Будь дождем, будь ветром… - Антон Георгиевич Дворченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Например?
– Например, у Барса – его на самом деле Евгений Барсуков зовут – первая кличка была Барсук. И очень он злился по этому поводу, что зверь несолидный какой-то, мелочь пузатая. Как только в силу вошел, сразу Барсом велел себя называть. Тем, кто с первого раза не понял, тому… второго раза уже не понадобилось.
– А еще что?
– Да много чего по мелочи – такой же фигни. Но под конец, в этом самая закавыка, подколол Генку кто-то из ребят, мол, как же ты денежки охранять взялся? Не боишься, что маманя твоя найдет, да пропьет в момент? А тот возьми и сболтни в запале, что не дурак такие деньги дома хранить. Что они, между прочим, ближе, чем мы думаем – рукой подать. И место всем нам прекрасно известно.
– Что за место?
– Прямо Генка не сказал, но… Понимаешь, неподалеку от ресторана, где мы сидели, есть один дом. Его еще в девяностые строить начали, да на трех этажах забросили. Пока были пацанами – частенько школу там прогуливали. Укромных уголков, закутков всяких, особенно в подвале, навалом, но мы после нескольких лет беготни и пряток могли там с закрытыми глазами ходить. Так что каждый из нас прекрасно понял, о каком таком месте идет речь.
– Ясно. А дальше?
– Дальше надоело нам над Генкой шутить, нарезались все, как… О, точно! Лешка же в больницу попал. У него с алкоголем всегда было не ахти, но в тот раз чего-то совсем не рассчитал. Пил, вроде бы, всякую несерьезную ерунду, а тут вразнос пошел. Хороший пример того, что лонг айленд айс ти – коктейль, который только притворяется твоим другом. Короче, поплохело Лехе прилично. Все забегали, засуетились, скорую вызвали. Она еще, как назло, долго не ехала. Рустам даже на улицу выходил ее встречать.
– Надолго?
– Я не засекал… Минут десять, плюс-минус. Сказал еще потом, что скорой дали не тот адрес, и они там круги нарезали неподалеку.
– Кто вызывал?
– Не помню.
– Интересно. А кто-нибудь еще выходил из-за стола?
Николай почесал затылок.
– Да все, кроме Генки, пожалуй. Он продолжал тамаду изображать. Фонтанировал – не заткнешь. Такое и раньше бывало, мы не рисковали его одного оставлять. Генка пьяный – дурнина дурниной, в одиночку его остановить, если что, не получится. Вот и выходили, кому надо, по очереди, остальные стерегли. Я еще до Рустама отлучался. Меня от выпивки скрутило ненамного лучше Лешки. Долго… с белым другом обнимался, короче. Потом Георгия официантка по делам каким-то зазвала. Потом уже Рустам врачей встречал, а последним Макс вышел помогал Алексея в скорую грузить, даже в больницу с ним поехал. Да. Там уж мы расходиться начали. Чего сидеть?
– А потом что?
– Ничего. Не помню я ни черта, что потом. Так накидался, что остальное – как в тумане. Дошел до остановки автобуса. Но, кажись, не до своей, а в другую сторону. Не соображал ничего. Мне кто-то помогал идти, самому уже было тяжело.
– Кто?
– Да если б знать. Убей не скажу. Помню ощущение, что вроде кто-то из наших. Только я один из ресторана отчалил и не шел никто следом. Очнулся, когда меня водитель на конечной из автобуса выволакивал. Добрел до скверика, нашел скамейку в укромном уголке, уснул. Место удачным оказалось, весь день дрых без задних ног. А ближе к вечеру двое амбалов подошли, меня, как котенка, в охапку сгребли – и к Барсу. Да еще из кармана пиджака вытащили пачку банкнот. Оказалось, перевязаны они были как-то по-особенному – точь-в-точь, как остальные пропавшие деньги. А я спьяну все ворочался, не мог понять, чего ж так неудобно на том боку.
– Послушай, если я правильно поняла, кто угодно мог найти и забрать деньги. После того, как все разошлись. Разве не так?
– Не так. Генка сразу из ресторана, как сообразил, что проболтался, к тайнику своему побежал. А там пусто и… зажигалка моя лежит на земле.
Линда удивленно уставилась на Николая.
– С каких пор ты куришь?
– Я не курю, зажигалка пустая. Помнишь мою привычку постоянно что-нибудь в руках крутить? Мне так думается лучше. Спиннер таскать несолидно, особенно на какие-нибудь совещания, а зажигалка – почти то же самое, плюс крышкой щелкает прикольно. Вещица приметная. На ней инициалы мои были, все об этом знали.
– Значит, в ресторане ты ее тоже вытащил и крутил?
– Ну да.
– Но потом она куда делась?
– Знать бы… Или выпала, или стащил кто-то.
– А, может быть, только не обижайся, пожалуйста… Может быть, ты, все-таки, сам…
– Нет. – голос Николая зазвенел металлом. – Я, конечно, не все помню, но деньги не брал. Точка. Во-первых, это воровство, да еще у друга. Во-вторых, Барс их не на улице нашел. Кто знает, откуда он их взял, какую дрянь продавал? А если на них чья-то кровь? Я брезгую!
– Хорошо, не сердись… Когда каждый из вас выходил, у кого хватило бы времени сбегать к тайнику?
– Да у всех, в общем-то. Только там много денег было, в карман не положишь, а возвращались все с пустыми руками.
– Ладно. И что ты думаешь делать?
– Ну… вариантов немного, времени еще меньше. Попробую с каждым из ребят по очереди потолковать. Не сговорились же они все против меня. Кто-то что-то видел, кто-то что-то вспомнит, кто-то проболтается. Шерлок Холмс из меня – так себе, но не представляю, что еще можно успеть за такой срок.
– А не проще позвонить?
– Нет. Мне надо в глаза им посмотреть. По телефону соврать легче всего.
– Может быть лучше убежать куда или спрятаться?
– На «убежать» деньги нужны. Кошелек я в переходе отдал, банковские карты без документов не восстановишь, а домой сейчас возвращаться – плохая идея.
– Поживи тут.
– Если меня за день разыскали в парке, на скамейке, то найти в твоей квартире для них – пара пустяков. Нет уж, ты и так очень помогла, даже больше, чем я заслуживаю, но сейчас мне пора.
– Подожди!
Линда порылась в сумочке, протянула Николаю ключи.
