Мой папа – суперзвезда - Резник Юлия

– А какую отправлять? – вконец растерялась девочка.

– Ту, которая максимально раскроет возможности твоего голоса, – авторитетно заявила Лилька. – Ту, как её… – Лилька взвыла, и в озвученном кошмаре Васька с трудом угадала саундтрек к «Призраку оперы».

– Ладно-ладно, Лиль… Я поняла.

– Вот и молодец! Занимайся. А я позвоню Лилу, узнаю, как сделать так, чтобы нам точно пробиться.

Васька отключилась, все еще удивляясь Лилькиным отношениям с матерью. Точнее… с Лилу. Матерью для Лильки, как и для самой Васьки, стала совсем не та женщина, которая ее родила. Может быть, поэтому они так быстро нашли с ней общий язык.

Пока Васька разбиралась с тем, как заполнить анкету на сайте канала, Аня вернулась домой. Тут же забросив свое занятие, девочка шмыгнула в коридор. Вчера они поменяли тусклую унылую лампочку на более мощную. И теперь прихожую заливал праздничный свет, который только подчеркивал её убожество. Не то, чтобы Васька обращала на это внимание.

– Привет! А я… Ой! Ужин не приготовила, – расстроилась девочка.

– Ничего. Сама хоть поела? – устало улыбнулась Аня. Васька виновато покачала головой. – Ва-а-ась, – закатила глаза женщина, с укором глядя на дочку, – ну, что, мне к тебе няньку приставить, а?

– Да не волнуйся! Забегалась я!

– Как там в школе?

Аня прошла в тесную кухню, открыла холодильник. Вчерашнее спагетти прилипло ко дну побитой жизнью кастрюли. Она поставила сковороду на плиту, включила газ. Отскребла от стенок несчастные макароны, вбила прямо в них несколько яиц и размешала. Не будь Васька так сильно увлечена собственными проблемами, она бы непременно заметила, как дрожат руки матери, и её покрасневший нос. Но она как будто была не здесь. Там… на сцене. В свете софитов! Сжимая дрожащими пальцами микрофон.

– Нормально, мам. Знаешь, я тут подумала…

– М-м-м?

Плечом Аня вытерла подтекающий нос, схватила две разномастные тарелки и выложила на них свой нехитрый ужин.

– В общем… Я хотела бы принять участие в кастинге. Ну, знаешь, во всякие песенные шоу… Конечно, далеко не факт, что пройду, но попытать силы стоит. Как думаешь?

Аня сильней вцепилась пальцами в край стола, с трудом выдавливая из себя улыбку:

– Ты какое-то конкретное шоу имеешь в виду?

– Ну-у-у… Вот-вот начнется кастинг в «Х-фактор». Слышала о таком? В Америке он уже давно идет. А у нас только первый сезон снимать будут. Так, что скажешь? Ты не против?

– Нет. Но ты сначала доучись, ладно? – Аня закусила губу и дрожащей рукой поправила темные непослушные, доставшиеся от Влада, волосы дочки.

– Ма… Так ведь осталось два дня.

– И как успехи?

– Как-как? Как всегда! Даже скучно как-то! – пожаловалась матери Васька.

– Скучно на одни пятерки учиться?

– Угу! Никакого разнообразия. Вот на кастинге, глядишь, и встряхнусь!

– Ты только не слишком рассчитывай на него, хорошо?

– Почему?

– Да потому, что я не уверена, что там все честно. И талантливых людей у нас в стране – во, сколько! – Аня провела ребром ладони по шее.

– Окей. Я поняла. Сильно губу не раскатывать.

– Ты ж моя умничка.

– Угу! А ты, я смотрю, едва на ногах держишься.

– Немного устала, – отвела Аня взгляд.

– Иди в ванную. А потом я тебе массаж сделаю, – смилостивилась Васька. В конце концов, анкета может и подождать.

Глава 4

Аня захлопнула за собой дверь в тесную ванную. На автопилоте открыла воду, воткнула черную резиновую пробку. Забралась в полупустое корыто и горько заплакала. Вода нехотя текла из проржавевшего крана, а она ревела и ревела, заглушая ладонью рвущиеся из груди всхлипы. И злилась… так злилась на себя! На собственную слабость злилась. Давилась слезами, терла глаза, но сил бороться с собой не осталось. А ведь она так боялась, что Васька услышит и станет задавать вопросы…

Аня устала. Чудовищно, невозможно… Сначала орущая Васька, бессонные ночи, зубрежка, поступление в институт… Потом еще больше зубрежки, болезнь матери, подработки… Опять же Васька. Уроки по вечерам, музыкалка на другом конце города, куда Аня возила дочку трижды в неделю, падая с ног от усталости. И так по бесконечному кругу, который она так надеялась разорвать. Но не складывалось… Болото все сильнее затягивало. Аня барахталась в этой трясине, но та лишь сильнее сдавливала её в своих топких объятьях.

Это было ужасно. То, что сегодня произошло. Это было… просто чудовищно. И то, что Аня догадывалась о происходящем в массажном салоне, совсем не означало, что она была готова к тому, что случилось. Когда ее пациент вывалил свое хозяйство и с сальной улыбочкой попросил его помассажировать, с ней едва не случился инфаркт. Натыкаясь на мебель, она выскочила из кабинета и помчалась к рецепции.

– Аня… Что случилось?

– У себя… – прохрипела Аня, кивком головы указывая на кабинет Сомова.

– У себя. А что слу…

Она не дослушала. Ворвалась в кабинет шефа.

– Нефёдова?

– Это что там такое было? – поинтересовалась, тыкая пальцем в направлении выхода.

– Что именно? – сложил на груди руки Сомов.

– Вот этот… с хреном наперевес… Это что, мать его, было?

– А ну, тише! – рявкнул Сомов и принялся нажимать какие-то кнопки на стационарном телефоне. – Марго, ну-ка, быстро ко мне.

Дальнейшее Аня помнила смутно. Ее колотило, как будто кто-то пропускал через ее тело разряды тока. Наверное, сказывалось потрясение. Да и то, как она разговаривала с администратором, можно было объяснить разве что шоком. В обычной жизни она ни за что бы не стала ругаться. И вести себя, как хабалка.

В себя Аня пришла, уже сидя напротив хмурого Сомова.

– Ну, и наворотила ты дел, Нефёдова. Попробуй теперь, разгреби… Это же Кузьмин был! Ну, ладно, Марго перепутала, к тебе его подсунула по ошибке – с ней я разберусь. Но ты-то что из себя недотрогу корчишь?

– Недотрогу? Я? А вы ничего не попутали?

– А ты? А, Нефёдова? Или забыла, кто тебе зарплату платит?

– Я к вам массажисткой пошла, а не…

– Массажисткой, – хмыкнул Сомов. – Все они массажистки, пока легкие деньги не унюхают. Знаешь, сколько бы тебе Кузьмин заплатил? Знаешь?! А понравилась бы… так к рукам бы прибрал. Не он – так еще кто-то. И горя бы ты не знала. По Миланам бы да по Куршавелям ездила. И такое у нас бывало.

Она себя просто возненавидела в тот момент. Себя! Не Сомова даже… Просто потому, что на какую-то долю секунды в её забитом жизнью мозгу мелькнула предательская мыслишка. Прогнуться… Потому что устала! Потому что не было сил! А у неё Васька…

– Вы что-то попутали, Денис Сергеевич. Мне это даром не нужно.

– Гордая, значит? И увольнения уже не боишься?

– Не боюсь, – прошептала Аня. – Завтра зайду за трудовой.

Аня стряхнула слезы и выбралась из ванной. Посмотрела на себя в старое, потемневшее зеркало.

– Что же мне делать? – спросила у своего зареванного отражения. – Что же мне делать, а?

Зареванное отражение не знало. У зареванного отражения так же, как у нее, дрожали губы и руки опускались от бессилия.

– Дворником пойдешь, – кивнула головой Аня. – Санитаркой, подъезды мыть… Пока не найдешь достойной работы. Как-то оно будет. Ты, главное, держись, глупая. Выше нос… Васька, вон, на кастинг собралась. Год с отличием в элитной гимназии окончила. Ну, не возвращаться же вам домой?! Нет! Потому что Васька достойна всего самого лучшего.

Черт! Ну, ведь увидит, что плакала! Как пить дать увидит…

Стараясь не смотреть на дочку, Аня прошмыгнула в комнату и сразу же забралась на диван. Лицом вниз.

– Ну, кто-то мне обещал массаж, – пробормотала сварливо.

– Сейчас-сейчас. Только анкету отправлю.

– Что за анкета?

– Так для участия в конкурсе. Где родился, чем занимался… Вообще не пойму, зачем тут половина вопросов. Бред какой-то.

Пока Васька щелкала клавишами, измученная событиями дня Аня даже успела задремать. Разбудил её громкий скрип дивана, на который забралась девочка. А потом она и вовсе села на мать верхом. Так ей было сподручнее. Основным приемам классического массажа Аня научился дочку от нечего делать. А теперь, вот, иногда эксплуатировала ту для пользы тела. И хоть в её маленьких ручках еще не было нужной силы, выходило у Васьки довольно неплохо.