Рассказы о Шерлоке Холмсе. Король страха (сборник) - Эдгар Уоллес

– У меня никогда не было такого платья, сэр, – покачала головой леди.

– Ну что ж, должно быть, я и впрямь ошибся, – сказал Холмс и, извинившись, вышел из дома вслед за инспектором.

Пройдя немного по полю, мы оказались у впадины, на дне которой был обнаружен труп. На самом ее краю рос куст дрока, тот самый, на котором висел макинтош.

– В ту ночь ветра ведь не было, правильно?

– Да, но лило как из ведра.

– В таком случае выходит, что макинтош не снесло ветром на этот куст, он был туда повешен.

– Верно, он был наброшен на ветки.

– Чрезвычайно интересно. Если я правильно понимаю, земля здесь хорошо утоптана. Несомненно, с понедельника здесь прошло множество людей.

– Вон там, с краю, мы постелили половик и ходили только по нему.

– Превосходно!

– В этом мешке у меня ботинок Стрейкера и ботинок Фицроя Симпсона, которые были на них в ту ночь. К тому же я прихватил старую подкову Серебряного.

– Дорогой инспектор, вы превзошли самого себя! – Холмс взял мешок и, спустившись в яму, придвинул половик ближе к середине. После этого улегся на живот и, подперев голову руками, принялся изучать истоптанную грязь. – Ага! – неожиданно воскликнул он. – Что это у нас? – Холмс аккуратно поднял наполовину сгоревшую восковую спичку, которая была до того грязной, что ее легко можно было принять за маленькую щепку.

– Не понимаю, как я мог не увидеть ее, – озадаченно пробормотал инспектор.

– Она была совершенно незаметна. Я сам разглядел ее только потому, что знал, что искать.

– Как! Вы знали, что найдете здесь спичку?

– Я не отрицал такой возможности.

Холмс извлек из мешка ботинки и стал сравнивать их подошвы с отпечатками на земле, после чего взобрался на край ямы и принялся ползать между кустами.

– Боюсь, вы больше ничего здесь не найдете, – крикнул ему инспектор. – Я сам очень внимательно осмотрел всю землю в радиусе ста ярдов.

– Что ж, – сказал Холмс, поднимаясь, – раз так, наверное, действительно не имеет смысла проделывать это еще раз. Но я бы хотел немного прогуляться по долине, пока не стемнело, чтобы иметь представление о том, с чем мне придется столкнуться завтра. А подкову эту я, пожалуй, положу себе в карман на удачу.

Полковник Росс, который до этого молча наблюдал за спокойной и методичной работой моего друга, нетерпеливо посмотрел на часы.

– Инспектор, я бы хотел, чтобы вы вернулись со мной в дом, – сказал он. – Мне необходим ваш совет по некоторым вопросам. В первую очередь меня интересует, должны ли мы оповестить публику о том, что случилось, и вычеркнуть имя нашей лошади из списка участников скачки.

– Ни в коем случае! – решительно воскликнул Холмс. – Я бы не стал этого делать.

Полковник слегка поклонился.

– Рад был услышать ваше мнение, сэр, – сказал он. – Когда закончите прогулку, приходите к дому несчастного Стрейкера, мы будем там. Можно будет вместе поехать в Тависток.

Полковник и инспектор удалились, а мы с Холмсом не спеша побрели по полю. Солнце уже коснулось крыш Мейплтона, и длинная, идущая чуть под уклон равнина впереди нас окрасилась в золотистые цвета с красновато-коричневыми вкраплениями в тех местах, где от зарослей пожухлых папоротников и ежевики отражались лучи заката. Однако мой друг не видел этой красоты, поскольку с головой ушел в раздумья.

– Вот что, Ватсон, – после долгого молчания наконец заговорил Холмс. – Давайте пока не будем ломать голову над тем, кто убил Джона Стрейкера, а попытаемся понять, что произошло с лошадью. Итак, если предположить, что животное испугалось и убежало во время или после совершения убийства, куда оно могло податься? Лошади не могут жить вдали от человека, поэтому, если бы Серебряный оказался на воле, инстинкт подсказал бы ему либо вернуться в Кингс-Пайленд, либо скакать к Мейплтону. Он не стал бы носиться по полю, к тому же его бы уже давно увидели. Могли его похитить цыгане? Если где-нибудь случается беда, эти люди стараются как можно быстрее убраться оттуда, чтобы лишний раз не иметь дела с полицией. Цыгане не могли не понимать, что им не удастся продать такую лошадь. Похищение Серебряного не принесло бы им ничего, кроме неприятностей. Это не вызывает сомнений.

– Так где же тогда лошадь?

– Я уже сказал: либо в Кингс-Пайленде, либо в Мейплтоне. В Кингс-Пайленде ее нет, следовательно, она в Мейплтоне. Давайте примем это за рабочую гипотезу и посмотрим, к чему это нас приведет. Земля в этой части поля, как заметил инспектор, сухая и очень твердая, но поле идет под уклон по направлению к Мейплтону. Видите длинную лощину вон там? В ночь с понедельника на вторник там должно было быть очень сыро. Если наше предположение верно, лошадь прошла как раз по этому месту, так что можно попытаться найти там ее следы.

Разговаривая, мы довольно быстро продвигались вперед и уже через пару минут вышли к лощине. По просьбе Холмса я пошел по правому краю, а сам он двинулся по левому, однако не успел я пройти и пятидесяти шагов, как услышал его крик и увидел, что Шерлок Холмс машет мне рукой. Прямо у его ног на размягченной земле был отчетливо виден след лошади. И подкова, которую он вытащил из кармана, в точности совпала с отпечатком.

– Видите, насколько важно сыщику иметь развитое воображение, – усмехнулся Холмс. – Это то единственное качество, которого не хватает Грегори. Мы представили, как могли развиваться события, начали действовать на основании предположения и обнаружили подтверждение своей догадки. Пойдемте дальше.

Мы пересекли покрытое вязкой грязью дно лощины и около четверти мили шли по сухому твердому дерну, пока земля снова не пошла под уклон и мы снова не увидели отпечатки копыт. Потом следы в очередной раз потерялись, но уже через полмили, недалеко от Мейплтона мы опять их увидели. Первым заметил следы Холмс. Он с торжествующим выражением указал на землю, где рядом с отпечатком подков виднелись следы человека.

– До этого лошадь бежала одна! – недоуменно воскликнул я.

– Совершенно верно. Она бежала одна. Постойте-ка, а это что такое?

Две цепочки следов круто поворачивали в сторону Кингс-Пайленда. Холмс удивленно присвистнул, и мы двинулись вдоль следов. Мой друг не сводил глаз с отпечатков, но я совершенно случайно ненадолго отвел взгляд в сторону и, к своему удивлению, увидел те же самые следы, но ведущие в обратном направлении.

– Очко в вашу пользу, Ватсон, – сказал Холмс, когда я указал ему на них. – Если бы не ваша внимательность, мы могли бы еще долго гулять по полю и в конце концов вернуться на это же самое место. Давайте идти по обратному следу.

Однако далеко мы не ушли. Следы обрывались у асфальтированной дорожки, ведущей к воротам конюшни Мейплтон. Как только мы подошли к воротам, нам навстречу выбежал конюх.

– Нечего тут шататься, проходите, проходите! – прикрикнул он на нас.

– Я просто хочу спросить, – сказал Холмс, многозначительно опустив в карман жилетки указательный и большой пальцы. – Если я зайду завтра в пять часов утра, я смогу поговорить с вашим хозяином, мистером Сайлесом Брауном, или это слишком рано?

– Какое там рано, сэр, он спозаранку уж на ногах. Да вот он сам, сэр, лучше у него спросите. Нет-нет, сэр, не надо мне ваших денег; если он увидит, что я беру у вас деньги, я тут же лишусь места. Позже, если уж так хотите.

Не успел Шерлок Холмс сунуть обратно в карман полкроны, как из ворот стремительной походкой вышел немолодой мужчина. В руке он держал охотничью плетку.

– В чем дело, Доусон? – рявкнул он на конюха. – Никаких разговоров с посторонними! Идите займитесь делом. А вы какого черта тут околачиваетесь? Что вам здесь нужно?

– Дорогой сэр, не могли бы вы уделить нам каких-нибудь десять минут? Мы хотели бы с вами поговорить, – промолвил Холмс сахарным голосом.

– Нет у меня времени болтать с каждым бездельником. Нечего вам тут делать, убирайтесь, или я спущу собаку.

Холмс немного подался вперед и шепнул что-то на ухо тренеру. Мужчина побагровел, его прямо-таки затрясло от гнева.

– Ложь! – загремел он. – Наглая ложь!

– Прекрасно. Поговорим об этом здесь, чтобы все слышали, или же все-таки зайдем в дом?

– Ладно, входите.

Холмс улыбнулся.

– Ватсон, я на пару минут вас покину, – сказал он мне и снова повернулся к тренеру. – Итак, мистер Браун, я полностью в вашем распоряжении.

Прошло двадцать минут, вечернее небо из красного сделалось серым, когда Холмс с тренером снова вышли из ворот. Никогда еще я не видел, чтобы за столь короткое время человек менялся так, как изменился Сайлес Браун. Лицо его стало пепельно-серым, на лбу блестели капельки пота, плетка в трясущихся руках ходила ходуном, как ветка на ветру. От былой напористости не осталось и следа, он семенил за моим другом, как преданная собака за хозяином.

– Сделаю! Все сделаю, как вы сказали, – говорил Браун, заискивающе заглядывая Холмсу в глаза.