Рубиновая звезда - Николай Шагурин

Внезапно впереди показалось светлое пятно. Оно беззвучно приближалось, и пловец остановился, повис в воде в лягушачьей позе, едва шевеля плавниками. Пловец догадался, что это косяк хамсы, сотни тысяч рыбешек, сбившихся в одно огромное стадо. Затем он увидел совсем близко вожака, крупного самца, освещенного трепетным светом. Вожак вел стадо, руководясь инстинктом, по каким-то своим, ему одному известным путям. Сзади оплошной серебристой массой роилась более мелкая хамса.

Внезапно вожак метнулся в сторону. Может быть, его испугало это большое лягушкообразное существо, притаившееся на пути косяка. За вожаком повернуло все стадо. Светлое пятно стало удаляться, меркнуть. Потом до слуха донесся прерывистый, то затухающий, то усиливающийся звук. Это, несомненно, был звук мотора. Был ли то пограничный катер или рыбацкий баркас, идущий на поиски вот такого косяка?.. Но и звук мотора стих.

Когда пловец вынырнул, земля оказалась намного ближе, нежели он рассчитывал. Темная отвесная громада поднималась в сотне метров, у подножья обрыва серела узенькая полоска пляжа. Он медленно поплыл вдоль берега. Глаза, уже привыкшие к темноте, ощупывали каждый крупный камень на берегу.

Теперь он собирался вступить на эту землю, которая не ждала, не звала его, где каждая былинка травы, каждое живое существо, даже сами звезды были ему враждебны. Но пока ничто угрожать не могло. Курорт находился в километре от берега, отдыхающие крепко спали в своих постелях. Ближайший колхоз отстоял еще дальше.

Ноги коснулись дна. Он выполз на берег. Где-то очень далеко внезапно забурчал громкоговоритель, который, видимо, забыли выключить. Сняв плавники, шлем, стянув костюм, пришелец достал из ранца сверток, а остальное скатал в плотный клубок. Выбрав на пляже камень поувесистее, он связал все вместе поясом. Потом снова вошел в воду и, отплыв от берега, опустил узел ко дну.

На берегу оставался только сверток в прорезиненной ткани. Он заключал в себе легкий, хорошо скроенный, пиджак кремового цвета, белые брюки, туфли, носки, шелковую рубашку — шведку. Компас полетел в воду, вместо него кисть руки охватили часы — браслет. Пришелец разложил по карманам остальные предметы: коробку «Казбека», спички, толстую пачку советских денег, паспорт, удостоверение на имя сотрудника одного из институтов Академии наук. Поколебавшись, он достал круглую коробочку и положил в рот еще одну таблетку. Потом аккуратно причесал влажные волосы и пошел по тропинке в гору: ночной гуляка в отутюженных белых брюках, любитель ранних купаний…

Незваный гость поднимался по тропинке вверх в полной уверенности, что не встретит никого на этом пустынном берегу в столь ранний час. Он ошибался. Вскоре пришелец услышал за собой легкие, летящие шаги и задыхающийся голос:

— Гражданин, минуточку!

Он быстро обернулся. Его догоняла статная, рослая девушка. Придерживая одной рукой платочек на груди, Другую она протягивала к нему:

— Постойте!

По интонации — настороженной и суровой, с какой было произнесено это «постойте!», по торопливости, с которой девушка нагоняла его, незнакомец понял: она видела. Привычный рефлекс сработал мгновенно, кисти рук мертвой хваткой сошлись на нежном горле девушки, Глядя в остекленевшие, не оставляющие надежды, глаза пришельца, она все же успела крикнуть жалобно, высоко, как подстреленная птица:

— Вася!

Этот полустон — полупризыв был услышан. Сверху вместе с осыпающимися камнями донесся тяжелый топот. С гребня прямо на незнакомца огромными скачками неслась чья-то внушительная, массивная фигура. Незнакомец едва успел выпустить из рук тело девушки.

Глава III

«Б-317» ТОРОПИТСЯ

Василий Иванович Колодочка, старшина второй статьи, стоял перед майором Соболь. Моряк в ясных и коротких выражениях рассказывал о событиях минувшей ночи.

…Услышав крик девушки, Колодочка в несколько скачков очутился около незнакомца. Стремительный удар по скуле отбросил субъекта в белых брюках шага на три в сторону. Затем Колодочка кинулся к девушке, приподнял бессильно запрокинувшуюся голову и голосом, в котором звучали тревога и нежность, позвал:

— Маруся! Голубка…

Девушка медленно открыла глаза, она с видимым трудом приходила в себя от потрясения. Губы разжались, и Колодочка услышал прерывистый топот:

— Вася… со мной — потом… его… его останови…

Эти несколько секунд позволили незнакомцу уйти от преследования. На четвереньках, с необыкновенным проворством он карабкался.

«Да, не хотел бы я попасть тебе под горячую руку!» — подумал Соболь, любуясь моряком. Колодочка, потомственный керченский рыбак, был чрезвычайно крепок и коренаст. Всем обликом своим — чистым, открытым русским лицом, могучей шеей, поднимающейся из разреза белоснежной форменки, широкими, чуть покатыми, литыми плечами, он напоминал Соболю молодого Добрыню Никитича. Старшина принадлежал к числу замечательных флотских силачей. Ударом кулака он забивал в деревянный стол положенную плашмя костяшку домино, скатывал меж ладоней в трубочку дюралевую тарелку, а недавно удивил весь флот, выбросив пятьсот с лишком раз двухпудовую гирю. В стенной газете базы торпедных катеров, где служил Колодочка, его изобразили в дружеском шарже выжимающим одной рукой торпедный катер. Впрочем, никому не пришло бы в голову видеть в нем какой-то феномен — рекорд его на другой день был перекрыт боцманом Смоляниновым. Колодочка являлся лишь одним из передовиков в богатырской семье флотских спортсменов, а спортом на флоте занимаются все. И это не был просто комок мускулов: Соболь обратил внимание на его правильную, выразительную, точную речь — говорил хорошо грамотный, культурный человек.

— Вы какое учебное заведение окончили, товарищ старшина второй статьи? — поинтересовался Соболь.

— В прошлом году экзамен сдал на аттестат зрелости, товарищ майор, — сообщил Колодочка. — А с осени заочно начинаю учиться в юридическом институте.

— Трудновато будет.

— Знаю, товарищ майор. Но привлекают меня гуманитарные науки.

Соболь подвинул стул.

— Да вы садитесь, товарищ старшина! Помнится, сказали вы, что находитесь сейчас в доме отдыха Черноморского флота?

— Так точно, товарищ майор!

— Мне все-таки не понятно, как же вы могли оказаться в пятом часу утра на пляже, в полутора километрах от дома отдыха?

Вопрос этот заметно смутил Колодочку, щеки его порозовели.

— Я, товарищ майор, после отбоя… гм… гм… когда огни погасили… оделся и ушел из дома отдыха. Гулял, товарищ майор.

— Один?