История моей семьи в XX веке - Коллектив авторов

И.: А со стороны деда, там всю жизнь практически в казарме прожили Морозовской что ли?

Р.: Да. Когда я родилась, они ещё жили все в казарме. А потом первую квартиру получила бабы Нинина мама, Мария Павловна. Квартиру дали маленькую достаточно, в старом доме, и она туда переехала с Галей и дедом, а баба Нина осталась жить в казарме.

И.: То есть она бабушку отправила с детьми?

Р.: Да, да. Вот. А соответственно, когда в семьдесят четвёртом году она вышла замуж за Александра Павловича Фомина, ему, как ветерану войны, и ей, как ветерану труда и тоже войны, дали опять же комнату в коммуналке недалеко от станции Крутое и там они прожили наверное лет пять, если не семь, после чего, всё за те же заслуги получили однокомнатную квартиру уже в таком, хорошем доме, недалеко от центра Орехово-Зуево. Вот. И там они жили, Александр Павлович там и умер. Потом баба Нина забрала свою маму к себе, ну дед уже естественно переехал сюда, здесь женился, а Галя жила вот в квартире бабушки. Потом, когда баба Маня тоже умерла, у них получилась маленькая достаточно «двушка» и довольно большая однокомнатная квартира. Они её продали, купили «трёшку» там же, в Орехово-Зуево, а потом, так как Галя тоже всю жизнь проработала в «Курортпроекте» и, в общем, с возрастом стало достаточно тяжело ездить полтора часа в одну сторону на электричке, то в какой-то момент они продали там квартиру трёхкомнатную и купили в Купавне «двушку», где сейчас и живут.

И.: А с заработком вообще как было? Нормально?

Р.: С заработком было по-разному, скажем так. (Долгая пауза) В дореволюционные времена, поскольку все были достаточно трудолюбивые, Высоцкие жили получше, со стороны дедушки жили похуже, но, тем не менее, тоже неплохо в общем-то. А в советские времена, наверное, скорее наоборот получилось, что Высоцкие жили… ну тоже понимаешь, всё-таки пока молодые были, жили не очень хорошо, а потом когда деда Петя стал уже офицером в больших званиях после войны, офицеры же хорошо получали, то есть нормально было. А эти, которые Юрьевы-ткачи так они там тоже были… Баба Нина была зам. начальника цеха, хоть у неё всего семь классов образования, недоученный техникум, но тем не менее. Сорок лет стажа, сам понимаешь, не кот начхал. Вот. А соответственно, когда Валерий Фридрихович с Ольгой Петровной поженились, они как все молодые инженеры жили не очень хорошо. У них как преимущество было жильё, но, тем не менее, в мои детские годы вывоз на юг (нас каждый год вывозили на полтора месяца с Маришкой на юг) – сначала занимают, потом отдают по полгода, но, тем не менее, дети вот на юге. То есть они по очереди обычно: две недели бабушка, две недели папа, две недели мама с нами были.

И.: Ну ладно, это советский период. А вот вопрос с 90-ми? Как решался в семье вообще?

Р.: В 90-е годы было по-разному. На самом деле получилось, что дедушка… Во-первых, бабушка, которая Оля, она по должности дедушку-то всегда (заминается) она-то доучилась в институте, дед-то так и не доучился. Ну (продолжительное) именно по финансовым обстоятельствам получилось же, что я у них родилась – они оба учились, и дед соответственно ушёл из института, чтобы иметь больше времени на подработки. А бабушка-то доучилась, и по должностям она долгое время была выше, чем дед, соответственно и зарплата была получше. Но дед при этом достаточно много делал всяких разных дополнительных работ, дополнительные проекты за дополнительные деньги, ну и в сумме получалось. В общем, к девяностым годам получалось неплохо, там был достаточно тяжёлый период, когда как раз Маришка заканчивала школу, ты родился, когда у них просто было плохо с деньгами. Это какой, девяносто второй, девяносто третий год, очень плохо было с деньгами, «Курортпроект» разваливался, а так как они оба там работали, то получилось, что вот… То есть у них не было денег даже Маришке на выпускное платье. Ей выпускное платье и туфли покупали мы с твоим папой. Папа как раз на тот момент работал в фирме, продающей немецкие кухни, здесь в России, или итальянские что ли, у нас всё было хорошо с деньгами, мы оба работали, я ещё и училась и папа хорошо так, конечно, зарабатывал. Вот.

И.: А атмосфера в семье относительно разваливающегося государства?

Р.: А атмосфера в семье была… Ты же знаешь эту историю, что мы ходили на баррикады. В 91-ом году, когда летом был этот путч, у нас получилась довольно забавная ситуация: я работала в бауманском университете, папа твой соответственно там учился. Поскольку было лето папа уехал на каникулы домой. А я прихожу с работы домой, лежит тут грустный дедушка на диване, я говорю: «чего ты такой грустный?». Он говорит: «Мама велела с вами со всеми попрощаться, она ушла на фронт». Я говорю «Куда?». «Ну как куда, вон же путч, она пошла к защитникам, хлеба им принести, ну если чего надо – помочь». В общем, решила стоять. Там был кусок с одной стороны от белого дома, где стояло чисто женское отцепление, то есть там женщины стояли в цепочку, взявшись за руки, и бабушка Оля решила в этом мероприятии поучаствовать. А Маришка на тот момент была на даче у Якуниных, в Поворовке. Соответственно я дедушке говорю: «Что лежим? Встаём и поехали тоже воевать». Бабушку Паню оставили на телефоне, как бы назначив, если бабушка Оля позвонит, бабушка Паня ей скажет, где у нас точка встречи, чтоб бабушка Оля туда подошла. Мы приехали тоже к белому дому, некоторое время там побегали кругами, в конце концов, встретились с бабушкой, очень там было такое, воодушевлённое состояние. Поскольку у бабушки Оли на тот момент уже достаточно сильно болели ноги, мы там некоторое время, где-то наверное часов до 12 ночи походили, и в какой-то момент создалось ощущение, что никакого штурма не будет и мы на всякий случай дошли пешком до Красной площади, там где вокруг Кремля стояло отцепление на БТРах, поговорили с солдатиками, те вроде тоже сказали, что никакого приказа нет, что ничего страшного вроде не придвидется. Сели на метро и уехали домой. Приезжаем домой, а тут баба Паня говорит, что по радио объявляют, что стреляют. На тот момент ещё не женатый на мне твой папа (по радио же по всей стране передавали, что в Москве стреляют) весь вечер названивал сюда из Димитровграда в поисках меня, на что бабушка ему всё время говорила, что все ушли на фронт, никого нет. Вот. Папа там очень нервничал. Соответственно утром, когда стало известно, что был обстрел, но погибло там три что ли человека или семь, три, по-моему, которые под танки бросились, тётя Ира Маришку привезла в Москву, меня отправили на войковскую за Маришкой. Мне девятнадцать лет, Маришке пятнадцать значит было. Мы с Маришкой на обратном пути вылезли, дошли до белого дома, а там эти троллейбусы раскарёженные стоят, и мы себе на память отрезали резинку от боевого троллейбуса, где-то даже до сих пор валяется, я её не так давно видела. Вот.

В целом, в те времена бабушка, дедушка твои, соответственно, мои родители активно поддерживали перемены и первый срок правления Ельцина. Как-то так. Вообще, тогда были достаточно активные споры в семье, то есть каждый праздник семейный, посиделки, превращались в небольшой митинг, потому как старшее поколение, которое твои прабабушки-прадедушки, они как-то были с одной стороны более консервативны, с другой стороны для них всё-таки построение советской власти было смыслом и целью жизни и, конечно, когда всё вот это вот так разрушилось было тяжело. А молодые, которые мои родители, они в общем, ну как все молодые были радикалы. Это, в общем, нормально.

Конец ознакомительного фрагмента.