнев. Почувствовала это лишь она, Шаарта, а так – голос Лара Теренция по-прежнему источал любезный и вежливый яд.

– Поистине, сколько злоязычны и беспутны, увы, наши собратья по ремеслу, друг мой Публий; скорблю над пороками людскими вместе с вами!..

Ярость старого чародея, похоже, заметил и хозяин. И – явно решил не обострять. Слова его звучали теперь куда примирительнее, и орка даже ощутила укол разочарования – почему же ты уступаешь, ведь я тут, если надо – три этих борова-fazeebi мигом окажутся с выпущенными кишками!..

– Скажите лучше, любезный коллега, вы ведь недавно из Константии? Что слышно нового? Как там цезарь, чем он занят? Всё интриги? Осиное гнездо, конечно, но я по нему, признаться, успел соскучиться…

Чародей Ордена Весов тоже овладел собой, подхватил дружелюбный как будто бы тон, волшебники заговорили о делах и людях, незнакомых Шаарте; она перестала вслушиваться в слова, только в интонации. Рынок вокруг бурлил, солнце поднялось уже высоко – торг скоро пойдёт на убыль, покупатели разбредутся по домам, купцы начнут паковать товар, погонят в стойла нераспроданный скот…

Небо вдруг надавило на голову, загудело словно медный таз, шум вокруг сделался слишком сильным, свет – непереносимо ярким. Хозяин споткнулся на полушаге, его спутник потянулся за каким-то амулетом на поясе, да так и застыл. Один из его телохранителей захрипел, оседая в рыночную пыль, двое других согнулись.

Магия! Внезапная, смертельная, злая, как змея, накинувшаяся из травы!

Кто-то поджидал чародеев на этом рынке, кто-то следил за ними, выждал – и нанёс удар.

В глазах у Шаарты потемнело, но сабли привычно выпорхнули из ножен, привычно взлетели, жаждая крови и гибели. Только где этот враг?..

Глава 2

Отряд ждал, укрывшись в еловом лесочке чуть в стороне от Башни Полуночи. Рико и Клодий устроили себе привал по всем правилам, даже огонь развели в походной печке, правда, прикрыли трубу решёткой, чтобы дым рассеивался и не выдал их ненароком. Мало ли кто тут бродит! Орочьи дозоры, отряды немирных гномов-старателей, лихие ватаги разбойников-людей, порой ходившие в набеги на Дальний Север… В котелке уютно булькала каша с солониной, сидеть на лапнике было тепло, даром что кругом ещё лежали снега. Рико привалился спиной к шершавому стволу, закрыл глаза; Черныш сразу же пристроился рядом, положил лобастую голову хозяину на колени. Эх, хорошо, век бы так сидел себе, чтоб никуда бы торопиться не надо было…

Идти в этот поход Рико не очень-то хотел. С одной стороны – не дело господина второго некромастера, человека всё ж таки уважаемого, таскаться по погостам в северных баронствах, на то ученики есть. С другой, коль Госпожа прикажет – и к снежным троллям мухой полетишь, потому как это ж Госпожа! А послали его исключительно из-за новых, недоработанных ещё конструктов да из-за Черныша – только он с ними в поле справлялся; смешно, если подумать: сложнейшая магия, могучие чародеи, а никуда без одного пастушьего пса! Рико вздохнул и покосился на Клодия. Всё равно из господина второго некромастера сделаться помощником куда более слабого мага, потому что у него, видите ли, опыт в экспедициях – обидно!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но не это было страшно.

Рико боялся, что, пока он тут таскает жмуриков, тайна его вскроется, наружу выплывет. А что, если уже?.. Если его записи, его амулеты, его построения кто-то уже открыл, сыскал, Госпоже донёс? Он, конечно, всё надёжно спрятал, но, как известно, что одним зарыто, то другими же и отрыто быть может. Тогда ему по возвращении не то что не жить – и не жить, и не умереть, мучиться вечно некромагическим конструктом или разумным слизняком каким-нибудь. Госпожа, она на подобные кары мастерица… Конечно, Рико был осторожен и всегда действовал с оглядкой, как велено, но сейчас в Твердыне что угодно случиться могло. Что-то новое задумала Госпожа, какое-то великое, небывалое чародейство, Учителя оно очень интересовало, однако он строго-настрого велел на рожон не лезть, ни в коем случае не пытаться соваться туда, где есть риск провала. «Ты, Рико, – говорил Учитель, – сам не понимаешь, насколько ценен. Единственные наши глаза и уши в логове этой рехнувшейся колдуньи!.. Нет, мальчик мой, являть чудеса храбрости я тебе запрещаю. Что случайно увидишь, что ненароком услышишь, что старшие маги или некромастера выболтают – то запоминай. А сам – ни-ни! Никаких лишних вопросов!..»