Очень дорого сердцу (СИ) - Болотова Лия

— Я Юльку приболтаю, так даст, на вечер. Этикеточку аккуратно спрячешь, а завтра вернёшь…

— Марин, сбрендила?! — теперь была моя очередь возмущаться. — Я в ней сесть не смогу, не то что есть, зная, сколько она стоит.

— Ну, как знаешь.

Ажиотаж вокруг меня утих так же стремительно, как и возник: Маринка пошла собираться домой, Оля побежала помады раздавать, оставив мне на вечер одну, выбранную ранее, со словами: «Это моя, завтра отдашь». Я разгладила юбку, словно она могла стать от этого лучше, хотела расплести тугой узел волос, но лишь глубоко вздохнула, вспомнив диалог из юмористического шоу «Красоту ничем не испортишь! — Так то ж красоту, Люся!» и накинула на плечо ремешок сумки.

— Дай-ка, взгляну на тебя.

Оказывается, Марина еще не ушла, а ждала меня. Одобряющая улыбка нарисовалась на её лице, и мы вместе вышли из магазина.

Улица встретила меня лёгкой прохладой. Усталое солнце медленно клонилось к горизонту, радуя молодую зелень деревьев остывающими лучами. После целого дня в помещении воздух на улице казался необычайно свежим, хотя, о какой свежести может идти речь в центре города?

— Алевтин, я побежала. Завтра всё подробно расскажешь. И помни, это всего лишь кофе.

Я кивнула Маринке на прощание и оглянулась. Напротив магазина, под раскидистой липой стоял Демид, который первым шагнул мне навстречу.

— Привет.

— Привет. Давно ждешь?

— Нет, подошёл несколько минут назад. Ну что, за знакомство по чашечке?

В голове был полный сумбур и, чтобы не выглядеть в глазах нового знакомого растерянной дурочкой, нарочито равнодушно спросила:

— Куда пойдем?

— Недалеко от остановки есть небольшое кафе, может туда?

Мы зашагали рядом, беседа прервалась, я принялась незаметно рассматривать своего спутника: всё тот же деловой костюм, что и утром, но он выглядел таким свежим, словно не было целого рабочего дня. Демид остановился на несколько секунд только возле дороги и, осмотревшись, сказал:

— Пойдем, машин нет.

Хотя фраза была сказана спокойно, это была скорее команда, чем приглашение. Но я была рада, что решение приняли за меня, и засеменила следом, пытаясь не отставать от мужчины ни на шаг. Он через плечо наблюдал за моим передвижением.

— Не люблю перекрёстков без светофоров, — объяснила я своё поведение, — теряюсь при виде потоков машин.

— Значит, ты умеешь хорошо маскировать свою растерянность, — но, заметив непонимание на моем лице, добавил: — Утром ты умудрилась перебежать эту же самую дорогу буквально в считанные секунды, хотя машин было не меньше.

— Это уникальный случай — засмеялась я. — Сегодня утром я даже не думала о машинах, я знала одно: если опоздаю, то потеряю работу.

— Спасибо, что разъяснила. Теперь мне не придется всю оставшуюся жизнь мучится от вопроса: «Чем же я тебя напугал?»

Так, перешучиваясь, мы подошли к кафе, которое было действительно небольшим, но очень уютным. Ощущение уюта создавали картины, развешенные по стенам, большинство из которых были написаны в теплых солнечных тонах. От приятного созерцания меня отвлек Демид:

— Что будешь пить?

Из всего кофейного многообразия я выбрала гляссе.

— Я сделаю заказ, а ты определись со столиком.

Кивнув в ответ, я стала пробираться к столу, на который обратила внимание с самого начала. Он располагался в самом дальнем углу, но не это привлекло меня. На стене, к которой примыкал стол, висела копия картины «Подсолнухи» Ван Гога. Вот и сейчас, устроившись за столиком, я рассматривала ее словно впервые видела. Цветы на картине, не изысканные и редкие, но излучали чистый солнечный свет и казались такими живыми, что хотелось протянуть руку и ощутить бархатистость их лепестков.

— Сейчас кофе принесут. — Демид расположился напротив меня. — Аля, может стоило заказать что-нибудь более основательное?

— Ничего не нужно, — поспешила отказаться я, видя, что он собирается позвать официантку, — меня дома ждёт ужин, если я откажусь от него, то бабушка будет ворчать целую неделю. Не хочу старушку расстраивать.

Тем временем принесли кофе. Мы одновременно подняли чашки, и Демид сказал:

— У меня есть тост. Хоть это и неуместно к данному напитку, я поднимаю свою чашку со словами извинения и хочу выпить за наше примирение, надеясь на продолжение дружеских отношений.

Усмехнувшись, я сказала:

— Демид, я же сказала, что не сержусь и никакой вины за тобой не вижу, тем более после такого подарка, — я кивком указала на пакетик с колготками, — а вот за продолжение дружеских отношений выпить стоит.

Мы звонко чокнулись чашками. Кофе был необычайно вкусным: горячий, чуть горьковатый и, в тоже время, со сладкой прохладой тающего пломбира. Я на секунду прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом и, не задумываясь, облизнула кончиком языка сладкую пену с верхней губы.

— Аля, я могу узнать твоё полное имя?

— А у тебя какие варианты есть? — задала я встречный вопрос.

— Честно говоря, мне ничего другого, кроме Альбина на ум не приходит.

— Меня зовут Алевтина. Алевтина Стрельцова.

— Ни за что бы не угадал, — признался Демид, — необычное для сегодняшнего времени имя.

— Ну, тебе тоже грех жаловаться.

Вот так, разговаривая о самых разных вещах, мы пили кофе. Мне было необычайно легко общаться с Демидом, несмотря на то, что знаю его не больше часа. Не было ничего надуманного в нашей беседе, одна тема плавно перетекала в другую. Мы вместе смеялись над шутками нового знакомого (кстати, у него неплохое чувство юмора) и я не чувствовала никакой неуверенности. Зачем нужно было так нервничать, собираясь? Казалось, что мы знаем друг друга целую вечность, просто давно не виделись.

Наши чашки давно опустели, но мы даже не заметили этого. К реальности меня вернула официантка, которая, спросив разрешения, убрала со стола грязную посуду.

— Боже, сколько времени?

— Половина десятого. Ты спешишь?

— Я сказала домашним, что задержусь ненадолго. А полтора часа — это совсем не «ненадолго». — Нащупав в сумке кошелёк, я продолжила: — Демид, попроси счёт. Мне действительно пора.

Официантка принесла счёт почти сразу, будто всё это время стояла за спиной. Мы с Демидом одновременно вытащили деньги.

— Аля, я сам расплачу֝сь.

Без всякого кокетства и бравады, глядя ему прямо в глаза, я сказала:

— Если ты не забыл, мы пили с тобой за дружбу. А друзья платят либо пополам, либо каждый за себя. Поэтому, даже не настаивай, я от своей доли не откажусь.

Демид может и был удивлён моей настойчивостью, но вида не подал, протянул мне счёт. Наконец, расплатившись, мы вышли на улицу, которая встретила нас зажженными фонарями и пронзительным ветром.

— Ты кажется спешишь — давай подвезу, я на машине.

Я поёжилась от ставшего холодным ветра и отметила, что предложение Демида пришлось как нельзя кстати. Он, словно прочитав мои мысли, сказал:

— Пойдем скорее, замёрзнешь.

Новенькая серебристая «Ауди», которая приветливо моргнула фарами своему хозяину, стояла в нескольких шагах от кафе, словно мужчина, приглашая меня, заранее знал, что я соглашусь с его выбором. Опережая мой вопрос, Демид сказал:

— Машина фирмы, шеф иногда разрешает пользоваться ею в нерабочее время. Куда едем?

Хотя я, честно говоря, даже не задумалась об этом. Ну машина и машина, ездит, значит имеет право. Объяснила, как проехать и уже через несколько минут мы въезжали во двор моей девятиэтажки. Я даже не удивилась такой скорости — ехать-то всего несколько кварталов.

— Спасибо за чудесный вечер и за то, что довёз. И не вздумай больше извиняться за колготки. Пока.

Холодный воздух ворвался в салон машины.

— Я зайду к тебе на работу как-нибудь.

Я не поняла вопрос это или утверждение, повернула голову и встретила взгляд Демида, от которого все мысли разом улетучились. Остались лишь эти серебристые глаза, проникающие в самое сердце. Моргнула, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение, и сказала: