Обманчивый покой - Марина Серова

а также черные штаны до колен, украшавшие ноги кавалеров, имели явную историческую подоплеку. Обувь у всех была одинаковой и мало напоминала кожаные башмаки с мягкой подошвой, подхваченные веревочками, как это было принято несколько сотен лет назад. Они скорее были похожи на кеды, раскрашенные темными пятнами так, чтобы вообще никто не догадался, что это кеды. Со стороны вообще что-то непонятное.

Мы с подругой уже поняли, что попали на съемочную площадку. Хотя, окажись тут случайный человек, он бы тоже замер на месте и некоторое время переваривал увиденное. И только спустя пять минут смог бы оторваться от зрелища. А оно впечатляло. А софиты, которые мощно освещали площадку, вообще поначалу не бросались в глаза. Ну свет и свет, а откуда он льется – то дело второе.

– Красота, – восхитилась Ольга.

– И не говори, – согласилась я. – Впервые такое вижу.

– И я. Что, Вов?

Вову я тоже не заметила. Но даже если бы он передвигался громко, то мы бы его вряд ли услышали. Он поднял палец, на котором болталась связка ключей.

– От замка на воротах и от дома. А сторож сказал, что завтра в десять утра придет и все объяснит. Передал мне ключи и ушел. Совсем старик… Опа, – округлил он глаза, уставившись на танцы. – Это кино снимают, наверное. Ну да, кино. Блин, интересно!

– Бесконечно можно смотреть на три вещи: на огонь, на воду и на то, что никак не изменит твою жизнь, – стала наступать на него Ольга. – Ключи у нас? У нас. Ты ворота открыл? Нет? А почему?

Ту ночь я провела без кошмаров, но спала все равно плохо, несмотря на то что мне постелили на надувном матрасе, а рядом дрыхли два счастливых человека. Так уж вышло, что ночевали мы все вместе. Трое в доме, не считая толпы киноактеров за стеной.

Наворочавшись, я психанула и решила окончательно проснуться аж в шесть часов утра. Покидая комнату, сфотографировала Вовку и Ольгу, пока они спали. Выглядели они при этом довольно забавно: лежа друг к другу спиной в совершенно одинаковых позах. Причем оба были одеты в джинсы и белые футболки. Получился эдакий симметричный узор из человеческих тел.

Накануне мы остались без сил, для того чтобы более-менее наладить быт. Надувной матрас Вовка бросил в багажник на всякий случай, а вышло так, что он оказался единственным нашим ложем. Очень неудобным, но довольно просторным, как по мне. Перед сном мы даже ужинать не стали, но, оказавшись в горизонтальном положении, целый час делились впечатлениями.

Сейчас, утром, я спокойно обошла строение и посчитала, что, в общем, жить в таком доме будет очень удобно. Судя по всему, Вовкин дед планировал его на большую семью – на первом и втором этажах я насчитала как минимум по три комнаты, но совершенно забыла принять во внимание санузел, кухню и наверняка что-то еще.

Багаж ждал нас на веранде – единственном более-менее отстроенном месте. Здесь был стол (можно что-то приготовить из еды), несколько пластиковых табуреток (можно присесть и что-то на них поставить), а также комодик с выдвижным ящиком и двухконфорочная газовая плитка (прощай, сухомятка). К дому было подведено электричество, где-то существовал водопровод, но накануне мы единогласно решили, что все это богатство будем искать утром, когда выспимся.

Воспользовавшись остатками воды из бутылки, я почистила зубы. Обойдя дом, обнаружила деревянный сортир, что тоже было очень кстати. В моем багаже обнаружились влажные салфетки, крем для лица и баночка с витаминами. Без всего этого можно было прожить, но я зачем-то методично использовала все, что смогла найти.

Ребята все еще спали, а у меня в животе вдруг заурчало. Остатки съестного, которое я смогла обнаружить, не радовали. Очень хотелось горячего кофе или чая, но ничего похожего на чайник я найти не смогла.

Мысль выйти за ворота показалась самой удачной в сложившихся обстоятельствах. Вчера, когда мы наблюдали за весельем на площади, я успела подумать о том, что старые постройки вряд ли возвели специально для съемок кинофильма. Это были вполне себе обитаемые дома, а это означало, что где-то там я просто обязана наткнуться на магазин с продуктами или даже кафе.

Сунув в карман кошелек, я вышла за периметр и аккуратно протащила створку вслед за собой, закрывая проход. Калитки здесь не было и оставлять ворота распахнутыми на время своего отсутствия я просто не имела права. Дом не мой, Ольга и Вовка спят – а вдруг кто-то проникнет в дом и прибьет ни о чем не подозревающую парочку?

Утро встретило меня относительной тишиной. Конечно, жители уже были на ногах и, несмотря на ранний час, уже занимались своими делами. До слуха донесся милый сердцу звук ревущего мотора. Он нарастал, и через секунду мимо меня на бешеной скорости промчался мотоцикл.

Светило солнышко. Грело оно пока что слабовато, но прогноз обещал, что к полудню станет довольно жарко.

Я уже знала, в какую сторону нужно идти. Дойдя до знакомого угла, я приготовилась увидеть забросанную цветным мусором городскую площадь. Ночные съемки закончились поздно, и вряд ли кто-то стал убирать за собой. Наверное, оставили уборку на сегодня.

Однако я здорово ошиблась. Площадь была совершенно пустой и абсолютно чистой. Словно и не было здесь вчера ни смеющихся людей, ни корзин с яблоками, ни костров. Зато теперь я четко увидела, что те самые дома, которые я достаточно плохо рассмотрела, действительно мало напоминали средневековые. И магазины тут тоже были!

Три штуки. Две синие вывески с названием «Продукты» и одна, поквадратнее, с пляшущими пузатыми буквами, сообщающими, что здесь тебя накормят и что-нибудь тебе нальют. Называлось заведение «Та самая кафешка».

Пересекая площадь, я вертела головой во все стороны. Хотелось сориентироваться на местности, чтобы не чувствовать себя заблудшей душой. Под ногами была самая настоящая брусчатка, отчего идти было неудобно – кроссовки то и дело оскальзывались на округлых камнях. «Неужто старинная? – задумалась я. – Да нет, не дожила бы. И как тут только ходят? Скользко же. Хотя если здесь постоянно что-то снимают, то камни просто обязаны быть отполированными. Не, не мое. Лучше бы асфальт».

Асфальт, гудки за окном, шум подъезжающих автобусов, человеческие голоса, ароматы гари, которые ощущались особенно