Лонгхорнские распри - Макс Брэнд

— И не одно. Меня любят фотографировать. И все из-за моих длинных волос. Все газетчики, будь они неладны, видят во мне самого яркого представителя Дикого Запада и тут же начинают меня снимать. Двадцать три фотокамеры я им уже перебил и еще столько же перебью.

— Так вы тот известный шериф, которого зовут Дик Вилсон? — уточнил юноша.

— А я разве говорил вам, что это не так?

Молодой человек поднялся по ступенькам веранды и пожал длинноволосому старику руку.

— Барри Литтон, — представился он.

— Не слышал о таком, — отозвался шериф.

— Ничего удивительного, — заметил парень. — Но скоро услышите.

Дик Вилсон вынул изо рта трубку, оглядел собеседника с головы до ног и поинтересовался:

— Так что тебе здесь нужно?

— Мне нужен бык, — пояснил Литтон.

— Для чего?

— Понимаете, шериф, в моем доме долгое время не было ни собачки, ни кошечки, никакого животного, с кем бы я мог поиграть холодным вечером, пригреть у своих ног. Мне нужен кто-то, у кого при звуке моих шагов загорались бы радостью глаза, на кого я мог бы выплеснуть мои нерастраченные чувства. Короче, я остро нуждаюсь в нежном создании Всевышнего, которое скрасило бы мою…

— Твоими бы устами да мед пить, — прервал шериф словоблудие Литтона.

— Большое спасибо, — откликнулся Барри.

— А это вовсе не комплимент, — парировал старик,

— О, я знаю, шериф, у вас под суровой оболочкой скрывается доброе сердце, Создатель наградил вас…

— Э, может быть, хватит? — оборвал Вилсон юношу.

— Не обижайтесь, я просто хотел выразить вам свое восхищение…

— Думаешь, я поверил хоть одному твоему слову? Как бы не так! А откуда вы, собственно говоря, появились?

— Вон оттуда. — Барри обвел рукой половину горизонта.

— Я так и думал, — кивнул шериф. — Именно оттуда дуют самые сильные ветры. И тебе еще не надоело так со мной разговаривать?

— Надоест, когда получу быка, — заявил Литтон.

— И что ты будешь с ним делать? Превратишь в болонку и будешь держать в доме?

— Обучу нескольким трюкам, посажу в клетку и стану за пять центов показывать всем желающим.

— Ну, таким способом много денег не заработаешь, — заметил Вилсон, — потому как здесь его многие уже видели, и не раз.

— Зато малышня ко мне валом повалит, чтобы взглянуть на дрессированного быка.

Шериф, тяжело вздохнув, поднялся с кресла-качалки.

— Вижу, ты болтун. Надоело мне с тобой баланду травить. Скажи по правде, что ты собираешь сделать с быком?

— Держать в загоне.

— Пока Чейни или Морганы не придут и не заберут его? Ну да ладно, иди взгляни на это проклятое животное.

Дик Вилсон провел Барри и Тома на задний двор, где рядом с амбаром в небольшом огороженном загоне стоял огромный бык породы лонгхорн и лениво пожевывал жвачку. В ярком солнечном свете его тело отливало желтовато-серым цветом. Над одним глазом у него было желтое пятно, над другим — черное, что делало их как бы косыми.

— Вот тот самый бычок, — объявил шериф. — Пока суд окончательно не решит, что с ним делать, он остается на моем попечении. Но машина правосудия такая неповоротливая, что неизвестно, сколько еще прольется крови.

— Ну, хорошо, тогда я забираю быка себе, а по окончании суда сразу же верну, — предложил Барри.

— Что ж, забирай, — согласился Вилсон. — Если кормить это тупоголовое животное сеном, то в неделю уходит около пяти долларов. Но в целях экономии можно давать ему опилки, посыпанные сверху свежей травой. Сожрет все как миленький!

— Эй, Дик! — раздался из-за загона чей-то хриплый голос.

— Да? — откликнулся шериф. — Чего надо?

— Слышал, в салуне у Толстяка Оливера произошла драка?

— Нет. И что, есть жертвы?

— Жертв нет, но один из приезжих поспорил о чем-то с Джерри Диконом. В результате Джерри оказался на полу.

— Джерри Дикона так просто не завалишь, — усомнился Вилсон. — Он что, на пулю нарвался или на здоровенную дубину?

— Нет, какой-то приезжий молодец уложил его ударом кулака. Я сам видел. А с этим парнем был еще кривоногий матрос, который и начал эту драку. Правда, Джерри сумел отлично приложить его. Так что тебе, Дик, лучше отправиться к Оливеру и быть начеку — крутые ребята Моргана наверняка съедутся, чтобы отомстить за Дикона.

— Отправляйся туда сам и передай им, что обидчика Джерри по фамилии Литтон я нанял ухаживать за быком. Посмотрим, как эта новость взбудоражит город. Что ни говори, а отдать это чудовище в другие руки — решение разумное.

Из-за высокой ограды до них донесся сначала вопль изумления, а затем звуки удаляющихся шагов.

— Похоже, у всех в этом городе от удивления глаза на лоб повылезают. Если не сразу, то очень скоро, — широко улыбаясь, проговорил шериф. — Теперь, избавившись от быка, я помолодею лет на десять.

— Ну и прекрасно, — заключил Синий Барри. — Том, принеси веревку, отведем этого телка в его Новое жилище.

Виллоу принес веревку, привязал ее к шее быка и потянул на себя. Свирепого вида животное тронулось с места и, не переставая жевать, словно домашняя собачонка, послушно побрело за ним.

— Куда идти? — спросил Том у Барри.

— В отель, — ответил его старший товарищ и, прищурив от яркого солнца глаза, уставился на огромное клеймо, выжженное на боку быка.

Кто бы ни ставил эту огромную метку, выполнена она была мастерски. При каждом шаге быка кожа на его боку морщинилась, и черный человеческий череп над двумя скрещенными костями то улыбался, то хмурился.

— Ну и как это тебе нравится? — спросил Литтона старик Вилсон.

— Выглядит смешно, — хмыкнул Барри. — Ну, пока, шериф.

— Погоди, — остановил его тот. — Такое дело надо обмыть. Я тут виски припас — пора бы попробовать. Заходи ко мне.

Войдя в дом, шериф откинул шляпу за спину, а гость, сняв свою, зажал ее в руке.

Хозяин молча кивнул в угол, где стояла огромная, на десять галлонов, бутыль, и протянул Барри стакан.

— Вот, — сказал он, — угощайся, мистер Литтон. Наливай себе сколько осилишь.

Молодой человек без колебаний прошел в угол комнаты. И, поставив стакан на стол, обеими руками обхватил тяжелую посудину. Керамическая бутыль оказалась наполненной до края. Он отлично понимал, что таким образом шериф решил проверить его силу, силу человека, сумевшего свалить с ног самого Джерри Дикона.

Оторвав пузатую бутыль от пола, Барри зажал ее под мышкой и, осторожно наклоняя, стал наполнять стакан. Труднее всего было добиться того, чтобы прозрачная струя золотистой жидкости лилась равномерно. Но несмотря на увесистый сосуд, он справился с этой задачей.

Когда до края стакана оставалось примерно два пальца, Литтон вернул бутыль в вертикальное положение и спросил шерифа: