Чем заняться мертвецу - Уильям Айриш

— Теперь, Дорис, ты готова к своей последней прогулке, — пробормотал Ларри.

Ему хотелось как-то замаскировать труп, чтобы хозяин машины подольше прибывал в неведении. Но под рукой ничего не было. Пудреницу с фотографией он оставил в кустах. Теперь пусть доказывает, что он с ней не был!

Затем Ларри скрылся среди деревьев и быстро направился в сторону ресторанчика. Очень скоро он оказался перед ярко освещенной дверью, и все выглядело так, будто он только что вышел оттуда. Посыльный вернулся к своему посту после разговора с человеком, который теперь удалялся к сосновой роще…

— Чего это он так разозлился? — спросил Ларри, как будто присутствовал при разговоре.

— Ему подложили свинью, — ухмыльнулся посыльный.

Ларри вышел на дорогу. В сосновой роще зажглись фары, заработал мотор и машина уехала. В этот момент к Пинеде подкатило такси. Ларри сел в машину.

— Отвезите меня в город, — сказал он шоферу. — И побыстрее, мне должны звонить.

Едва открыв дверь, Ларри почувствовал: дома что-то не так. Он оставил свет включенным только на лестнице, а сейчас… Он закрыл дверь и, повернувшись, чтобы войти в гостиную, столкнулся нос к носу с отцом. Мистер Викс выглядел очень усталым и напуганным.

— Я вернулся первым поездом, — сказал он спокойно. — В Нью-Йорке я вдруг понял, что я делаю. Как же плохо ты обо мне думаешь, если хочешь, чтобы я сыграл подобную роль. Я, должно быть, жуткий тип, если так легко, пусть даже на время, позволил тебе взять на себя всю ответственность за мое преступление.

Ларри опустил голову:

— Господи! Ты хочешь сказать, что все, что я делал, я делал напрасно!

Затем, придя в себя, спросил:

— Ты еще не позвонил?..

— Нет, я ждал твоего возвращения. Я думал, ты, возможно, согласишься проводить меня в участок. Понимаешь, я не могу идти туда один, — признался отец.

Затем строго добавил:

— Но не пытайся меня отговорить. Я уже принял решение, и пойду туда, даже если ты не пойдешь со мной.

— Конечно же, я пойду с тобой, — с горечью бросил Ларри. — Так будет даже лучше, поскольку я наделал много глупостей и нет ни единого шанса, что в мою историю кто-нибудь поверит. Я забыл в лесу ковер, в который заворачивал Дорис. А ведь довольно много народу видели, как я его нес. Меня видели в Пинеде, и я сказал шоферу, что жду звонка. Эти слова портят твое алиби: как я мог знать, что ты мне позвонишь, если между нами не было сговора? К тому же на пудренице и на браслете остались мои отпечатки пальцев… Пошли, бедный мой отец… Ты можешь всю дорогу меня пилить — я это заслужил.

Последние слова он произнес с печальной улыбкой на устах.

Перед полицейским участком они остановились и посмотрели друг на друга. Ларри положил руку на плечо отца:

— Подожди меня здесь, — сказал он грустно. — Я все им объясню сам. Так будет легче.

И он один вошел в участок.

Сержант поднял голову и спросил:

— Что-нибудь случилось?

— Меня зовут Викс, — сказал Ларри. — Я пришел по поводу Дорис Викс, второй жены моего отца…

Сержант сочувственно покачал головой:

— Вы хотите сообщить об ее исчезновении?

И прежде, чем Ларри успел ответить, полицейский достал тот самый браслет, который юноша всего час назад бросил в машину около Пинеды.

Лицо Ларри окаменело, но он нашел в себе силы выдавить:

— Это ее браслет…

— Да, здесь выгравировано ее имя. Только так мы ее и опознали… сержант опустил глаза. — С ней дело худо…

— Она мертва! — воскликнул Ларри, ухватившись за край стола, который отделял его от полицейского.

Собеседник услышал в этом крике не констатацию факта, а выражение ужаса.

— Да, увы… — вздохнул он. — Я не хотел так сразу сообщать, но теперь вы знаете правду. Авария произошла примерно полчаса назад. Должно быть, мужчина, который был с ней, довольно много выпил или просто ехал с выключенными фарами. Их машина врезалась в грузовик и перевернулась. Его выбросило из машины, и падая, он сломал позвоночник. Она не смогла выбраться, осталась в горящей машине и… короче говоря, нам удалось установить ее личность только по этому браслету — он случайно выпал на дорогу.

— Там, на улице, мой отец, — пробормотал Ларри. — Лучше будет, если я сам сообщу ему…

И он нетвердым шагом пошел к двери.

Глядя на него, сержант сочувственно подумал:

«Какое страшное потрясение должен испытывать человек, когда слышит подобные вещи…»