Сахарная вата - Жаклин Уилсон

– А как иначе, Флосс? – удивленно посмотрела на меня мама. – Ты что, думаешь, мы можем оставить его здесь одного? Прикажем ему самому подогреть себе молоко и уложить себя в постель?

– Ха-ха-ха. Нет конечно. Но почему нельзя пригласить к нему няню, чтобы посидела с ним, пока нас не будет?

– Потому что у нас семейный праздник, глупенькая, а Тигр член нашей семьи. Теперь давай пошевеливайся, именинница.

Снимая свою школьную форму и влезая в новые джинсы и футболку, я думала над тем, что сказала мама. Я не чувствовала, что сейчас у меня настоящая семья. Нет, настоящая семья была, когда мы жили втроем – мама, папа и я. А сейчас, уходя на субботу к папе, я начинала скучать по маме, когда была с мамой – скучала по папе, а вместо него должна была терпеть Стива и Тигра.

Я подошла к окну своей спальни и выглянула в сад. Стив разбил в нем красивые клумбы, соорудил беседку и даже выкопал пруд и запустил туда золотых рыбок, но теперь, когда Тигр достаточно подрос, чтобы обходиться без коляски, это стал его сад. Да, в дальнем конце сада все еще висели мои старые качели, но в целом он теперь принадлежал Тигру – здесь висели его маленькие качели, стояла его горка, его стенка для лазанья, его педальная машина, была его песочница, лежали его мячи-прыгуны.

И сегодняшний поход в ресторан больше походил на праздник Тигра, чем на мой день рождения. Тигр с важным видом восседал на своем высоком детском стульчике, хихикал, болтал ногами и пытался схватить проходящих мимо нашего столика официанток. А каждая официантка норовила погладить Тигра по головке, пощекотать и посюсюкать с ним. И никто не делал ему замечаний, когда он хватал жареную картошку руками и расплескивал свой сок.

В честь моего дня рождения мама заказала особый праздничный пудинг с бенгальскими огнями. Тигр, разумеется, потребовал, чтобы пудинг поставили и зажгли прямо перед ним – и его поставили, – и он вопил, глядя на горящие огни. Они погасли еще до того, как на нашем столе успели расставить тарелки. У меня было такое чувство, что вместе с бенгальскими огнями что-то погасло и внутри меня самой.

Я понимала, что не должна ревновать к своему сводному брату. Он не нарочно требует, чтобы все постоянно обращали на него внимание, он просто маленький. Маленький, но такой надоедливый!

Тигр – одна из причин, по которым я так люблю проводить выходные с папой. Там мы с ним вдвоем, только он и я. И это со мной папа обращается как с маленькой принцессой.

Глава 3

Мой второй день рождения был в субботу.

Я приехала к папе. Меня всегда привозит к нему мама. Обычно она ненадолго задерживается в кафе, чтобы выпить чашечку кофе. Папа, как правило, ставит перед мамой целое блюдо с ее любимыми сладостями – пончики с джемом, яблочные слойки, датские сдобы с абрикосом.

Мама если и возьмет что-нибудь, то только чтобы откусить маленький кусочек. А чаще всего отрицательно качает головой и похлопывает по своему плоскому животу. А иногда выразительно и с большим неодобрением посматривает на папин живот. Она часто дает папе наставления насчет того, как нужно меня кормить, объясняет, что я не должна есть ничего жирного и жареного, особенно во фритюре, что давать мне следует в основном свежие фрукты и овощи, а к чаю только один – маленький! – кусочек торта или пирожное. Папа при этом торжественно кивает, а когда мама уходит, озорно мне подмигивает.

Но в эту субботу к папе меня отвезла не мама, а Стив.

– Почему ты не можешь отвезти меня сама? – спросила я у мамы.

– У меня слишком много дел, Флосс. Я ужасно, ужасно, ужасно занята, – ответила она.

Она действительно суетилась по дому в своих джинсах и старой ковбойке Стива, разбирая вещи на три кучи – взять с собой, сдать на хранение, выбросить. Тигр ползал вокруг вещей на четвереньках, хватая все подряд. Сейчас он набросил себе на плечи как боа старые колготки и напялил вместо шляпы пустую кастрюлю.

– Давай бросим Тигра в кучу, которая на выброс, – предложила я.

– Ха-ха-ха, очень остроумно, – сказала мама. – Давай отправляйся к своему папочке.

– И все же я не понимаю, почему ты не можешь сама отвезти меня к нему, как обычно, – пробормотала я, и поплелась вслед за Стивом.

На самом деле я прекрасно понимала, почему сегодня мама не хочет отвезти меня к папе. Она не хотела сама говорить ему, что мы уезжаем в Австралию. У нее на это не хватало духа. Ладно, я уселась на заднее сиденье роскошного автомобиля, который выделила Стиву компания, и уставилась в розовую шею отчима. У Стива была очень короткая стрижка. Мама говорила, что она ей очень нравится, и любила гладить Стива по голове. Со стороны это выглядело ужасно глупо. Как кому-то может нравиться прическа, с которой голова напоминает коротко стриженный газон? Стив был в одной из своих воскресных спортивных рубашек с очень короткими рукавами, из-под которых выступали его мощные мускулы. Ну да, недаром же он перед работой почти каждое утро их накачивает.

Теперь мама тоже занимается по утрам гимнастикой. И даже водит Тигра на занятия в спортивный зал для малышей – вот уж это, по-моему, чистой воды безумие.

Тигр и без гимнастики настоящий бандит. И на кровать умеет забраться, и в любую щель залезет. Его сдерживать нужно, а не подстрекать к новым подвигам.

По дороге Стив попытался завести со мной обычный разговор ни о чем. Он никогда не знает, о чем со мной говорить. А я не знаю, о чем мне с ним. Сегодня он спросил, что я думаю о переезде в Австралию.

– Ммм, – отозвалась я.

Он сказал, что будет волшебно жить в таком городе, как Сидней. Я повторила:

– Ммм.

После этого он от меня отвязался, включил радио, и дальше мы ехали, слушая музыку. Стив пытался что-то подпевать, я молчала. Пою я только с одним человеком – с папой.

По радио завели песню Кайли Миноуг.

– Она австралийка, – объявил Стив.

– Ммм, – ответила я.

– Может быть, мы все вскоре начнем говорить, как она. Не та-ак ли, пряа-атель? – сказал Стив, жутко пародируя австралийский акцент.

Что я могла на это ответить? Разумеется, только:

– Ммм.

Я должна была продумать, что я скажу папе. И когда мне лучше сказать ему про Австралию. Я искала нужные слова, но у меня ничего не получалось – словно завис компьютер, который у меня в голове. Так я ничего и не придумала.

В нужном месте Стив свернул и подкатил к папиному кафе. Я взглянула на знакомую вывеску: «Кафе … арли». Оно названо по имени моего папы, но зовут его не арли, а Чарли. Просто заглавная буква «Ч» давным-давно отвалилась. А мама всегда называет папино заведение «Кафе у Дуба» – наверное, хочет таким образом его оскорбить.

Раньше кафе ломилось от посетителей. Самым большим спросом пользовались папины сэндвичи с жареной картошкой, все хотели их заказать. Из строящегося рядом микрорайона стекались толпы рабочих. Во время ланча кафе было переполнено, сюда прибегали студенты из соседнего института. Но потом пришла мода на так называемое здоровое питание, и студенты стали ходить в свою институтскую столовую и есть там салатики. Строители достроили офисные корпуса и уехали на другую стройку, а сменившие их офисные служащие предпочитали приносить с собой завернутые в бумагу сэндвичи из дома. Они не хотели покупать у папы ни бутерброды, ни жареную картошку. Какое-то время у кафе еще оставались кое-какие постоянные посетители, но затем совсем неподалеку на нашей же улице открылась пиццерия, и они перетекли туда.

После этого у папы появилась масса свободного времени, чтобы привести кафе в порядок, но до этого у него никак не доходили руки. Краска на стенах кафе облупилась, окно помутнело от грязи настолько, что кто-то из местных мальчишек написал на нем пальцем неприличное слово. Табличка с меню покосилась, одна занавеска слетела с карниза, а прямо возле двери кто-то накидал пустых картонок из-под пиццы.

– Бедный старый Чарли, – сказал Стив. – Его кафе стало выглядеть как настоящая помойка. К нему еще заходит хоть кто-нибудь?

– Толпы народа, – ответила я. – Мой папа лучший повар в мире. Когда-нибудь он откроет большой ресторан. Уверена, что он станет одним из самых знаменитых поваров, которых показывают по телевизору, у него будет своя программа, а еще он будет издавать книги по кулинарии.

– Ммм, – сказал Стив.

– Вот погоди, Стив. Он станет в сто раз успешнее тебя, – сказала я, схватила свой рюкзак и пулей выскочила из машины.

Надеюсь, он не наябедничает маме, что я ему надерзила. Я влетела в кафе, на двери громко звякнул колокольчик. Внутри было пусто, почти все стулья стояли перевернутыми на столиках, накрытых скатертями в сине-белую клетку. Посетителей было всего трое.