Принц-бунтовщик - Рэй Морган

Но Эмма замерла на месте, потрясению разглядывая золотые эполеты, украшавшие ярко-синюю униформу, и инкрустированную золотом саблю, висевшую у него на боку.

Себастьян протянул руку и, схватив ее за локоть, втянул в лифт. Двери закрылись. К ней наконец вернулся дар речи.

— Вы… вы принц!

Он кивнул не глядя на нее. Эмма прикрыла рот рукой.

— Мне следовало догадаться.

— Несомненно. — Себастьян нажал кнопку и посмотрел на Эмму с высоты своего роста. — Пятилетний ребенок, обладающий средними умственными способностями, сразу бы понял, кто я.

Потрясение, испытанное Эммой, сменилось негодованием.

— Пятилетний ребенок со средними умственными способностями, не получивший удара ватерпольным мячом по голове, — обиженно возразила она. — Я была в полубессознательном состоянии.

— В нормальном состоянии вы, очевидно, тоже не отличаетесь особым умом, — шутливо заметил он.

Какая наглость!

— Кажется, вы воображаете, будто ваша «царственность» настолько очевидна, что окружает вас сияющим ореолом?

— Вроде того, — спокойно согласился Себастьян. — Люди быстро распознают, что во мне течет королевская кровь. Даже когда я пытаюсь сохранить инкогнито.

— Какая жалость! Вы постарались одурачить меня, и вам это удалось. Не понимаю только, зачем был нужен весь этот фарс.

Он недоуменно нахмурился.

— О чем вы?

— Вы сказали, что вас зовут Монти.

— Так и есть. — Себастьян пожал плечами. — Мое полное имя никто выговорить не может. Так что все называют меня по-разному, — добавил он, положив руку на рукоятку сабли.

Эмма вспыхнула. Если она хочет остаться шеф-поваром, ей лучше держать свои мысли при себе. Поэтому, чтобы успокоиться, она сделала глубокий вдох и отвернулась.

Кабина остановилась, и двери медленно разъехались в стороны. Эмма сделала шаг вперед, но Себастьян снова схватил ее за локоть.

— Подождите! Вы ведь женщина, — заявил он, словно его осенило.

— Удивительная проницательность, ваше высочество, — вырвалось у Эммы.

Не обратив внимания на ее колкость, Себастьян кивнул головой, оценивающе глядя на нее.

— Вы вполне подойдете.

Эмма побледнела.

— Для чего?

Он мотнул головой в направлении, противоположном кухне, и крепче сжал ее локоть.

— Идите со мной!

Эмма не любила, когда ей приказывают.

— Подождите! Я должна быть на кухне.

— Успеете. Вы мне нужны.

— Я?!

— Да, — подтвердил Себастьян. — Не принимайте вид оскорбленной невинности. Я не собираюсь кувыркаться с вами в сене. Мне нужно от вас кое-что более возвышенное.

Эмма почувствовала, что краснеет. Она стоит перед принцем в нелепой поварской униформе. Без макияжа и туфель на шпильках. Отнюдь не роковая женщина.

— Что, если я не хочу идти с вами? — спросила Эмма, надеясь, что он не заметил краску стыда, залившую ее лицо.

— Тем хуже для вас.

— Что?

Глаза Себастьяна насмешливо заискрились. Он явно наслаждался разговором, что выводило Эмму из себя.

— Вы не забыли, что я принц? Мы в замке. Мои приказы подлежат безусловному выполнению. Право помазанника Божьего.

Она упрямо выпятила челюсть.

Это произвол!

— Обратитесь к историкам, — раздраженно посоветовал Себастьян. — Они напишут книгу о вас и ваших несгибаемых принципах. А пока, Эмма Вэлентайн, вам придется пойти со мной.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Эмма бросила на Себастьяна негодующий взгляд. Мало того, что он командует ею, так он еще позволяет себе насмехаться над ее принципами! Принц он или не принц, ему определенно нужно поучиться хорошим манерам.

Несколько дней назад Эмма гостила у своей сестры Рейчел во Франции.

— Будь осторожна, — посоветовала она. — Ты ведь знаешь, каковы нынче королевские особы. А этот, как я слышала, настоящий плейбой.

— Неужели? — Эмма догадывалась, что принц не отличается особым постоянством, но не думала, что это может как-то повлиять на ее работу. — Вероятно, я встречусь с ним всего один раз.

Рейчел задумчиво посмотрела на нее.

— Хорошо бы. Боюсь, он вскружит тебе голову.

Эмма вздохнула.

— Перестань.

— В чем дело?

— Рейчел, ты лучше других знаешь, что я никогда не была хорошенькой. Мужчины обходят меня стороной.

Рейчел была ошеломлена.

— Что ты говоришь? Ты красавица! Эмма Вэлентайн, держу пари, что ты не смотрелась в зеркало с тех пор, как тебе исполнилось шестнадцать лет.

Эмма подняла голову.

— Я смотрюсь в него сейчас.

— И видишь очаровательную женщину, прячущую под спутанными волосами миловидное лицо. А твоим голубым глазам позавидовали бы многие женщины.

— Прошу тебя, не надо. Я вовсе не собираюсь быть соблазнительницей.

— Я знаю, дорогая. Просто не нужно делать вид, что ты против, когда мужчины проявляют к тебе интерес.

— Но я против.

Рейчел закатила глаза.

— Ну, ладно. Поговорим об этом позже. После работы в Меридии. Мне меньше всего хотелось бы, чтобы принц проявил к тебе интерес.

В тот момент нелепость такого предположения вызвала у Эммы смех. Сейчас она убедилась, что принц Себастьян не только красив, но и неприлично высокомерен.

— Послушайте, мистер, — начала она. — Я знаю, что особам королевской крови разрешается многое. Но не забывайте о том, что положение обязывает.

— Эмма, — сказал Себастьян с видом человека, у которого истощилось терпение. — Я сказал, что мне нужна женщина. И эта женщина — вы.

Она подняла на него глаза. Неужели он действительно такой бесчувственный?

— Но мне нужно вернуться на кухню, — слабым голосом возразила Эмма.

— Успокойтесь. — Себастьян улыбнулся и кивнул на воротник, с которого свисал галун. — Мне нужно, чтобы вы пришили его. Вот и все.

Она увидела в его руке иглу с длинной ниткой.

— Я не умею шить, — быстро сказала Эмма.

— Лгунья, — засмеялся Себастьян. — Пойдемте. Вы пришьете этот галун.

— Но…

— Эмма, сжальтесь. Я должен идти на прием. Меня ждут. Я не могу появиться в таком виде. — Себастьян помолчал и, сделав усилие, заставил себя добавить: — Пожалуйста.

Эмма сдалась. Если ему нужно от нее лишь это, то чем скорее она пришьет галун, тем быстрее попадет на кухню. Она никогда не могла отказать людям, которые говорят «пожалуйста».

— Хорошо, — согласилась она, решительно тряхнув головой. — Я попытаюсь. Но предупреждаю, что шить я не мастерица.

Себастьян кивнул и повел ее в небольшую комнату рядом с лифтом, которая служила, по-видимому, чем-то вроде кладовой. Стены были увешаны картами, на полках и на полу лежали чемоданы и сумки.