Цвет спокойного моря - Дарья Александровна Кудряшова

с этим ангелом, моим добрым, светлым мальчиком: оставить его на некоторое время, но потом дать ему все, что нужно и все, что он пожелает, или остаться рядом с ним в бедности, что может привести к тому, что службы отнимут единственного сына у горе-матери?

Мой крохотный, как я могу позволить забрать тебя у меня? Как я могу не предоставить тебе возможность жить достойно? Как я посмею лишить тебя счастья? Нет, даже не могу предположить, что ты будешь жить в нищете. Ты – мой единственный ребенок, ты – моя причина поступать, так, как я поступаю. Раньше я жила, охотясь на добычу – достижения, статус, заработок. Как истинный охотник, никогда не останавливалась на одной добыче, стремилась за другой. Но теперь мои личные победы не могут заставить меня ликовать, как раньше. Возможно, люди меня осудят, не поверят. Может быть, женщины не обязаны посвящать всю свою жизнь детям. Может быть, существует еще множество радостей, кроме материнства, а для некоторых материнство – вовсе не радость. Но как меняет эта информация мое отношение к сыну? Никак. Я просто люблю его. Знаю, что в будущем могу сделать много ошибок. Наверно, я уже делаю какую-то ошибку. Но пожалуйста, пускай он знает, что я люблю его. Что это все из-за любви к нему. Только из-за этого.

12глава

(от лица Софии)

Последнее утро перед моим отъездом. Ванюша ведет себя абсолютно безмятежно, полагая, что этот день пройдет по примеру других. Он неторопливо ест завтрак, радостно поглядывая в окно.

Мой крохотный, прошу, не ожесточи свое сердце. Не поддавайся гневу. Сумей сохранить свою доброту. Научись понимать мотивы людей, научись не осуждать их.

Рыжеволосый красавец вышел со своей комнаты в новых синих брюках и белой хлопковой рубашке. Светло-голубые глаза смотрят прямо в мои с недоумением. Я стараюсь соблюдать умиротворенный настрой. Объяснив ребенку, что он пойдет в школу, я медленно пошла в свою комнату. Комок в горле не давал сказать больше ни слова. Надо успокоиться. С каждым вдохом и выдохом, мне труднее дышать. Не выдерживаю: слезы текут по моим щекам, совершенно неконтролируемо. Я вытираю их ладонью, а второй – закрываю свой рот: кажется, что закричу от этой непрекращающейся боли. Нет, нельзя – Ваня услышит. Почему-то сломать руку было не так больно, как отпустить сына. Будто жуткое чудовище барахтается внутри меня и пытается найти выход. Словно что-то поедает меня изнутри, может быть, совесть или ненависть к себе. Чтобы хоть как-то приглушить чувства, эмоционально освободиться, я закричала. Абсолютно беззвучно. Мне существенно легче. Я подошла к зеркалу. Увидев покрасневшее лицо, привела себя в порядок с помощью макияжа. И наконец, вышла к сыну.

Взявшись за руки, я и Ваня выходим из подъезда, садимся в такси. Со мной – большой чемодан красно-оранжевого цвета, по словам Ванюши – морковного, а в нем – вещи моего сына – одежда, обувь, любимые игрушки.

Это последняя наша общая прогулка перед долгой разлукой. Благо, сын этого не знает. Думаю, ему было бы очень тяжело расставаться со мной.

По пути Ваня спрашивает о зданиях, о машинах, о деревьях, о птицах, о людях. Я не смотрю в окно, только – на этого лучезарного малыша. Я не могу принять факт, что оставляю его, не могу принять свой выбор. Хочу закричать водителю, чтобы тот остановил свой слишком быстрый автомобиль, чтобы дал время подольше полюбоваться своим сыном. Но не могу: скажу хоть слово – не смогу сделать так, как нужно. Остается только смотреть на своего малыша, своего крохотного, беззащитного, самого любимого человечка.

Хриплый голос таксиста сообщил, что мы добрались до конечного пункта. Посмотрев в окно, я увидела огромное здание за высоким красивым забором. Душа уходит в пятки.

13глава

(от лица Софии)

Пятиэтажный дом приятного сливочного оттенка украшен наборными колодками, лестницу огораживают перила с балясинами, по обе стороны двери стоят по две колоды с капителями вверху. Здание выглядит очень презентабельно. Напомнило мне чем-то стиль барокко. Высокие металлические врата закрыты. Аллея от них ведет к главному входу и, наверное, на задний двор или куда-либо еще.

Через несколько минут мне не только ответили на телефонный звонок, но и открыли ворота, и я с Ваней зашли внутрь. Нас встретила приветливая женщина лет сорока пяти. Ее светло-русые волосы уложены в изящный низкий пучок. В глазах тростниково-зеленого цвета читались добрые намерения.

-Доброе утро, София. Доброе утро, Иван. Добро пожаловать. – сказала она и, отворив дверь, провела нас в свой кабинет.

–Доброе утро, Лилия Анатольевна, спасибо за то, что встретили. – ответила я.

Мои взгляд падает на блестящий, только вымытый паркет, по которому стучат каблуки Лилии Анатольевны; на отделку стен декоративной бежевой штукатуркой с мерцающими частицами; на зеркальный белый потолок.

Женщина просит меня обсудить с ней «все детали» в ее личном кабинете, а ее секретарь берет Ваню за руку и ведет в детскую комнату ожидания напротив.

-Во-первых, мне очень приятно познакомиться с такой актрисой, как Вы, София. К сожалению, Вы не долго радовали зрителей, своей безупречной игрой, но, поверьте, она достойна всех наград. – сказала директор, смотря прямо мне в глаза. – Во-вторых, я знаю, что Вы переживаете нелегкий период в жизни. Я догадываюсь, как трудно Вам далось решение отдать своего сына, пусть и на время, в школу-интернат. Но, прошу, мыслите глобальнее: Вы хотите принести пользу. Только пользу.

Комок в горле. Только бы не разрыдаться. Я молчу. Я не могу ничего сказать.

-Я поведала разных родителей. Поэтому с первого взгляда могу определить, насколько им важен ребенок, которого они приводят к нам. Да, представьте, есть мамы и папы, которые не любят своих детей. – сказала Лилия Анатольевна. – Но еще есть родители, готовы на все ради своего ребенка. Вы – второй вариант. Прошу Вас, думайте о том, что это – временно, что наша школа – обычное учебное заведение. И возвращайтесь. Просто возвращайтесь за сыном.

Конечно, я не сумела сдержать слезы. А потом мы где-то час подписывали множество документов и говорили о том, о чем только можно было. Выйдя с кабинета директора, я зашла в детскую комнату ожидания, за мной зашла директор. Мой сыночек играет с воспитательницей, которая смогла его расположить к себе и заинтересовать какой-то банальной для взрослых, но интересной для детей, игрой.

-Ванюша. – сказала я.

Он обернулся, посмотрел на меня своими светло-голубыми глазками, слез с мягкого кресла и подбежал ко мне.

–Ваня, тебе понравится школа, я обещаю. Веришь мне?

–Да, мама! Мне уже здесь нлавиться! – ответил Ванюша.

Мы обнялись. А потом я сказала:

–Сыночек. Чтобы хорошо учиться, ты должен быть послушным. Все взрослые, которые будут тебя окружать – добрые и очень любят деток.