Пле(мя)нница (СИ) - Сашина Ая

По торговому залу она передвигается суматошно, нервно. Постоянно косится на меня, поджимает губы.

— Расслабься, — советую я искренне. Накатывает жалость к девчонке. Алина сейчас, как дикий звереныш, который попал в зоопарк.

Но расслабляется она лишь только тогда, когда мы снова оказываемся дома. Как только закрывается входная дверь, раздается её облегченный выдох.

— Устала? — спрашиваю перед тем, как отнести пакет с немногочисленными продуктами, которые купила Алина, на кухню.

— Голова немного кружится, — признается она. — Низкое давление.

— Распространенное явление у молодых девушек, насколько я знаю.

— Возможно. Ты не будешь против, если я пойду к себе и немного полежу?

— А если бы я сказал, что против, ты бы сидела рядом со мной и мучалась дальше? — не могу скрыть удивления. Алина совсем не любит себя?

Вижу, как румянец расползается по лицу девушки, но мне не хочется брать свои слова обратно. Я искренне хочу понять, что творится в голове у племянницы. Алина как можно быстрее должна научиться отстаивать себя и свои интересы, иначе её мигом сожрут в этом городе.

— Извини, — добивает она меня окончательно.

— За что ты сейчас извиняешься? За то, что тебе плохо? За то, что ты именно такая, какая есть? Иди, — киваю на дверь её комнаты, чувствуя, как раздражение начинает стремительно вырываться наружу. Мне никогда не понять эту девчонку. Никогда. Она будто с другой планеты. Почему она не позволяет быть себе настоящей? Почему прячется за неприступной маской?

Наблюдая, как она, понуро опустив голову, скрывается в комнате, готов пойти за ней следом и хорошенько встряхнуть её. Может, небольшая встряска поможет ей очнуться? Бросая продукты в холодильник, вспоминаю нашу единственную встречу с Алиной в далеком прошлом. Ей тогда было года четыре-пять. Я отчетливо помню веселого, любопытного ребенка, которого втихаря подкармливал шоколадными конфетами, когда приехал к ним в гости. В какой момент что-то пошло не так, и озорной ребенок превратился в неприступную ледышку?

Приняв освежающий душ, беру ноутбук и, удобно расположившись на диване в гостиной, просматриваю отчеты за прошедшую неделю. Настолько глубоко ухожу мыслями в работу, что даже упускаю тот момент, когда моё одиночество нарушает племянница.

— Работаешь? — спрашивает она тихим голосом.

Резко поднимаю голову и смотрю на девушку. Вид у неё сонный. Надеюсь, сон принес ей облегчение.

— Да. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально всё. Пойду, перекушу что-нибудь, — говорит, будто спрашивая у меня разрешения.

Раздражение снова жжет у меня в груди. Сколько я ещё смогу терпеть её «пленный» настрой, прежде чем сорвусь и выскажу всё, что думаю о её ненормальном поведении? Тяжело вздыхаю. Лучше пока успокоиться. Иначе рискую совсем испугать этого нахохлившегося птенца.

— Сделай мне чая, — прошу, снова утыкаясь взглядом в ноутбук.

Алина зовет меня минут через пятнадцать. Вижу на столе хлебцы, нарезанный сыр, помидоры, две чашки чая.

— Это вся твоя еда? — уточняю я. — Так и ноги протянуть недолго.

Она упрямо молчит. Безмолвно соорудив себе непритязательный на вид бутерброд, всё же несмело улыбается.

— Приятного аппетита, — говорит она прежде, чем начать есть.

— Приятного, — беру свой чай и ухожу обратно в гостиную. Не хочу стеснять девчонку. Пусть спокойно ест столько, сколько хочет, а не думает о том, смотрю я на неё в этот момент или нет.

Стуча по клавишам, раздраженно прислушиваюсь к звукам, доносящимся из кухни. Племянница, словно мышь, её почти не слышно. Прикидываю, сколько времени уже прошло с тех пор, как оставил её одну. Почти час. За это время можно было пять раз поесть, и столько же раз помыть посуду. Неохотно поднимаюсь с дивана и иду на поиски Алины. Как оказывается, она старательно вытирает верхние кухонные шкафчики. На плите в кастрюле что-то варится. Не знаю, что именно племянница готовит, но аромат отменный.

— Что готовишь? Вкусно пахнет. Уже сто лет не ел домашней еды.

— В смысле? — она с непониманием смотрит на меня. — А что ты ешь обычно?

— Или в кафе, или в ресторане ем. Иногда заказываю доставку еды на дом.

Вижу, как удивление на её лице ширится. Она пытается спрятать эти чувства, но, как всегда, у неё не получается. Все её эмоции, как на ладони. Бери и рассматривай со всех сторон.

— Это странно, — выдает она. — К тому же… Не представляю даже, сколько денег ты на это тратишь, — удивление сменяется легким ужасом в её миндалевидных глазах.

— Значит, будешь теперь готовить не только для себя, но и для меня. Продуктами буду обеспечивать.

— Нет, — тут же начинает она отбрыкиваться от чего-то. Пока не могу понять от чего именно. Не хочет готовить для меня или не хочет принимать мою помощь в виде провизии?

— Не будешь готовить для меня? — неожиданно понимаю, что мне нравится сейчас провоцировать Алину. Представляю даже, как сейчас начнут розоветь её щеки.

— Я не это имела в виду, — едва ли не заламывая руки, сообщает мне возмущенно. — Я про продукты. Я сама буду покупать всё нужное. Могу я хотя бы таким образом отблагодарить тебя за то, что ты приютил меня? Денег не взял, позволь тогда угощать ужинами, — рассуждает она на полном серьезе.

— Не позволю, — резко заявляю, наслаждаясь её непосредственной реакцией на происходящее. — Не могу позволить себе жить за счет безработной племянницы.

— Я найду работу, — уверенно парирует она. — Не буду безработной.

— Хорошо, — улыбаясь, исправляюсь я. — Неправильно выразился. Не могу позволить себе жить вообще за чей-либо счет, а не только безработной племянницы. Так лучше? Кроме того… Подарки я не люблю. Привык за всё платить. Так что на этой веселой ноте закончим нашу дискуссию.

Слышу, как в гостиной заиграл мой мобильный. Бросив на племянницу взгляд, извещающий о том, что дальнейшие пререкания на тему еды невозможны, иду на зов телефона. Звонит мой самый близкий друг, по совместительству компаньон по бизнесу.

— Привет, Вань, — прижав телефон к уху, беру сигареты и иду на лоджию мимо всё ещё возмущающейся Алины.

По голосу слышу, что Бероев пьян. Причем сильно, хотя часы показывают только шесть вечера.

— Суббота, — орет он в трубку, — у меня племянница родилась.

— Поздравляю, — искренне радуюсь вместе с другом. — Передавай Юльке мои приветы и поздравления.

— Передам. Слушай, а ты сейчас занят? Приезжай к нам с Павлом. Мы в Хаосе сидим, отмечаем.

— Не знаю даже, — задумчиво смотрю на Алину, которая тоже бросает на меня короткие взгляды. Вижу, что ей некомфортно, когда я рядом. В моей компании она постоянно напрягается. Поэтому если я сейчас уеду, это, наверное, станет для неё приятным сюрпризом. Да, точно надо ехать. Хоть развеюсь за целый день. А Алина пусть спокойно хлопочет на кухне, если ей это так нравится. Странная она, конечно… В её годы по дискотекам бы бегать и с парнями по углам зажиматься, а не сидеть в квартире и кашеварить.

— Алин, я уезжаю, — сообщаю через полчаса. Я уже переоделся и теперь стою возле двери в прихожей, собираясь выходить из квартиры.

— Уезжаешь? — она появляется из кухни. Как я и предполагал, вижу на её лице невыразимое облегчение.

— Да. Буду поздно. Надеюсь, когда приду, ты уже будешь спать.

— Надеюсь, когда ты придешь, громкая музыка не разбудит меня, — отвечает она, мгновенно покрываясь румянцем.

Не сдерживаю усмешки.

— А вчера нельзя было сказать об этом? — всё же радуюсь, что племянница сейчас смогла перебороть своё стеснение и дала понять, что ей не нравится громкая музыка, более того, она мешает ей спать. — Давай договоримся, что, если тебя что-то не устраивает, ты будешь говорить об этом сразу. Не раздумывай даже. Я уважаю честные отношения. Не хочу каких-то недомолвок. Договорились?

— Договорились, — несмотря на красные щеки, её взгляд сейчас тверд, как никогда.

Прощаюсь и выхожу из квартиры. Такси уже ждет у подъезда. Сажусь на заднее сиденье и, удобно устроившись, звоню Вике.