Щит - Виктор Гвор

— И что, не отобьешься? — усмехнулся Кубенин. — Или побрезгуешь пальцы облизывать?

— Отобьюсь, товарищ генерал, — нежно пропела Неждана. — И не побрезгую. А Вы меня от тюрьмы спасете? За убийство ведь сажают!

— Так не убивай!

— А Вы нас учили как раз убивать… Да и потом, за переломы тоже сажают, — девушка мило улыбнулась. — Нет, я верю, и от срока отмажете, и в обиду не дадите. Но ведь я красивая, ко мне часто приставать будут… Зачем Вам это? А если не спасете, то чем в тюрьму, так лучше в прошлое… Или моя задача — всех преступниц по тюрьмам перебить? — Неждана замолчала, выжидающе глядя на начальство.

Начальство молчало. Воевода посмеивался в усы. Кубенин уже по ходу речи был уверен, что сейчас начнет ржать и дружина, но… Парни не смеялись. Не только близнецы, вся дружина смотрела на него. Они все на стороне вздорной девчонки. И готовы отказаться выполнять приказ ради своего единства. Черт, развели тут демократию.

— Но и это не всё, товарищ генерал, — продолжала Неждана после затянувшейся паузы. — Представьте, что потребуется соблазнить князя Игоря? Или Святослава того же? Не Заслава же к нему посылать, медведя нашего перекормленного. У князя от такой любовницы все на пол-шестого упадет и в жизни не поднимется. А то и удар хватанет!

— Да и я себя не пойму! — заворчал Заслав, тут же начав оглядываться в поисках шутников, не упускавших любой возможности позубоскалить над здоровенным, но простоватым парнем.

— Ты хоть пробовала князей соблазнять, Роксолана доморощенная? — спросил воевода, в упор глядя на и не думающую стесняться девушку.

— Так Заслав тоже не пробовал, — парировала Неждана, — а всё одно мне с князем сподручней будет. Да и насчет тренировки… Пятьдесят парней есть и времени вагон с маленькой тележкой. Надо, так потренируюсь!

— Неждана, кончай балаган! — прищурился Серый.

— Можно и без балагана, товарищ воевода, — девушка вытянулась по стойке «смирно». — Аргументы следующие: к жизни во внешнем мире я не приспособлена. Буду постоянно вляпываться в дурацкие ситуации с непредсказуемым исходом. Это раз. Второе. Все зачеты по подготовке я сдала по мужским нормам. То есть, шансы на выживание в том мире имею такие же, как ребята. Третье. Иногда в делах разведки женщина может быть полезней мужчины. И плюс дополнительный меч. То есть, шансы экспедиции на успех повышаются.

— Какой к херам собачьим, лишний меч?! — возмутился Кубенин. — Против толкового мужика ты и секунды не протянешь. Не ровняй тех бойцов с нашими неумехами. Серый, ты чего думаешь? — повернулся генерал к воеводе, не замечая ропота зала, возмущенного «неумехами». Что поделаешь, каждый присутствующий считал себя минимум на голову выше тогдашних воинов…

— Я еще вчера сказал, — откликнулся воевода. — Если помните, товарищ генерал…

— Помню, — поморщился Кубенин. — Сам ты, Волошин, дурак, вот что сказать хочу, если такую гадюку берешь под личную ответственность. А вы, товарищ поляница, — обратился генерал к девушке, — еще разок нормативы сдадите. На моих глазах. Тоже мне, заслуженный мастер спорта по бою на швабрах…

Самобег[6] Буривой оставил дома. Мелькнула мысль проехаться, но лишь мимоходом. Ему еще не приходилось бывать в Хотенево после прокладки ветки подземки.[7] Хотелось глянуть на новые станции глазами пешехода, а не пялясь сквозь слюду.[8]

Как оказалось, все верно рассудил. Столичная подземка не зря славилась на весь мир своими дворцами. Свежепостроенная ветка не подкачала, жаль только, что из окон поезда много не разглядишь. Хорошо удалось рассмотреть только конечную, станцию Хотенево, тезку маломиста столицы. Выдержанная в бело-зеленых цветах, со стремительными линиями построек станция впечатляла.

Увы, даже на такую малость никак нельзя было потратить достаточно времени.

Само маломисто мало чем отличалось от других окраин Кордно. Типичные городские окраины, как и везде. Те же многоповерховые[9] избени,[10] построенные упрощенным образом, без традиционной резьбы и прочих излишеств, просторные улицы, приземистые коробки стоянок самобегов… Глазу не за что зацепиться. Скучное место. Да и доводилось старшему волхву побывать здесь ранее. И не один раз.

Нужный избень, все же, выделялся из общего ряда. Тоже верховка,[11] но не обычная коробка, за два месяца склепанная из железобетонных плит, а красивое, не лишенное некоторой вычурности здание из красного кирпича, обнесенное кованой узорчатой решеткой высотой в косую сажень.

В последние годы властные мужи, а также розмыслы,[12] знатцы и искусники[13] предпочитали жить на окраинах, а не в загрязненном городскими газами центре. Пошло вот такое всеобъемлющее поветрие. Вот и росли в удаленных маломистах белокостные[14] избени, горницы[15] в которых стоили дороже, чем возле Кремля.

Буривой назвал номер горницы улыбчивому стражнику[16] у ворот. Тот, улыбаясь, но все же держа гостя в прицеле внимательного взгляда, набрал сочетание на замке входной двери. Та широко распахнулась. Старший волхв кивком поблагодарил стражника и по широкой лестнице взлетел на третий этаж. Подъемники[17] особой любви не внушали. Да и если лестница есть, лучше по ней забежать. А то в дружинный зал[18] заглядывать редко удается, того гляди, пузо начнет через пояс свешиваться. Это в тридцать-то годков…

Звонок соловьиной трелью взбудоражил покой обитателя горницы на четвертом поверхе.[19] Судя по лицу, обитатель сей изволил почивать. За полдень-то… Но при виде гостя недовольная гримаса мигом пропала, словно и не было ее, тут же сменившись на искреннюю улыбку:

— Буренька! Исполать тебе! Не забываешь старика! Не стой в дверях, не стой, заходи!

— И тебе здоровья, стрый![20] — ответил волхв, проходя в горницу. — Как ты?

— Да ничего, милостью Велеса здоров. Хотя не тот, что в былые годы…

Старик, не прекращая разговор, накрывал на стол, с юношеской скоростью бегая по обширной кухне. Маленький электрический самовар, стилизованный под старину, чайные чашечки, вазочки с вареньем… Собеседники устроились поудобнее. Отставили чашки прохолонуть малость, чтобы кипятком глотки не обжигать. В последнее время снова многим полюбился тайский чай, сильно потеснивший традиционные взвары и сбитни.

— А ты ведь, Буренька, не просто так старика вспомнил, — с улыбкой посмотрев на братыча,[21] произнес хозяин, когда уже перекинулись обычными словесами про сколько лет, сколько зим, да про погоду, вкупе с новейшими событиями в мире… — Не стесняйся, переходи к делу.

— И то верно, Ждан Ярославич, — тут же посерьезнел волхв, — совет нужен. Как раз по твоей страсти потаенной.

— Не такая уж она и потаенная, — хихикнул знатец, — если даже Скрытная Управа про то наслышана. А вот что в мире перевернулось, что вы в дела старые нос сунуть решили? Бед нынешних мало?

— Как видишь, мало, — сухо ответил Буривой. Не любил он намеков, что Управа мышей не ловит. Но все же сумел сдержаться и продолжил, улыбнувшись: — Вот скажи мне, стрый, кто из розмыслов лучше всех про русинов знает? Тех, из которых князь Ярослав Кордновский будет?

— Смешной, ты, братыч, честное слово, — старик не задумался ни на миг. — Да никто про них особо не знает. А вообще, — лукавая усмешка тронула старческие губы. — Пожалуй, я самым знающим считаюсь, и то многое не расскажу. А что именно вдруг занозой стало?

— Всё, дядюшка, буквально всё. И не занозой, а целым бревном застряло под ногтем, — Буривой снова посерьезнел. — Кто они, откуда взялись, как на Русь попали. А особливо — всяческие загадки и непонятности, с ними связанные.

Розмысл задумался. Взял уже остывшую чашку, сделал пару мелких глоточков, снова отставил. Задумался, скрестив пальцы под подбородком. Волхв терпеливо ждал. Ждан Ярославов вдруг резко тряхнул седой головой и снова вернулся в Явь из Нави, куда унесся мыслями…

— Да уж, загадок хватает. Многие ученые мужи над тем голову ломали. Не одну свитницу[22] до потолка наполнить можно. Столько отроков розмыслами стали, над сиими вопросами размышляя…

— А если вкратце? И не от рождения Рода.

— Если вкратце надо, то книгу Вукову читай. Там все и изложено. Вкратце, и повесть не от Рода, — Ждан Ярославов обиженно отвернулся и, глядя в окно, нараспев прочитал. — «Пришли во третьем годе до взятия Царьградова в земли вятичские, люди незнамые, крови славянской, себя русинами прозывающие, и было их числом в полста отроков да Неждана-поляница, да воевода Серый. И принесли весть злую, о враге страшном, татарами рекомом, да оружие доброе принесли. И были они вои великие, все как один…»