Демон против люфтваффе - Анатолий Матвиенко

Могу вылезти в любой точке земного шара, рано или поздно хер Хитлер туда припрётся. Не сам, естественно, а с войском, подлежащим истреблению моей недрогнувшей рукой. Жить, развлекаться, ждать появления германского жертвуса… А если его раздолбают раньше? Святоша этого так не оставит. Получается, всякие Чили-Гондурасы отпадают. Да и плохо у меня с местными языками. Ну да, поджаривал их грешников, кричали что-то вроде "дьябло-каррамба". Нет, лучше русские. Стольким рёбра переломал – они почти родные. Язык их знаю, даже в башне Анэнербе именно по-русски заговорил… Рефлекторно согрешил. Уж очень выражения к случаю пришлись.

С нацистами рано или поздно русские сцепятся, это факт. Обоим диктаторам нужна вся планета до Луны. А если полыхнёт войной в другой точке, я же не дуб с корнями, мне не в падлу и перебежать… Отставить жаргон! Выйду к живым – тогда сколько угодно. Конспирация оправдывает.

Запер квартиру, взял листок с визами на выход к солнцу и побрёл, не оглядываясь. Долгая жизнь в преисподней приучает к приметам и суевериям. Тьфу-тьфу…

Глава третья

Красный военлёт Бутаков

Он споткнулся. Знает же, что пор-рожек высокий… Ик! Да только после литра выпитого рельеф местности не чётко помнится.

Снова споткнулся. Да что же это такое! И комсомолец Иван Бутаков произнёс фразу, круто поменявшую его однообразную жизнь.

– Понаставили тут… Дьявол меня забери!

Словно что-то треснуло по голове. Не, потом и вправду ударило, когда потерявший управление лётчик совершил жёсткую посадку в прихожей. Да ещё скапотировал, то бишь перевернулся вперёд на пробеге. В том виде его и нашла жена, лежащим поперёк полосы и источающим знакомые до тошноты ароматы алкогольного топлива.

За тонкой стенкой раздались похожие звуки. Жена военлёта Фролова принимает там другой подбитый экипаж. Они явно совершили групповой вылет с соседом. Впрочем, не впервой.

Не имея возможности поставить своё сокровище на шасси, мадам Бутакова отбуксировала бесчувственный фюзеляж в спальню, пристроила на коврике, стащила сапоги и прикрыла пледом, обеспечив тазиком около физиономии. Жёны красных военлётов – опытные и предусмотрительные женщины. Но и она сплоховала, когда муж вдруг принял вертикальное положение. Глазки впились в законную половину изумительно трезвым взглядом. Он сурово спросил:

– Ты хто?

Дело в том, что грешная душа комсомольца, одурманенная дешёвым пойлом в виде самодельной смеси спирта плюс немного воды, уютно дремала, свернувшись в комок. Поэтому существо из преисподней, вселившееся в тело сталинского сокола, не имело возможности достучаться до неё и вопросить – где мы, кто мы и зачем мы… Такова прихоть Создателя, единство души и тела. Раз плоть напиталась этиловой отравой, дух погрузился в краткосрочную нирвану, не слишком отличающуюся на земле и в кабаках для администрации загробных лагерей. Душам тоже расслабиться нужно. А узнавать что-то у пьяного в сосиску – так же нелепо, как расспрашивать о теории Юнга сантехника дядю Колю, уснувшего после магарыча в ЖЭКовской каморке. Поэтому вселенец из преисподней оказался предоставлен сам себе, имея в распоряжении молодое тело, из которого тут же улетучился хмель, и второе женское тело рядом, от ужаса открывшее рот.

– Я – жена твоя! Допился до потери памяти, бестолочь…

* * *

Меня можно упрекнуть в злоупотреблении полномочиями. Но войдите в положение мужского существа, не знавшего женщины две тысячи лет! Поэтому, вместо выполнения задания по уничтожению нацизма силами отдельно взятой человеко-единицы, я предался обычному для смертных сладкому греху. Другое оправдание – надо же вживаться в общество, так сказать, в роль входить. Ну, и вошёл. Не только в роль, но и в куда помягче… Класс! Не Божья Благодать, конечно, но спасибо Создателю и за это. А также бывшему главнокомандующему телом, что нормальную бабу себе выбрал. Теперь уже не себе, а нам.

– Может, хватит, Ванечка! – тихо прошептала ночная фея после третьего раза.

О, порция полезной информации. Отныне я – Иван. Остались мелочи: фамилия, профессия (что-то военное), биография, имена-фамилии родственников, соседей, сослуживцев по воинской части, специальные навыки… Ну, это постепенно.

Сколько новых ощущений! Или давно забытых старых. Моя фантомная загробная плоть за ненадобностью была лишена трёх четвертей из них. Кажется, пора в клозет… Я почти две тысячи лет в него не ходил!

Сапоги и галифе практически не отличаются от бутафорских энкаведешных, гимнастёрка тоже. Удобства где-то во дворе, но не искать же в темноте. У заборчика я нащупал часть тела, десять минут назад использованную с огромным удовольствием. Как долго ты отсутствовал, дружок! По замыслу устроителей загробной жизни, отрезание у мужчины отличительного причиндала, во-первых, выполняет наказательную роль. Во-вторых, готовит к духовной бесплотной жизни, лишённой атавистических порывов. Но это – предположения. Пути Господни неисповедимы, знаете ли.

Ох, ещё чего-то остро хочется. Наверно, закурить. Но я не умею! Придётся ждать, когда соизволит проснуться душа донора. Или реципиента? Если отдал мне тело – донор, коли принял меня – реципиент… Выбора нет, Ванечка очуняет и пусть курит на здоровье, а там посмотрим.

Заботливая супруга с неизвестным именем зажгла свет. Электрический, не хухры-мухры. В жёлтом полумраке я глянул в зеркало и чуть не разразился матом почище, чем в башне Анэнербе. На гимнастёрке аккуратной женской рукой пришиты голубые петлицы с двумя кубарями и крылышками. Сталинский сокол, мать твою… Пехотой командовать не проблема – что отрядом на зоне, что центурией и когортой в прошлой жизни. А на самолёте нужно хотя бы элементарно научиться летать! Интересно, Ванятка умел? Или только должен был уметь?

– Ва-ань! Ты удостоверение не потерял? Как в прошлый раз.

Оно нашлось в нагрудном кармане рядом с комсомольским билетом. Слишком пристально изучать его не пробовал, и так у жены подозрения. В общем, здравствуй лейтенант ВВС РККА Иван Бутаков! Счастливой службы и долгих лет семейной жизни!

Ваняткина душа пошевелилась и снова уютно засопела под черепом. Под моим теперь черепом!

Мадам Бутакова убедилась, что документ на месте. Стараясь не таращиться, осмотрел её, насколько позволила длинная полотняная рубашка. Каюсь, в первый момент не разглядел даже – сразу в койку уволок, заподозрив в принадлежности к женскому полу.

На вид как и на ощупь – полненькая, мягкая, с большой низкой грудью. Длинные тёмные волосы распущены по случаю ночного времени. Глаза круглые, глупые, но очень добрые, пухлый ротик приоткрыт, показывая белоснежные неровные зубки.

Я обнял иванову жену и прошёл в спальню.

– Расскажи что-нибудь.

– Что?

Женщина явно удивилась вопросу. Ах, да, красный военлёт. Разговоры дома только об удали молодецкой либо всех порвём на радость товарищу Сталину. Терпите, дамочка, нет большей чести в СССР, чем при крылатом муже быть. Полгорода таких как ты мечтает о соколе. Выгонишь – мигом подберут.

– Расскажи, как мы познакомились.

– Ты не помнишь?!

– Разве можно забыть! Но так давно об этом не говорили. Начинай! Как будто лучшей подруге, а она вообще ничего не знает.

– Ва-ань, что с тобой? Верно, и правда головой о порожек приложился. Вон гузак какой на макушке вырос.

– Фуражкой прикрою. Ну, говори…

Мы проболтали до утра. Понятно, что мне оставалось лишь поддакивать. Женщине впервые за годы удалось потрещать всласть. Здесь даже с девчонками на хлебозаводе не очень-то посекретничаешь – жена военлёта должна хранить гордое и возвышенное молчание. А то вдруг тайну военную раскроет, случайно мужем оброненную… Например, о дефиците портянок в авиационной бригаде, и враг тут как тут, подслушивает.

Монолог незаметно превратился в ласки, и меня снова коснулся крылом отблеск Божьей Благодати. Спасибо тебе, Создатель, за правильное использование адамова ребра!

Она убежала на работу к семи, не выспавшаяся, но вполне довольная проведённой ночью, а во мне прорезался Ванятка. Пусть его. Денёк-другой поживу пассажиром и зрителем, присмотрюсь к хомо советикусу в привычной ему среде, а не в посмертной исправительно-трудовой зоне.

Комсомолец привычно выругался, натянул галифе. При свете дня обнаружилось пятно на коленке – явный результат промежуточной вынужденной посадки по пути к дому. Он намотал портянки, обулся и вывалился во двор, указав мне дорогу в отхожее место на будущее. При рассеянном солнечном свете через широкие щели между досками я, наконец, рассмотрел нашего дружка, демонстрирующего утренний подъём по стойке "смирно", наплевав на бурную ночь.

Сукин ты сын, Ванятка. Я, конечно, не доктор, но круглая белая язвочка мне решительно не понравилась. Вселение демона из преисподней чрезвычайно ускоряет регенерацию и избавление от инфекций, военлёт быстро вылечится. А скольких дурочек кроме жены успел наградить сифилисом, развратник?