Бедная Настя. Книга 1. Там, где разбиваются сердца - Елена Езерская

Этот день должен был стать для молодого князя Репнина началом новой жизни. Сегодня его ожидало представление наследнику престола, коему его рекомендовали в качестве адъютанта. Сегодня он сражался против своего друга Владимира Корфа и устоял — это тоже весьма почетно! Молодой барон Корф славился своей смелостью и мало кто мог превзойти его в искусстве боя.

Они подружились несколько лет назад. Их как-то познакомил на балу приятель Михаила, молодой князь Андрей Долгорукий, сосед Корфов, имение которого находилось в том же, Двугорском, уезде и отцы которых дружили с незапамятных времен. Владимира прочили в мужья старшей дочери Долгоруких — Елизавете Петровне. Репнин запомнил ее — очаровательная девушка, настоящая барышня, из тех, что далеки от светских забав, но всегда готовы составить счастье порядочному человеку. Он даже поспешил поздравить Владимира с прекрасным выбором невесты, но потом понял, что разговор этот Корфу почему-то неприятен, и счел неуместным вдаваться в подробности при первой встрече.

О Владимире Корфе говорили разное, но вскоре и сам Михаил почувствовал, что причина его прославленной храбрости — не в одном только стремлении с честью исполнять свой долг офицера и воина. Владимир все время лез на рожон. Он сам напросился участвовать в кавказской кампании и проявил храбрость, достойную всяческих похвал и уважения сослуживцев. Но многие из них между тем подозревали, что на передовой Владимир Корф искал скорее не славы, а смерти, хотя и пули и острый горский клинок его счастливо миновали. Несколько раз Владимир был на острие дуэли, но однополчане не дали вспыльчивому храбрецу дойти до выбора пистолетов. Потому что, несмотря на байронический вид, который Владимир сохранял постоянно, его ценили и берегли.

Со временем знакомство Репнина с Владимиром Корфом укрепилось, несмотря на то, что они оказались во многом противоположны. Репнин отличался нравом более ровным, характером открытым, был начитан в литературе и искусствах. Корф же представлял собою тип офицера, почитаемый императором — прямолинейный, сосредоточенный, проявлявший отличную выучку в воинском ремесле. Он весьма нравился дамам, но был с ними самоуверен и порою излишне циничен. Михаил даже заподозрил в его прошлом несчастную любовь, но Владимир все отрицал и объяснял свою холодность издержками нрава.

— Ты помнишь, что сегодня бал-маскарад! У графа Потоцкого? — напомнил Репнин, собираясь в Зимний.

— Да, да. Сегодня в десять. Непременно.

— Желаю, чтобы тебе повезло, и ты встретился с нею.

— О чем ты? — сухо переспросил Владимир.

— О твоей юной красавице! Она действительно так хороша?

— Да.

— А как же Лиза Долгорукая? Ты же ее любишь?

— Любил, когда был мальчишкой. Сколько воды утекло с тех пор, — пожал плечами Владимир.

— А Лиза знает, что для тебя все изменилось?

— Надеюсь, она давным-давно нашла мне замену, — Владимир поднялся, давая понять другу, что разговор окончен.

Репнин не стал настаивать, весело подмигнул Корфу и отправился собираться. К назначенному часу в Зимнем дворце его ждал Жуковский.

От казармы Репнин поехал в двуколке. На съезде с Невского лошадь, заслышав пушечный выстрел из крепости, вдруг понесла и едва не раздавила девушку, поднимавшую с мостовой прелестную, свежую розу. Репнин спас положение, бросившись на помощь кучеру — вдвоем они осадили лошадь, уже нависавшую над растерянной девушкой. Репнин выскочил из коляски и подбежал к незнакомке.

— Вы не пострадали? — участливо спросил он. — Кучер, каналья, гонит как сумасшедший!

— Благодарю вас, — ответила девушка, и звук ее голоса, серебристый и нежный, заставил Репнина искать ее лица взглядом. Девушка оказалась так же хороша, как и ее голос — прелестное создание с небесным взором, в котором таилась грусть и доверчивость юного существа. Репнин утонул в ее глазах и растерялся. Прекрасная незнакомка заторопилась под его восторженным взором. — Все хорошо, и не ругайте кучера, это лошадь понесла.

— Хорошо, я не буду ругать… — пробормотал Репнин.

Ее взгляд был так убедителен в своем укоре, что Михаил смутился своей излишней суровости.

— Барин, — робко раздалось от коляски, — извиняйте, однако, но ехать пора.

— Да, да, — кивнул Репнин кучеру и оглянулся. Прекрасная незнакомка исчезла, словно приснилась, но искать ее не было времени, и Михаил в расстроенных чувствах вскочил в коляску и крикнул кучеру: — Погоняй!

В Зимний дворец Репнин приехал с опозданием, но едва он бросился объяснять Жуковскому причину, как тот остановил его:

— Во-первых, друг мой, я рад вас видеть. Во-вторых, я назначил вам встречу заранее, чтобы оговорить перед аудиенцией у государя ряд вопросов, которые, несомненно, важны для вас на новом и столь важном для империи и вашей карьеры поприще.

Жуковский ждал его в приемной зале и, указав на банкетку, жестом предложил Михаилу присесть рядом с собой. Репнин с виноватым видом занял место подле наставника Александра.

— Василий Андреевич, я не успел поблагодарить вас за участие в моей судьбе. Если бы не вы…

— Полно, полно, друг мой! — прервал его реверансы Жуковский. — Служба вам предстоит весьма не простая, очевидно, вы еще будете ругать меня за это назначение.

— Надеюсь, у меня не будет повода.

— Государь желает видеть вас, Михаил, но прежде позвольте мне предостеречь вас. — У государя императора свое понимание ваших обязанностей. Ваша должность сравни искусству канатоходца. Один неверный шаг… Будьте во всем осмотрительны. Не принимайте поспешных решений, и, если вам понадобится мой совет, я всегда к вашим услугам.

— Я очень ценю вашу заботу, Василий Андреевич, и не подведу. Обещаю.

— Вот и славно, — Жуковский доброжелательно улыбнулся — ему была приятна решительность Михаила. — Не будем медлить, император не любит ждать.

Жуковский поднялся и вовремя — к ним подошел адъютант императора. Его появление оказалось точным — часы на камине как раз проиграли половину часа.

— Его Императорское Величество ожидают вас, — сказал он и распахнул дверь кабинета.

Жуковский прошел в распахнутую дверь первым. Михаил ощутил в горле слабое жжение и на секунду задержал дыхание. Потом шагнул следом за Жуковским.

Николай стоял у окна, рассматривая вид на Дворцовую площадь. Он сознательно выдержал паузу, спиной ощущая, как недоумевает по поводу этого молчания эмоциональный Жуковский и краснеет молодой поручик. Наконец, Николай счел, что с обоих довольно, и повернулся к вошедшим в кабинет посетителям.