Узел сопротивления - Глебов Макс Алексеевич

– Рассчитай оптимальные координаты точки пуска и действуй по готовности.

– Выполняю.

«Каракурт» сорвался с места и, почти мгновенно исчез из виду за гребнем огромной воронки, оставленной много лет назад взрывом тяжелой ракеты, выпущенной с орбиты. Проверять куда именно его погнал Лис я смысла не видел. В части тактических расчетов тягаться с искусственным интеллектом казалось мне делом совершенно бесперспективным.

Два робота-разведчика и легкий шагающий танк Роя продолжали медленно приближаться. Сейчас они находились в трех с небольшим километрах от меня. Двигались машины противника по сложному маршруту, держась в паре сотен метров друг от друга и тщательно проверяя местность на предмет укрывшихся в развалинах людей, устроивших для их летающего шпиона цирковое представление с применением весьма продвинутого имитатора.

Робот-проходчик, и ремонтный дрон прекратили все работы и спустились в шахту, а насосная станция неподвижно замерла под искореженными фермами гравиконтейнерной магистрали, укрывшись пологом маскировочного поля.

– Обнаружен пилотируемый аэрокосмический штурмовик федеральных сил! – четко доложил Лис, – Дистанция тридцать километров. Курс северо-восток. Прошу разрешения на пуск ракет.

Перед моими глазами на проекционном экране развернулась карта участка местности, который в данный момент преодолевали роботы Роя. В качестве целей Лис выбрал шесть верхних участков самых высоких развалин, расположенных буквально в нескольких десятках метров от осторожно пробирающихся между ними машин противника. С первого взгляда было понятно, что взрывы в этих точках будут заметны с очень приличного расстояния, что, собственно, мне и требовалось.

– Пуск разрешаю!

Лейтенант Прист, пилот аэрокосмического штурмовика «Фаланга», уже заканчивал патрулирование и собирался возвращаться на базу, организованную на поле местного космодрома, когда в восьми километрах слева по курсу сканеры засекли шесть почти одновременных ярких вспышек в развалинах бывшей промзоны.

– Вычислитель, доклад, – немедленно потребовал Прист.

– Наблюдаю детонацию боевых частей шести легких зенитных ракет, – немедленно откликнулся искусственный интеллект. – Определить их цели и точку пуска не удалось. Предполагаю применение противником высокоэффективных средств радиоэлектронной борьбы.

Пилот бросил свой штурмовик в боевой разворот. Скучные патрульные полеты, повторявшиеся изо дня в день уже несколько суток, успели его изрядно достать. Это была его первая серьезная экспедиция, и игнорировать возможность отличиться он не собирался. Высокие показатели, достигнутые на учениях и тренировках, следовало как можно быстрее и убедительнее подтвердить настоящими победами в бою. Активировав канал связи с командованием, лейтенант Прист сжато доложил обстановку:

– Борт L-17 вызывает базу. Наблюдаю бой в развалинах промзоны в семи километрах от границы города. Передаю координаты. Целей не вижу. Противник предположительно использует маскировочные поля высокого класса.

– Борт L-17, здесь майор Коул. Приказываю провести разведку района боестолкновения. Разрешаю действовать по обстановке, но без глупого риска.

Ответ с базы пришел почти мгновенно. Похоже, присутствие столь продвинутой вражеской техники почти у самой границы мегаполиса вызвало у командования изрядное беспокойство.

– Принято, база. Приступаю к выполнению.

Дистанции, измеряемые десятками километров, для аэрокосмического штурмовика – ничто. Патрулирование воздушного пространства над городом раздражало Приста до последнего предела. Ему приходилось управлять боевой машиной на предельно низких скоростях, просто чтобы не проскочить всю крошечную зону контроля за несколько секунд. Теперь же приказ командования снял с него эти ограничения, и лейтенант с нескрываемым удовлетворением вывел двигатели на полную мощность.

Из раскрывшегося крыльевого пилона выскользнул одноразовый дрон-разведчик и мгновенно размазавшись в едва заметный росчерк, унесся к точке, где сканер засек взрывы. Сканеры ракеты, рассчитанные на активную эксплуатацию в течение максимум двух-трех минут, работали в запредельных режимах. Укрыться от них любому врагу было бы очень непросто.

Через пять секунд после старта ракеты-разведчика на тактической голограмме в кабине штурмовика начали вспыхивать отметки целей. Два малых робота и легкий шагающий танк Роя то обретали четкость, то исчезали со сканеров. Генераторы помех и маскировочные поля противника пытались помешать наведению орудий и ракет штурмовика. В десятке километров западнее наземных машин противника сканеры зонда зафиксировали еще одну цель. Беспилотный воздушный разведчик Роя пытался покинуть опасную зону. Этот аппарат был куда менее продвинутым, но давать ему уйти Прист не собирался.

Выпустив вслед летающему шпиону легкую ракету, лейтенант забыл о его существовании и полностью переключился на уничтожение наземных целей. Вкусных целей, стоит отметить. Уничтожение таких серьезных машин Роя обязательно будет отмечено в его личном деле.

Яркая вспышка в небе над целями поставила точку в существовании дрона-разведчика. Шагающий танк и малые роботы Роя не собирались безропотно смиряться с собственной гибелью. Дистанция сократилась до предела, и, несмотря на гибель зонда, системы наведения видели цели, но захватывали их не слишком уверенно.

Штурмовик лейтенанта Приста и наземные машины Роя открыли огонь практически одновременно. Прист атаковал противника шестью управляемыми ракетами «воздух-поверхность», к которым через пару секунд добавился залп из четырех плазменных пушек. Роботы роя немедленно ответили пушечным огнем. В следующее мгновение лейтенант понял, как ему повезло, что начальство доверило ему один из немногих штурмовиков, оснащенных силовым щитом. Да, слабым. Да, второго послевоенного поколения, но это намного лучше, чем одна лишь не слишком толстая броня.

Попадание пришлось в носовую часть. Штурмовик швырнуло в сторону, низко заныли перегруженные двигатели, мерзко рявкнул и оборвался сигнал тревоги.

– Силовой щит потерян! – доложил вычислитель. – Повреждена система наведения и плазменные орудия правого борта.

Прист бросил взгляд на проекционный экран заднего обзора. Среди развалин, куда ударили его ракеты и плазменные сгустки, разлилось и опало море огня. Выброшенные взрывами тучи пыли и обломков закрыли обзор, но уцелевшие сканеры пробивались через эту преграду достаточно уверенно. Отметка одного из малых роботов Роя окрасилась серым – вычислитель штурмовика перевел машину противника в разряд уничтоженных. Еще две цели получили повреждения, но всё еще считались опасными.

– Борт L-17, приказываю немедленно выйти из боя! – резко прозвучал в наушниках шлема голос майора Коула, не предвещавший пилоту ничего хорошего.

– Выполняю, – Несмотря на угрозу в голосе начальника, Прист испытал немалое облегчение. Радужные мечты о легкой победе над глупо подставившимся противником очень быстро разбились о, мягко говоря, не самую приятную реальность, и перспектива делать новый заход на поврежденной машине не казалась ему особо радостной.

Разворачивая пострадавший штурмовик над развалинами промзоны, лейтенант увидел, как среди Руин вспухают яркие облака взрывов. По выявленным целям из города нанес удар дивизион РСЗО. Что ж, поврежденные машины Роя вряд ли переживут такое обращение, вот только уничтожит их не он, а неизвестные артиллеристы.

Лейтенант досадливо поморщился. После возвращения на базу вместо ожидаемого поощрения ему предстоит очень неприятный разбор полетов. Выгоревший силовой щит – слишком ценное имущество, чтобы так глупо его терять. Впрочем, сам виноват – слишком самонадеянно полез в атаку, с этим не поспоришь. Придется теперь стойко переносить выволочку от начальства, и хорошо если по итогу его не пересадят с хорошей машины на какой-нибудь убогий хлам, почти выработавший летный ресурс.