Пожиратель душ - Мишель Пейвер

— И как нам теперь пройти мимо него? — шепотом откликнулась Ренн.

— А может, нам и… не стоит проходить мимо него?

— Что?

— А то! Вдруг он видел, кто захватил в плен нашего Волка?

— Ты что, забыл? — яростно зашипела она. — Забыл, как он нас тогда чуть не убил? Как он мой лук в ручей бросил и грозился его сломать? Сломать мой лук!

Торак, правда, так и не понял, что для Ренн хуже: то, что Ходец мог их убить, или то, что он хотел сломать ее лук.

— Но ведь не сломал, верно? — рассудил Торак. — И он отпустил нас. Нет, Ренн, а вдруг он все-таки что-то видел?

— Значит, ты собрался просто пойти к нему и спросить, да? Торак, он же безумен! Что бы он нам ни сказал, верить ему НЕВОЗМОЖНО!

Торак открыл было рот, чтобы ответить ей… и тут снег вокруг них словно взорвался.

— Отдайте ЕГО немедленно! — взревел Ходец, размахивая своим зеленоватым сланцевым тесаком. — Она взяла его огонь! Она его обманула! Ходец хочет получить ЕГО назад!

— Ходец провел обманщиков! — ревел он, пришпиливая Ренн и Торака к валуну. — Теперь пусть они отдадут ЕГО обратно!

Грива Ходеца оказалась спутанными космами мха-ягеля, с помощью которых он явно спасался от холода. Его мощные корявые ноги больше напоминали корни дерева. Из свернутого набок носа и воспаленного беззубого рта свисали длинные мерзкие сосульки из зеленоватой слизи.

Свою накидку, видимо задубевшую на морозе, он оставил на льду озера, чтобы сбить их с толку, и теперь стоял перед ними совершенно голый, если не считать набедренной повязки из шкуры, тоже задубевшей, но только от грязи, и привязанных к ногам снегоступов из заплесневелой древесной коры. На плечи он накинул вонючую безрукавку из шкуры благородного оленя, которую он даже выскоблить то ли забыл, то ли поленился. Олений хвост и копыта так и остались болтаться по краям его «одежды», и это придавало ему особенно жуткий вид, когда он принялся размахивать своим ножом перед носом у Торака и Ренн.

— Это она ЕГО взяла! — орал он, орошая их брызгами своей вонючей слюны. — Она его обманула!

— Но я… ничего не брала, — заикаясь, пробормотала Ренн, пряча лук за спину.

— Ты разве нас не помнишь? — сказал Торак. — Мы никогда ничего не крадем!

— Не она! — зарычал Ходец. — А она! — Быстрая, как угорь, грязная рука его мелькнула в воздухе, и он схватил Торака за волосы, с силой откинув ему голову назад. Топор вылетел у Торака из рук и упал в снег. — Та, что боком ходит, — выдохнул Ходец, и от исходившей от него нестерпимой вони у Торака даже слезы на глазах выступили. — Это все она виновата, что Нарик пропал!

— Но мы-то ничего тебе не сделали! — умоляюще воскликнула Ренн. — Отпусти Торака!

— Топор! — Ходец словно плевался словами, не сводя с Ренн своего налитого кровью глаза. — Нож! Стрелы! Лук! В снег! Быстро, быстро, быстро!

Ренн тут же подчинилась всем его требованиям.

Ходец с такой силой прижал острие ножа к горлу Торака, что тот боялся вздохнуть.

— Она отдаст ему свой огонь, — прорычал он, — или он перережет этому волчьему мальчишке глотку! И он это сделает! Ох, сделает!

У Торака перед глазами поплыли черные круги.

— Ренн, — задыхаясь, прошептал он, — кремень…

— Возьми! — крикнула Ренн, вытаскивая из своей трутницы кремень.

Старик ловко поймал его и швырнул Торака на землю.

— У Ходеца есть огонь! — в восторге воскликнул он. — Прекрасный огонь! И теперь он сможет найти Нарика!

Теперь самое время было бежать. Торак и Ренн прекрасно это понимали, но даже не пошевелились.

— А та, что боком ходит… — задыхаясь, начал Торак, потирая горло.

— Она кто? — закончила его вопрос Ренн.

Старик повернулся к ней так быстро, что она в страхе присела, натянув на голову капюшон парки.

— Но ведь Ходец безумен, — усмехнулся Ходец. — Разве можно ему верить?

И он, схватив одно из копыт, свисавших с его одежды, принялся его сосать, потом все же пробормотал:

— Та, что боком ходит… она не одна. Ох, нет! Ох, нет! Кривые ноги и летучие мысли. — Он насторожился, сплюнул, чуть-чуть не попав отвратительным комком в Торака, и снова заговорил: — Большая она, как дерево! Маленьких тварей попросту ногами давит, маленькие ползуны и бегуны слишком слабы, чтобы с нею сражаться. — Болезненная судорога исказила его уродливое лицо. — Но хуже всех, — прошептал он, — Та-Что-В-Маске. Эта самая жестокая из жестоких!

Ренн в ужасе посмотрела на Торака.

— Но Ходец идет по следу! — прошипел старик. — О да! И он слушает холод!

— Куда же они направляются? — спросил Торак. — А Волк все еще жив?

— О волках Ходец ничего не знает! А они стремятся к пустым землям! На Дальний Север! — Старик поскреб татуировку на шее, почти незаметную под коркой грязи. — Сперва тебе холодно, а потом тепло. Потом тебе становится жарко, и ты умираешь. — Его горящий глаз уставился на Торака, и он усмехнулся. — Они собираются открыть ту Дверь!

Торак судорожно сглотнул:

— Какую дверь? Где?

Ходец вдруг громко запричитал и принялся бить себя по лбу кулаками.

— Но где же Нарик? Они его утащили, утащили, и мой Нарик пропал! — Он повернулся и побрел к озеру.

Торак и Ренн переглянулись, потом, подхватив свое оружие, бросились за ним следом.

Оказавшись на льду, Ходец подобрал свою драную накидку и вновь, шаркая ногами, принялся искать своего дружка; в конце концов один из его снегоступов не выдержал этих метаний и отлетел в сторону.

Торак принес его обратно — да так и застыл: ступня у старика была совершенно черная, отмороженная. Собственно, даже не ступня, а лишенная пальцев культя.

— Что с тобой случилось?

Ходец пожал плечами:

— А что всегда случается, когда теряешь огонь? Он откусил ему пальцы, так что Ходец их отрезал.

— Кто их откусил? — спросила Ренн.

— Он! Он! — рассердился Ходец и стал молотить ветер своими кулачищами.

Потом вдруг лицо его совершенно переменилось, и на мгновение Торак увидел, каким был этот человек до того несчастного случая, который отнял у него глаз и разум.

— Он никогда не отдыхает! Этот ветер не может отдыхать, потому что тогда он и существовать перестанет. Вот потому он такой и злой! Вот потому он и откусил Ходецу пальцы. — Он захихикал. — Ох, и отвратительный же у них был вкус! Даже сам Ходец не смог их съесть! Ему пришлось их выплюнуть и оставить лисицам!

Торака затошнило. А Ренн и вовсе зажала рот обеими руками.

— А теперь Ходец все время падает. Но он все равно будет искать своего Нарика! — Старик потер косточками пальцев пустую глазницу.

«Нарик? — задумался Торак. — Это, наверно, та мышка, которая была любимым дружком несчастного старика?»

— Они, что же, и Нарика с собой взяли? — спросил он. Надо было во что бы то ни стало заставить старика рассказывать дальше.

Ходец печально покачал головой:

— Нарик иногда уходит. Но всегда возвращается в новой шкурке. А в тот раз не вернулся.

— В новой шкурке? — заинтересовалась Ренн.

— Да, да! — то ли обиженно, то ли раздраженно воскликнул Ходец. — Лемминг. Полевка. Мышь. Какая разница — кто! Все равно ведь это тот же Нарик!

— Ах вот как! — вздохнула Ренн. — Понятно. Новая шкурка.

— Только на этот раз, — горестно повторил Ходец, кривя рот, — Нарик не вернулся! — И он, спотыкаясь, побрел прочь по замерзшему озеру, подвывая от тоски по утраченному дружку.

Ренн и Торак почти с неохотой оставили старика и направились к лесу на том берегу озера.

— Ничего, теперь ему с огнем лучше будет, — тихо сказала Ренн.

— Нет, не будет, — возразил Торак. — Без Нарика — не будет.

Она вздохнула:

— Нарик мертв. Его, наверно, какая-нибудь сова на ужин слопала.

— Значит, ему нужен другой Нарик.

— Он его найдет! — Ренн попыталась улыбнуться. — Другого, в новой шкурке.

— Как он его найдет? Как ему с одним глазом мышь выследить?

— Идем. Нам лучше продолжать идти.

Торак колебался. Солнце садилось, а след быстро исчезал под стелющейся поземкой. И все же… Он прекрасно понимал, что чувствует сейчас Ходец. Этот вонючий, сердитый, безумный старик отыскал в своей жуткой жизни крошечную искорку тепла — своего Нарика, своего любимца. И теперь эта искорка погасла.

И прежде чем Ренн успела начать протестовать, Торак бросил на снег свое походное снаряжение и побежал назад, к озеру.

Старик даже не взглянул на подошедшего мальчика, и Торак тоже не стал с ним заговаривать. Опустив голову, он принялся искать на снегу нужные следы.

Ему не потребовалось на это много времени. Сперва, правда, он нашел след ласки и пошел по нему, тот же привел его к зарослям ивняка на берег. Там он присел на корточки и стал прислушиваться к слабому царапанью, которое и подсказало ему, где прячутся лемминги.