Клуб разбитых сердец - Михалева Анна Валентиновна

Родители пришли в отчаяние. Да и сама она тоже. Предложений по выходу из отчаянного положения было немного, в основном — оставить ребенка в родильном доме. Варвара перевелась на вечернее отделение, родила Маняшу и переехала жить к бабушке. Родители, боясь осуждения со стороны соседей, тоже быстренько совершили квартирный обмен. Об Иване Варвара больше не слышала.

И что теперь она должна рассказать Маняше? Конечно, если ставить на карту счастье дочери и ее отношение к глупому поступку матери, совершенному в ранней юности, то выбирать не приходится. Однако что изменится, если дочь узнает правду? Станет она от этого счастливее? Ведь где ее отец, все равно неизвестно.

Когда впервые возник этот вопрос, а возник он, когда Маше было три годика, она пошла в детский сад и там, узнав, что у детей есть не только мамы, но и отцы, поинтересовалась, где ее папа, тогда Варвара задалась тем же вопросом и решила выяснить местонахождение Ивана. Но ничего у нее не вышло. Его родители тоже переехали. Адрес брата в Калининграде она не знала. Ниточка оборвалась.

— Привет, Варвара!

Она замедлила шаги по ступенькам, подняла голову и… оторопела.

Вообще-то было от чего как минимум изумиться: Георгий, он же Гоша — ее сосед сверху, раз и навсегда снискавший у жителей всего дома звание «полного болвана» после одной памятной истории, происшедшей лет десять назад, застыл на площадке в позе манекенщика. Видимо, ждал от нее оваций. Причин тому было, по меньшей мере, две. Первая — огромные «рыбацкие» резиновые сапоги, натянутые до самой ширинки, вторая — абсолютно лысый череп.

— Что это?! — удивленно вопросила она.

— По-моему, очень живенько, — он провел ладонью по гладко выбритой голове. — Знаешь, замучила перхоть. Я тут подсчитал на досуге, сорок рублей на шампунь или пять на бритвенный станок, а?

— Долго думал?

— Не-а… минут пять. Ну? Что ты скажешь? — Он кокетливо шаркнул резиновой подошвой.

— Гош. А надо бы было. — Она не собиралась ему аплодировать. Не хотелось. Вид у него был даже для него самого крайне идиотский. Ну, представьте себе сорокалетнего мужика, рост под два метра, с лицом тупого энтузиаста, лысым черепом и в длиннющих резиновых сапогах. Да! Еще в куртке, стилизованной под шкуру далматинца.

Варвара с тоской подумала о том, о чем он мог забыть перед выходом из дома: например, как обычно, не закрутил кран с горячей водой, или не выключил утюг, или… хотя что об этом думать — даже если вернуть его назад в квартиру и заставить проверить все еще раз, он непременно забудет что-нибудь такое, что в голову нормальному человеку не придет. И сделает это не по подлости душевной, а исключительно по глупости.

— Иду на свидание, — гордо заявил Гоша.

— Ты?! — Она прищурилась, соображая, как должна выглядеть женщина, которая согласится провести с Гошей хотя бы пять минут наедине.

Впрочем, женщина ведь могла и не жить в их доме, вернее, в их районе. Во всяком случае, те дамы, которые живут в окрестных домах, и близко к нему не подойдут. Хотя бы из чувства самосохранения: с Гошей всегда что-нибудь происходит. По определению Маняши, он как раз из тех, на кого всегда падают кирпичи. Дом узнал Гошу именно так — бабка Нюра по оплошности уронила с балкона горшок с фикусом аккурат на проходящего по тротуару Гошу. Благо, что горшок не кирпич — пластмассовый, хоть и большой, словом, голову пострадавшему не проломил.

Впрочем, за свое бренное существование Гоша получал от судьбы и кирпичами, причем в прямом смысле. Но речь не о том. Итак, этот субъект в «рыбацком прикиде» намеревался пойти на свидание.

— Как тебе удалось? — резонно спросила Варвара.

— Вот! — Гоша выудил из-за пятнистой пазухи газету, деланно развернул и с напыщенным видом протянул ей. — Там я красным карандашом обвел.

«Уверенный в себе москвич без вредных привычек, рост 190, глаза голубые, внешность Горца, желает познакомиться с землячкой до сорока лет любого телосложения, с целью создания семьи».

— С землячкой, в смысле «с гор», что ли? — Она вернула ему газету.

— Ну как тебе объявление? Клюнула бы?

— Я?

— А хотя бы и ты?

— А ты уверен, что похож на Дункана из клана Маклаудов? Мало того, что Горец красивый, он еще и темноволосый. С длинными черными волосами, а у тебя, прости, волос совсем нет.

— Горцев в этом сериале как собак нерезаных, — пожал плечами Гоша, — я просто не уточнил, на которого из них похож. Увидит, сама поймет.

— Ну, если так… — Варвара махнула рукой и пошла вверх по лестнице, бросив ему: — Удачи!

Хотя удачи в данной ситуации следовало бы пожелать его избраннице. Да даже не удачи, а просто крепкого здоровья.

Глава 2

— Познакомились мы в метро. Он возвращался с вечеринки, задремал. Конечная остановка, в вагоне только он и я. Я вижу — парень приличный, немного пьяненький. Ну, тогда сами знаете какие времена были. Если нашли бы его в метро в таком состоянии, сразу отволокли бы в вытрезвитель. Вот я его под белые руки и к выходу. Оказалось, что он живет на другом конце Москвы, в общежитии медицинского института. Он тогда на третьем курсе учился. Куда его такого? Привела домой. Родители, конечно, в крик — на дворе половина первого. Я им объяснила, как могла. В общем, положили мы его спать. Наутро он поблагодарил и ушел. А через неделю снова появился. Представляете, звонок, я открываю дверь, а он мне с порога огромный букет в лицо. Как сейчас помню — розовые хризантемы. И запах такой, знаете… свежий…

— Вы поплачьте, поплачьте. Не стесняйтесь, вам нужно выплакаться. Лида, принесите водички, пожалуйста.

— О господи! Сейчас вспомнила, просто как наяву вновь пережила. Мы так любили друг друга. Я не знаю, что произошло.

— Давайте не будем торопиться с выводами. Вы начали встречаться?

— Да… Это была настоящая сказка. Он романтик: дарил цветы на последние деньги. Подарит, а потом голодает до стипендии. Я, когда это поняла, сразу и предложила, мол, чего мучиться, давай поженимся. Все равно же любим друг друга до безумия. А если отношения оформим, там и родители помогут, да и вообще, чего время зря терять. Он очень обрадовался. Признался потом, что сам бы ни за что не осмелился мне предложение сделать. Ты, говорит, москвичка. Мало ли чего заподозрить можно. У меня площади нет (он из Горького сам). Ну, чего там заподозрить, когда такие чувства. И в этом смысле ничего я не могу сказать, мы действительно поженились по любви. Свадьбу сыграли как положено. Потом первый сын родился, через два года дочка… Извините за слезы.

— Ничего страшного, не стесняйтесь. Плачьте, сколько душа требует.

— И жили так до последнего года, ну просто душа в душу. Ведь у него на работе столько девиц молодых: медсестры, врачихи только после института. А он — ни-ни. Из больницы сразу домой. И по пути всегда в магазин зайдет, купит и картошки, и хлеба, и тортик к ужину обязательно… Я ведь видите с фигурой какой — на этих тортиках как на дрожжах вширь ползла. Может, поэтому все и случилось…

— Не вините себя. Только не себя. Ваша фигура тут абсолютно ни при чем.

— Конечно, ни при чем! Я, как все поняла, сразу же худеть начала. Сначала от нервов, потом таблетки стала пить. Ведь уже сбросила килограммов пятнадцать. А представляете, какой была?

— Фигура! Большинство мужчин любят полных женщин, и остальные тоже любят, только не признаются. Кому нужны кожа да кости?!

— Вот-вот, он мне то же самое говорил. А она у него на работе год назад появилась. Я сразу заподозрила неладное. Дело в том, что мы же вместе с утра до вечера… Тут, наверное, рассказать нужно, чтобы понятно стало: пять лет назад мы вместе с мужем организовали эту клинику. В тот момент у нас очень тяжело с деньгами было: муж в своей больнице вообще ничего не получал, так что семья жила на мою зарплату. Отец мой смотрел на это дело, смотрел, потом говорит, надо что-то менять. У него друзья еще по главку остались, в общем, помогли нам с кредитами, со спонсорами, а лицензию я сама ходила выбивала. Исполком наш районный просто на коленях весь излазила — добилась. И поскольку я столько сил вложила в это дело, я ушла с работы и стала у мужа бухгалтером. Во-от…