Артиллерист: Назад в СССР (СИ) - Ларин Павел

Глава 3

Как выяснилось, нас позвали, чтоб торжественно вручить форму. Насчет торжественно это я, конечно, дуренку гоню. Просто вручить. Торжеством там и не пахло. Наоборот. Смотрелось все очень грустно.

Мы выстроились в очередь. Чувствовал себя распоследним идиотом. Крайний раз стоял в очереди в школе, в столовке. Только подумал про столовку, в животе заурчало. Жрать хотелось очень сильно. Судя по всему, это любимое занятие Станислава Игоревича. Жрать. Много и вкусно. Иначе откуда у нас такое упитанное тело?

— Соколов… — вояка, проверявший по списку, кому выдана форма, назвал мою фамилию и поднял взгляд. Несколько минут молча смотрел на меня. — А-а-а-а-а…Ты…

Не знаю, к чему это было, но явно ни к чему хорошему. Видимо, меня тут и правда уже заметили. Выделили среди остальных. Пацан же сказал, что я отпросился в туалет и вырубился в коридоре.

— Смотрю, больше не строишь из себя дурака. Правильно. Не поможет. Держи…

Он протянул мне стопку вещей.

Чу́дно. Товарищ капитан уже всем растрепал про то, что произошло в медчасти. Теперь все, наверное, думают, что я — придурок, который изображает из себя шизика.

Молча взял шмотки и отошел в сторону

Лишних вопросов задавать не стал. А они у меня были. Много. И самый первый — как вообще возможно знать, что ты — это ты, но при этом быть другим человеком? Мимо прошел один из парней, которому "посчастливилось", как и мне, попасть в спецназ. Он уже получил свою форму и планировал ее надеть.

— Эй, пацан… Слышь… Эй… — Позвал его громким шепотом. — Какой год сейчас?

Он посмотрел на меня, как на идиота.

— Какой год? Сложно ответить? — Повторил я.

Военный, выдававший форму, зыркнул в мою сторону недовольным взглядом. Судя по всему, тут нельзя не только ходить, куда хочется, но и говорить тоже. Уже "люблю" армию.

— Вот ты странный… — Соизволил ответить новобранец. — 1980-й. Головой ударился?

Он хмыкнул себе под нос, прошёл чуть дальше и принялся перебирать полученные шмотки.

Я же стоял в обнимку с вещами, дурак дураком.

Ну, как бы, сговориться они все между собой не могли. Никак. Это настолько глобальные масштабы, что подобные приколы под силу вообще единицам. И то, в рамках какого-то телешоу. Кстати, такая версия тоже мелькнула. Я даже пытался рассмотреть "глазки" камер, пока мы шли сюда, за формой. Но внутреннее ощущение настойчиво подсказывало, ни хрена не съемки вокруг. Можно создать антураж. Это, да. Можно покрасить стены, нагнать военных, раздобыть старую, советскую форму. Но людей ты не изменишь. Какими бы классными актерами они не были. Слишком реально, правдоподобно себя ведут все, кто меня окружает. А такое возможно лишь в одном случае. Когда люди живут всем этим. Когда это — их реальность.

Стоять с вещами в руках можно было до бесконечности. Хотя по очередному раздраженному взгляду вояки, который выдавал форму, я понял, если не переоденусь сам и добровольно, это будет грозить мне какими-то карательными мерами. Пришлось пялить на себя вещи, которые вызывали в моей душе устойчивое отторжение.

В итоге, всех вызвали пофамильно и вручили одинаковые наборы: штаны, китель, нательное белье, которое почему-то называлось странным словом "белуга". Просветил насчет терминологии все тот же военный, стоявший на выдаче формы. Это было сказано в ответ, когда я поинтересовался, почему нет трусов. А их не было. Господи, трусы-то чем провинились…

Хотя связи между нательным бельем и рыбой из семейства осетровых я не нашел вообще никакой. Кроме того имелись сапоги, бушлат, шапка, вещмешок.

Надев все на себя, я понял две вещи. Первая — с размером они явно ошиблись. Вся одежда была мне капец, как велика. Даже при том, что сам я теперь далеко не стройняха. Вторая — очень неудобно находится без трусов в одном нательном белье. Просто до ужаса неудобно.

После процедуры получения формы, мы вернулись обратно в спортзал. Там нас опять разделили на кучки и мы снова сидели в ожидании непонятно чего. Наверное, чуда. Хотя, куда уж чудеснее. Просидели около трех часов. Выйти покурить нельзя, в туалет — по разрешению. Хочешь пить? Терпи. Хочешь есть, лучше не заикайся. Потому что когда я громко спросил у вояки, вернувшегося с нами обратно, а будут ли кормить, в ответ получил сначала выразительный взгляд, а потом конкретный ответ, что жрать надо меньше, особенно мне. И вообще, думать теперь необходимо о том, как нам повезло попасть в ряды доблестной советской армии.

Он так и сказал "советской армии". Чем опять растревожил мой и без того волнующийся организм. Просто любое упоминание СССР было для меня в этой ситуации, как удар обухом по голове. Только успокоюсь и попытаюсь проанализировать все происходящее — на-ка тебе по башке. Советское время. Советская армия. Прошлое. 1980 год.

Спустя три часа, нас подняли другие двое военных. Сколько их вообще тут ошивается? И приказали следовать за ними. Мы вышли на улицу.

Перед зданием стоял старый автобус, марку которого я не смог определить. Никогда не являлся ценителем раритетов. Тем более таких. Да и какая разница, на каком транспорте ты попадешь в ад. А для меня это реально было прямой дорогой в преисподнюю.

В общем, на древнем автобусе мы должны были проследовать в воинскую часть. Как оказалось, находилась она в рязанской области. В месте, с говорящим названием Чучково. Вполне ожидаемо, что таким словом ничего хорошее назвать не могли. Я заранее предчувствовал, как там будет "весело". А если вспомнить, что ждет меня спецназ… Меня. Спецназ. Становилось совсем дурно.

Да, я мент. Был. Теперь уже так более правильно говорить. В прошедшем времени. Какие-то нормативы сдавались, конечно, но давным-давно это стало, в некотором роде, формальностью. Очень сомневаюсь, что здесь я смогу с кем-нибудь договориться и служить "для галочки". К тому же, Соколов, судя по всему, любил спорт ещё меньше, чем я. Вообще не могу понять, по какой логике его выбрал капитан. Как оказалось, он и был тем самым "купцом" от 16-й бригады. Куда он смотрел? На что? От чего отталкивался?

В глубине души, если честно, жила надежда, что этот кошмар все-таки закончится. Например, лягу спать, проснусь утром, а вокруг — привычная обстановка родной квартиры. И все это, пересыльной, военные, пока еще незнакомое Чучково — кошмарный сон.

Мы рассредоточились по автобусу. Капитан, само собой, забрался следом. Окинул всех присутствующих взглядом, задержался на мне, усмехнулся, а потом велел водиле трогать.

Однако, как только воняющий выхлопами, соляркой и хрен его знает чем, автобус выехал за ворота, миновав КПП, мы вдруг остановились.

— Даю пятнадцать минут на "попрощаться". — Радостно сообщил капитан.

Пацаны тут же бросились к открывшимся дверям и высыпали на улицу. Только тогда я обратил внимание на толпу людей, стоявших неподалеку от пересыльного. В основном это были женщины и девушки.

Вообще, не хотел выходить. По одной простой причине. Понятия не имею, есть ли тут родственники Соколова, но встречаться с ними точно не желаю. Однако, в автобусе настолько отвратительно пахло, что я выбрался наружу чисто ради свежего воздуха.

Не успел спуститься со ступенек, от толпы провожающих отделилась женщина и прямой наводкой двинулась ко мне. Грешным делом мелькнула мысль смыться обратно в автобус, но, наверное, это было бы странно даже для меня.

Женщина подошла и вроде хотела обнять, но почему в последнее мгновение передумал. Будто знала, что сыну это не понравится. Вообще, она выглядела какой-то несчастной. Замученной. Может, конечно, дело в том, что переживала обо мне…Твою мать…Почему я думаю про себя, так, будто и правда являюсь ее сыном…

— Привет сынок… Хоть увидимся. Я уж и не думала. Ну, расскажи мне, куда вас отправляют?

— В рязанскую область. Там находится часть.

Вообще, чувствовал себя ужасно неловко. Вот именно сейчас, в этот момент, стоя рядом с женщиной, которая считает, что я ее сын. Вдруг неожиданно понял, мне знакомо ее имя. Ирина она. Понятия не имею, откуда появилась данная информация. И даже не хочу в этом разбираться. А то однозначно крыша поедет. Достаточно того, что я — в итоге, вообще не я.