Берег невозможности - Константин Твердянко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Значит, не надо туда ходить? Пригляделся — и точно. Деревья все же немного отличаются от тех, что я видел близ Торлопа. Во-первых, это не пихты, а именно елки — удалось рассмотреть старые шишки, и росли они вниз, а не вверх. Во-вторых, оттенок хвои был чуть другим — ближе к розовому, чем к сиреневому. Почему тварь наотрез отказывается пускать меня к ним? Ядовитые, что ли? Ладно, проверять нет ни малейшего желания. Доверюсь компетентному мнению.
А ведь я знатно подставил Яцека и его мать. Как же, приютили слугу чернокнижника, коварного тролля… Там уж быстро сложат два и два: мастер-исцелитель внезапно пропал, зато прямо у городской стены объявилась какая-то нечисть. Алхимик-то ладно, он и правда ни о чем не догадывался, наивный паренек. Его и профессиональный следователь не сможет ни на чем подловить. А вот Агнеску… Впрочем, эта старая интриганка наверняка выкрутится, знаю я ее. Как пить дать — заранее подготовила благовидные отговорки. Даже если выяснится, что она обо мне все знала. Мол, наложили подчиняющий символ, ничего не могла поделать… Или, допустим, не сумела заметить, когда высокорожденного околдовали злые силы. Еще и неопровержимые улики предъявит. Надеюсь, все так и будет… Как жаль, ведь очень мне помогли, и вот в итоге из-за меня, должно быть, теперь расхлебывают. Местная инквизиция явно займется этой семьей вплотную, и мне совсем не хочется думать об их методах работы. Как минимум Яцека погонят из совета мастеров… Это ж такой компромат, такой шанс для конкурентов. С другой стороны… В Торлопе я в дурном виде не засвечен. Ничего плохого не делал, наоборот — мы с химерой столько народу за зиму вылечили… Уж это должны припомнить. Суеверная молва, конечно, принизит наши заслуги, однако вряд ли сведет на нет. Эх, все равно не смогу узнать, как там дела у алхимика и старухи. Пускай у них все будет хорошо! Понятно, полгорода станет косо посматривать, падение репутации и клеймо на всю жизнь, ну да и бог с ним. Лишь бы не провозгласили врагами народа. И лишь бы ушастые гады свою руку не приложили. Остается рассчитывать на довольно высокое социальное положение семьи алхимика. И на пользу от его ремесла. Плюс политический интерес бургомистра. А еще на то, что я никому в городе не причинил зла.
Обошли бурелом — начался густой и высокий подлесок, через который тварь продраться тоже не смогла. Я вообще не уверен, что с ним можно было справиться без мачете. Потом опять встретились коварные елки. В итоге, когда отыскали более-менее приемлемую дорогу, закат уже догорал. Пора было устраиваться на ночлег. Острый слух время от времени ловил плеск воды поблизости, и я повел остальных туда.
Осточертевший кустарник наконец-то закончился, и перед нами раскинулась неожиданно крупная река. Нет, особенно широкой она не была — видали и пошире. Ну, может быть, какой-нибудь среднестатистический европеец назвал бы ее большой — у них там все главные водные артерии примерно такого масштаба. Так, метров двести. Но все равно — непривычно. В этом мире мне приходилось сталкиваться только с несерьезными речками. Надеюсь, цель твари находится не на другой стороне — иначе не представляю, как мы будем форсировать эту преграду. Плавает косатка-скорпион откровенно плохо, в озере держалась у берегов, где помельче. Скорее прыгала по дну, чем плавала. Ей и грести-то особенно нечем: паучьи лапы к такому почти не приспособлены, хвост сильно изогнут, а грести рукой — ну, это даже не смешно.
Погода стремительно портилась. К ночи небо заволокли тяжелые тучи, вдалеке пророкотал громовой раскат. Здесь, на открытом месте, дул резкий пронизывающий ветер, под его порывами гнулись и обреченно шептали верхушки деревьев. Так сразу и не скажешь, что лето на дворе. Звитка съежилась и посильнее закуталась в лохмотья.
— Кажется, дождь собирается… — протянул я.
Пошли вдоль берега, чтобы найти местечко получше. Похоже, спать нам сегодня в сырости.
Опять полыхнуло в облаках, лениво заворчал гром. И мне показалось, будто на его фоне я услышал что-то еще. Не смог понять, что именно. Но насторожился.
И точно — через пару минут от воды донесся сдавленный вскрик. А за ним — какая-то возня.
Берег здесь был невысоким, но крутым и кое-где обрывистым. Я ускорил шаг, пригнувшись, и вскоре на пляже у самой кромки воды разглядел… банальную драку, как в подворотне спального района.
На галечнике сцепились трое. Мужик, по здешним меркам прилично одетый, и двое каких-то тощих оборванцев. По всему выходило, что местные маргиналы решили слегка поправить свое финансовое положение. Или просто восстановить справедливость в том виде, как сами ее понимают. Жертва нападения, однако, в долгу не оставалась. Только что «потерпевший» дал пинка одному доходяге, отправив его в короткий полет, повалил второго, прижал его ногой к земле и теперь что было сил лупил по башке дубиной. Тот лишь вяло трепыхался под ступней. Почему-то совершенно молча. Без мата, без воплей от боли. Слышались только тяжелое дыхание мужика и размеренные глухие удары.
Между тем другой гопник медленно, пошатываясь, вставал. Я отметил, насколько истрепались его рубаха и штаны. Видать, совсем уж нищета. Кое-где из-под лохмотьев проглядывало голое тело. И как ему не холодно на таком ветру, если даже у меня кончики ушей временами подмерзают?
«Потерпевший» вспомнил о втором маргинале, подскочил к нему и знатно, с разворота, влепил палкой по роже. Тот опять отлетел и рухнул навзничь. Нокаут, пожалуй? Хотя нет, голодранец сумел меня удивить: тут же, не говоря ни слова, зашевелился, изогнулся и сел. Подняться ему мужик не дал. Удары градом посыпались на гопника, а тот сипел и пытался перехватить дубину.
Небо разорвала вспышка молнии, по листве забарабанили крупные капли. И тут я увидел, что не все налетчики спустились к воде. Один из них прятался в кустах неподалеку. А сейчас он неуклюже целился из лука, собираясь выстрелить в мужика. Вот подлая сволочь!
Попадет или нет — я дожидаться не стал. Не надо бы лезть, но… Рванулся к нему и шибанул по рукам плашмя мечом. Неудавшийся Робин Гуд чуть не упал, выронил лук, захрипел и обернулся.
Тут меня по-настоящему пробрало. Оборванец тупо пялился бельмами абсолютно пустых глаз.
Глава 2
Живое и тленное
Цепенея от ужаса, я отшатнулся. Мгновенно различил множество деталей:
