До Бейкер-стрит и обратно - Елена Соковенина

Зато к вечеру выяснилось: сегодня первый день, когда мой английский понимают люди. Не только пятеро обитателей Ramsfort, но и прохожие на улице, и продавец в магазине. И еще я купила два переходника для розетки. Только они оказались обратного действия: адаптируют английскую розетку к европейской.

Теперь, друзья мои, я буду подробна и обстоятельна. Я расскажу вам все. Итак, Рамсфорт. Налево от двери есть маленькая деревянная дверца в стене, в которой торчит такая прекрасная медная ручка, такой прекрасной работы, что, боюсь, я ее все-таки свинчу и стану опять собирать коллекцию, которую забросила во втором классе.

Так вот, номер двадцать в «Рамсфорт Хаус» представляет из себя квартиру из четырех комнат: одна на первом этаже, три – на втором. Уборная и ванная юмористически расположены на разных этажах.

Дверь в первую комнату вечно приоткрыта, являя гостям классический холостяцкий беспорядок. Здесь живет несколько испанцев: Фабиано (где-то учится, работает ночным уборщиком в китайской еде) и Пауль (фотограф, работает тоже где-то уборщиком, и еще где-то официантом). Периодически у них там заводится третий, но они все время меняются, поэтому я помню только одного грузчика, без имени, с толстой золотой цепью на шее. Входить в кухню мы не станем - без крайней необходимости. Во-первых, все, кто хоть раз видел кухню в общежитии и без длинных описаний знают, что это такое, и, во-вторых, там довольно грязно. Домашние работы расписаны по графику, который висит на холодильнике и который никому не интересен. Хотя вот вчера графиня, отчаявшись жить в этом... беспорядке, придала ей приличный вид, сочтя в некоторой мере своей.

Но вот зато уборная у нас отличается чистотой почти образцовой. Мало, что там чисто и даже есть маленький умывальник, устроенный на расстоянии движения плеча, когда вы сидите, так еще и на двери висит кусок ткани с выписанным красивыми буквами стихом: «Caca poema».

Теперь давайте поднимемся по крашеной в белый цвет лестнице. Точнее, белые перила: остальная часть заботливо скрыта зеленым ковром в трогательную желтую крапинку. Его, конечно, не мешало бы пропылесосить хоть раз за прошедшие два года, но чего нет, того нет. Поднявшись, мы, леди и джентльмены, окажемся возле ванной. Если кухня напоминает об общежитиях, то ванная - вещь гораздо более ностальгичная. Она напоминает графине умывальные в пионерских лагерях конца 1980-х. Такие, знаете, гулкие комнаты со скользким полом и дивным деревянным шкафчиком над раковиной. Шкафчик давно отсырел, пользоваться им никто не рискует, зато в дверце есть зеркало. Запах, который он приобрел за годы, станет когда-нибудь запахом ваших воспоминаний. На подоконнике, оставляя круглые цветные следы, жмутся ванные принадлежности. Здесь же стоит чье-то круглое зеркало для бритья, напоминая джентльмена в коровнике. Два крана у раковины, холодный и горячий, как положено, без смесителя, придают обстановке колорит старой, доброй Англии. К стене жмется простая замызганная ванна. Вон даже держатель у душа вчера кто-то сломал. Но зато из большого, хорошего окна (которое нужно специально учиться закрывать), открывается вид на Лондонский мост.

Выйдя из ванной, мы пройдем мимо комнаты управляющего. Это single room, комната с одной кроватью, ничего особенного: паркетный пол, компьютерный стол, в углу - шкаф. В точности так же выглядит комната, в которой живет графиня, только у нас с донной Еленой (которая вот-вот должна прибыть) кроватей две. И точно так же выглядит комната венгра Ласи (Ласло) по соседству. В общем, не стоит упоминания. Зато сам управляющий, испанец по имени Пол, будет упомянут еще не раз. Прежде, чем приступить к рассказу об этом джентльмене, я опишу еще один предмет обстановки номера двадцать: перила. Перила перед нашими комнатами завешаны различными предметами одежды. Нет, не частями туалета графини (весь ее гардероб при сушке помещается на батарее за кроватью): предметами мужского туалета. Справа налево до середины - майки-джинсы-носки Ласи, слева направо до середины - майки-джинсы-носки Пола.

Пол - невысокий, худощавый человек с тонким хрящеватым носом и пирсингом в левой брови. Лет ему что-то в диапазоне «все еще двадцать», и, видимо, давно. И если бы вы, леди и джентльмены, слышали, как он говорит! То есть, нет, английским он владеет весьма хорошо, графине еще учиться и учиться. Но вот акцент... как бы описать этот акцент? А описать его действительно надо, потому что графине для романа нужна живая фактура испанского акцента. Ну, зажмите, например, зубами кончик языка, и попробуйте быстро-быстро сказать что-нибудь вроде «зеленые лимоны катились с колокольни». Но это ничего страшного, потому что чаще всего Пол произносит: «хай!», «ольрайт» и «ноу ворриез».

Справедливость требует признать, что первое время нам было crazy difficult понять друг друга. «Крайзи дификульт», примерно так. Странно, что я чувствую себя неловко: с акцентом в Рамсфорте говорят все, у каждого свой, поэтому у нас довольно весело. На днях, например, Пол водил графиню показывать, как регулировать вентиль на батарее. Он показал пальцем «heating», и потом стал водить по циферблату наручных часов: по часовой стрелке. По стрелке, не против, do you understand? А ранее, например, графиня водила Ласи на кухню, показывать, что ей нужно совсем не pen, чтобы писать, а pan, чтобы жарить сосиски.

Графиня, грызя от нетерпения пальцы, ждала приезда донны Елены. Приезд был назначен на среду и графиня пребывали в нетерпении. До среды оставалось целых два дня. И тут Пол говорит как бы между прочим: - Да, кстати. Сегодня-завтра приедет один парень, так я его устроил в твоей комнате.

- Прости? - оторопела графиня.

- Ну, парень, - Пол сосредоточенно перемешивал овощи в кастрюльке. При этом управляющий переминался с ноги на ногу и почесывал зад в длинных трусах.

- До среды, когда приедет твоя подруга. Ее сиятельство продолжали проявлять деревянность.

- Ну, парень, - повторил Пол, - понимаешь? Две ночи. До среды. No worries.

- Как парень? - глупо переспросила графиня. - В мою комнату?!

Управляющий конфузливо подтянул трусы. (Английская примета: если Пол прогуливается по дома в трусах, значит, у него выходной). Графиня молча перебирали в голове варианты возможных действий.

- Скажи мне, пожалуйста, - приходилось тщательно подбирать слова, - в среду, когда приедет моя подруга, все будет нормально? Мы будем жить вдвоем, в нашей комнате? Точно?

- Точно, точно! - заверил Пол. - No worries. Это хороший парень, мой друг. Завтра на первом этаже съезжает один испанец, и тогда он туда вселится. Ольрайт?

Графиня вздохнула и ушла в свою комнату - жаловаться графу и донне Елене, но никак не пану Поберовски, с которым графине хотелось поговорить о публичных домах. Представьте теперь, что вы: а) граф, б) донна Елена и в) пан Поберовски, которому все-таки проговорилась графиня.

Наутро графиня хандрили. Визит хорошего испанского парня был назначен на вечер понедельника, до которого еще надо было дожить. Без работы, денег и хороших новостей от графа хандра стремительно превращалась в отчаяние. Графиня мрачно спустились в кухню. Мрачно поставили чайник. Тут на лестнице послышался галоп и в кухню ворвался Пол.

- Hi Elena! - жизнерадостно сказал он. - How are you?

- I'm fine, thanks, - графиня сверкнула улыбкой. - And you?

- I'm fine! - заверил Пол. - Слушай, этот парень будет сегодня ночью.

- Сегодня? - уточнила графиня.

- Да. Сегодня.

- Во сколько?

- Понятия не имею, - Пол пожал плечами. - Думаю, что около полуночи. Ну, или позже. Он переночует одну ночь.

- Одну? - графиня встрепенулись. – Не до среды?

- Да, no worries, только одну ночь. Потом ты спокойно дождешься свою подругу, и все будет оль райт.

Тем вечером на связи не было ни графа (он уехал на несколько дней), ни пана Поберовски - тот работал с соавтором. Прождав до начала первого, графиня послала все к чертям, выключила свет, предалась в темноте мрачным мыслям и сама не заметила, как уснула. К пяти утра в комнате шумел за окном дождь. Никаких парней, ни хороших, ни плохих, не было. Графиня обычным порядком сварили овсянку, выпили чаю, сунули в уши Дживса с Вустером и отправились в агентство по трудоустройству. От Бермондси (серая ветка, Jubilee) до ветки District (зеленая) к Вестминстеру, и вот уже графиня в немом ужасе обозревает Тот Самый Вокзал – вокзал Виктория. Слушайте, но это же сардины! Надо было видеть это столпотворение! Это безумие! Эту очередь выйти со станции! По счастью, очередь рассосалась довольно быстро, и глазам графини предстал Вестминстер. Попробуйте родиться и прожить всю жизнь в маленьком городе, который можно объехать за четыре часа весь, добавьте к этому пятисолетнее Westminster Abbey, занимающее ровно полнеба - и вы меня поймете. Вторые полнеба, по левую руку, занимает колесо обозрения – London Eye.

- Простите, как мне пройти на Кенингтон-лейн?