Считывание - Алина Распопова

Войдя в освещенный неестественно белым светом коридор, я сразу же почувствовал тот специфический больничный запах, который ненавидел с детства. Женщина за стойкой регистратуры показалась мне ни печальной, ни веселой, похоже, она вообще уже не испытывала никаких эмоций. В ответ на все мои расспросы она только неторопливо полистала свой регистрационный журнал и предложила мне присесть, пока со всеми разъяснениями не подойдёт доктор. В палату к Лолии она меня пока не пустила.

Теперь я сидел на стуле, тупо рассматривая то ли свои ботинки, то ли ровные линии плиток на больничном полу. Даже если бы я смог сейчас в голове собрать все мои скудные познания в медицине, их вряд ли бы хватило на то, чтобы понять любую из фраз, которую мне предстояло услышать. Неизвестность пугала, и я никак не мог собраться с мыслями. Мысли не только не собирались, они наоборот расползались из головы, как тараканы, оставляя меня просто беспомощно сидящим в углу на стуле, смотрящим в пол и ожидающим врача.

Доктор появился минут через десять. Это был высокий мужчина лет сорока в белом халате. Несмотря на свою уверенную поступь, которой он направился ко мне, выглядел он уставшим и немного растерянным. Представившись, он сразу же начал разговор. Имя врача тут же улетучилось у меня из головы, а вот вопросы стали постепенно возвращать к реальности.

– С вашей женой бывали когда-нибудь обмороки, потеря сознания? – начал проникать в моё сознание его серьезный голос.

– Нет… Во всяком случае, я таких случаев не помню, – ответил я и удивился тому, насколько чужим показался мне свой собственный голос.

– Вы давно знакомы с вашей женой?

– Полтора года, – машинально ответил я.

И тут я стал осознавать, что даже толком не знаю, что случилось с Лолией.

– Что с ней? – встревожено, спросил я.

– Утром она потеряла сознание на улице. Её доставили в больницу несколько часов назад, сейчас состояние её стабилизировалось, она отдыхает, и после нашего разговора вы сможете забрать её домой.

Я почувствовал, как моё напряжение волной откатилось назад, а на смену ему пришло некое подобие спокойствия. Ко мне стала возвращаться способность мыслить и последняя фраза врача «вы сможете забрать её домой» всё отчетливей крутилась в голове, успокаивая и даря надежду.

– Но есть несколько очень тревожных моментов, – продолжал врач. – Скажите, ваша жена жаловалась на что-нибудь в последнее время? У неё были какие-нибудь проблемы со здоровьем.

– Да, частые головные боли, – теперь мой голос звучал уже ровно и спокойно.

– Она обращался с этим к врачам?

– Насколько я знаю, она нашла специалиста, но мне кажется, лечение ей не помогло. Вы думаете это серьезно?

Врач, похоже, уже не слышал моего вопроса. Он стал невероятно задумчивым и, казалось, ушел в какие-то свои мысли. В воздухе повисла гнетущая тишина, из-за которой у меня снова застучало в висках. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем наш разговор снова продолжился.

– Мы попытались сделать томографию головного мозга, – тут по его лицу пробежала ещё большая растерянность. – Это вполне стандартное исследование, которое производиться у подобных пациентов. Так вот томография вашей жены не то, чтобы не дала результатов, мы вообще не смогли её провести. Такое впервые, прибор не показывает ничего. Он не может просветить голову вашей жены. Мы пытались провести этот анализ дважды, и дважды – никаких результатов, хотя с другими пациентами он работает исправно.

– Что это значит?

– Это значит, что рентгеновские лучи не просвечивают голову вашей жены, – с некоторым раздражением произнес доктор. – Возможно, наш прибор неисправен, хотя подобных случаев у нас не бывало. Да их и не может быть, это вообще нонсенс, – воскликнул врач.

Доктор опять задумался, но потом посмотрел на меня и, вероятно, увидев мои ничего непонимающие глаза, попытался объяснить поподробнее.

– Понимаете, при томографии происходит сканирование головы пучком рентгеновского излучения. Грубо говоря, лучи проходят через тело пациента под разными углами, а уже затем компьютер выстраивает по этим срезам картину органов.

Я наблюдал за жестикуляцией врача, силясь разобраться в том, что он говорил. А доктор продолжал:

– Рентгеновский луч, пройдя через среду поглощения, ослабляется пропорционально плотности тканей. Разные ткани, кости, кровеносные сосуды, мозг и прочие имеют разную плотность, именно эту разницу и улавливает томограф, строя нам на выходе полноценную картину того, что находиться внутри.

Врач остановился, и, глядя куда-то сквозь меня, стал задумчиво поглаживать свой подбородок.

– У вашей жены мы получаем однородную картинку, такое ощущение, что её голова заполнена абсолютно однородным веществом, причем вещество это по плотности можно приравнять к металлу.

С трудом усваивая то, что мне сейчас говорил этот человек в белом халате, я не сводил с него глаз.

– Сами понимаете, что такого быть не может. Сначала мы решили, что прибор просто вышел из строя, но с последующими двумя пациентами томограф работал исправно. Повторная же попытка сделать томографию у вашей жены, опять успехом не увенчалась. В моей практике такое впервые, – задумчиво произнес он, опять погружаясь в какие-то свои мысли.

Я увидел, как рука доктора потянулась в карман, откуда он достал коробку сигарет.

– Давайте выйдем на улицу, нам полезно будет немного проветриться, – предложил врач.

Мы вышли на крыльцо больницы. Дождь уже закончился. Прохладный воздух был наполнен вечерней свежестью, а многочисленные огни фонарей отражались в блестящих лужах. Доктор закурил.

– Я бы предложил вам побыстрее забрать вашу жену и положить её на обследование в другую больницу. Наши приборы бессильны. Мы не можем провести полное обследование. Будем разбираться ещё с этим, но вам нужно позаботиться о вашей жене. Я не могу ставить диагноз, не имея данных, но смею вас заверить, что симптомы серьезные.

Дальше доктор начал рассказывать мне что-то о том, что в другой больнице есть томограф с несколько иным принципом работы, что с его помощью, вполне возможно, можно будет получить достоверные результаты, что если мы поторопимся, он поможет… Но я уже не слушал врача. В моей голове вертелась только одна мысль – мысль о том, что с моей Лолией может что-нибудь случиться. Она нужна была мне.

– Надежда вылечиться есть? – встревожено прервал я врача.

Доктор остановил свои объяснения и посмотрел на меня.

– Надежда есть всегда, – как-то грустно произнес он. – Но первое, что нужно сделать, так это серьезно обследоваться. Сейчас вам лучше пойти к ней, вы можете забрать её домой.