Избранные письма - Георгий Адамович

Ну а что Вы собираетесь издать стихи – очень рад. Давно пора. Чувства и мысли в ответ на уверения, что писать о Ваших стихах вовсе будет не обязательно, Вы определили верно.

Еще очень рад, что А.С. стала наконец блистать во французской печати. Тоже – давно пора.

Ваш Г. А.

23.

7/XI-55, Manchester

Дорогая София Юльевна! Спасибо за письмо.

Если можно, будьте добры, внесите от меня 1000 фр. на подарок Даманской. К сожалению, выслать деньги отсюда нельзя. Отдам их Вам, как только буду в Париже, т.е. на Рождестве.

Merci d'avance.

Шлю сердечный привет и поклон.

Ваш Г. Адамович

24.

27/XI-55, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Посылаю №№ «Нов. Р. Слова» с интересующей Вас полемикой, но не могу найти главного, т.е. того №, где была первая статья Яновского, с упоминанием Вас (кажется). Это № от 2 октября. У меня тут газету «зачитывают» и не всегда возвращают. Если еще найду этот №, пришлю дополнительно.

Но вообще-то эта «склока» — сплошной позор и скандал.

Кускова — дура и, по моему убеждению, всегда была дурой. Старость ее слегка облагородила, но не до конца.

Слоним уязвлен и занят собой, а Яновский, хотя и прав почти на 100%, груб и развязен.

От всего этого меня сильно мутит, вероятно, по аристократичности моей деликатной натуры. Все возникло от статьи Варшавского в «Нов. журнале», и я сове­тую ему написать к этой полемике заключение с Синайских высот, а не барахтаясь в луже сплетен, ссор и полудоносов (у Яновского — при теперешней ситуации в Нью-Йорке).

Comment allez vous, оба? Недели через три надеюсь быть в Париже. Кланяйтесь очень Анне Семеновне. Рожа — болезнь опасная, но, по Вашим сведениям, «собашной старухе» лучше. Правда?

Ваш Г. Адамович

25.

3/II-56, Manchester

Mes chers amis Анна Семеновна et Александр Самсонович!

Как Вы живете? Что нового в городе и свете? У нас тут — Сибирь и северный полюс, так что если продлится это еще несколько дней, то я превращусь в ледяной столб.

Где Лида? У меня или не у меня? Мне надо бы это знать, а она мне писать не изволит. Прочел в газетах, что наш Оцуп намерен основать новое литературное направление, и пожалел, что меня нет в Париже: все-таки развлечение. Послал с…й старушке иголки, но ответа не получил, впрочем, и не ждал. Надеюсь, дошли. В рассуждениях о поэзии пришел к выводу, что все-таки наш самый хороший поэт, helas Пушкин. Как видите, мысль новая и оригинальная. Все другие — дрянь, кроме нас троих. А самая дрянь — Есенин, теперь раздутый, как Надсон, о чем я хотел бы сочинить статейку.

Ну, не буду досаждать литературой. Напишите, что и как. И не забывайте меня в моей ледяной пустыне и морозном отшельничестве.

A vous Georgii Adamovitch

26.

28/II-56, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Я получил сегодня письмо от Зурова. После длинного описания вечера Оцупа и всяких рассуждений приписка: «Бедная Лида!»

Что это значит? Почему Лида «бедная»? Что с ней произошло? Или это не Лида, а карамзинская «Лиза» в связи с литературными мыслями? Не совсем понятно, mais il ne faut pas chercher a comprendre порой.

Я не хочу писать сейчас Зурову, т. к. Вера Ник. спрашивает, как мне понравились его восхитительные рассказы в «Н. ж.». А я их не читал. Лиде я писал в Швейцарию, т. к. она мне сообщила, что! едет туда. Но ответа нет.

Будьте другом, сообщите, что знаете. Я слегка взволнован.

Со всех сторон получаю описание оцуповского бедлама и выражаю поэтому Вам свое сочувствие. Говорят, он с Вами был тем более непристоен, что Вы потратились на три бутылки красного вина для репетиции вечера в Вашем доме! Но он не в себе, и нечего с него и спрашивать. Я буду писать в «Русской мысли» после долгих колебаний в ответ на приглашение. Но все советуют соглашаться, хотя повесят на меня еще одну собаку. Газета улучшилась, но какой-то душок черносотенства еще в ней остался. Вам, как цинику, все равно, а я – моральный столп и буду страдать. До свидания. Нижайший поклон Анне Семеновне.

Ваш Г. Адамович

Жду ответа!

27.

14/III-56, Manchester

Дорогой Александр Самсонович!

Ввиду того что мне не известно, где находится г-жа Червинская, в Париже или на луне, у меня или не у меня, и ввиду того что я намерен 21-го сего месяца прибыть в Париж, то не будете ли Вы добры принять меры: a savoir, сообщите г-же Червинской, буде она у меня, что позвольте, и к искреннему сожалению, «вам выйти вон».

Очень прошу не сообщать направо и налево о событии, т. е. что я приезжаю, п. что я люблю посколько можно пользоваться в Париже свободой и развлекаться на свой манер. Но конечно, если устроен будет у соб…ст… покер, то когда угодно и с превеликим удовольствием.

Значит, a bientot и простите за хлопоты. Кланяйтесь низко Анне Семеновне.

Ваш Г. Ад-ч

28.

26/IV-56, Manchester

Глубокоуважаемая Мария Самойловна!

Я получил сегодня от Вас гранки бли­жайшего № «Опытов» и несколько смущен: мне не ясно, что должен я с ними делать и с какой целью Вы мне их прислали.

Думаю, что это вызвано отсутствием редактора, Ю. И. Иваска, который, кажется, сейчас где-то в Мексике или еще дальше.

На полях гранок я нашел довольно много вопросительных знаков, по-видимому, поставленных Вами. Не решаюсь брать на себя какие-либо исправления или изменения, да, в сущности, если и есть опечатки, то ни одной поправки действительно необходимой, по-моему, нет. В стихах Присмановой: «на много» или «немного»? Не знаю. Возможно и то и это. Лично я предпочел бы «немного», но не уверен, что она это одобрила бы.

Возвращаю только три странички, своих. Если еще не поздно, буду очень признателен за корректурные поправки.

Примите мой искренний поклон и сердечный привет. В журнале много хорошего, а главное — есть свое «лицо», притом — как у Баратынского— «с необщим выраженьем».

Преданный Вам Георгий Адамович

29.

5/V-56, Manchester

Дорогой друг и плагиатор (последнее относится к тому, что, получив гранки «Опытов», с возмущением отметил произведенное у меня воровство. А стихи очень хорошие, также и Анны Семеновны. Ваши две строчки лучше моих. И еще узнал из статьи Татищева, что Вы — стоический поэт).

Получил сейчас письмо от С. Юльевны с согласием на взносы. Также было письмо от Кодрянской: ее муж в Париже, она про­сит его передать Вам что следует. Fisx не отвечает, но едва ли откажется. Если до­бавить Глюкбергшу, выходит 6 человек (с Вами и мной). Кого бы просить еще? Бахрачек, по-моему, в бедности, не такой, ко­нечно, чтобы ему было не по силам в этом дельце участвовать, но сам он энтузиазма не проявил. Кстати, я ему передал перед отъездом 1000 фр., надеюсь, он их не зажилил, а Вам передал.