За горизонтом - Виктор Ночкин

Ингви настороженно взглянул на графа – ему пришло в голову, что «экскурсия» имеет целью запугать гостей, смутить видом чьей-то жестокой участи. Демон положил ладонь на рукоять Черной Молнии:

– Как прикажете понимать это, граф? Вы что же – собирались удивить меня зрелищем результатов местного правосудия?.. Или?..

Гезнур удивленно взглянул на него, качнул головой, затем ответил:

– Нет, ваше величество. Вы, кажется, превратно меня поняли. Сейчас.

Гезнур воткнул свой факел в железное кольцо рядом с отвратительным телом и нагнулся. Подобрав с пола какую-то палку, Гезнур выпрямился, смерил взглядом своих гостей и объявил:

– Приготовьтесь… И постарайтесь держать себя в руках…

Дождавшись ответных кивков, гевец обернулся к неподвижному телу, глубоко вздохнул… Еще раз вздохнул… И резко ткнул палкой куда-то в живот трупа.

Ннаонна тихо пискнула и выронила факел, Ингви выругался на демонском языке – тело, закованное в цепи, и до того казавшееся безнадежно мертвым, задергалось. Это выглядело дико и невероятно – тлетворная куча гнилой плоти несомненно почувствовала прикосновение палки и реагировала, корчась и пытаясь увернуться… Ржавые цепи звенели и скрежетали о камень…

Глава 4

Пока Ннаонна, нагнувшись в дальнем от узника углу, извергала недавно съеденный завтрак, всхлипывая и повизгивая, Ингви то медленно тер виски, то чесал затылок. Весь его вид выражал растерянность и удивление. Наконец он промямлил:

– М-да… Что же это такое?

– Именно это я и сам хотел бы знать, – ответствовал гевец, – может, для начала достаточно? Вернемся в мой кабинет?

– Ага, ик!.. Вернемся, – донеслось из угла.

Гезнур бросил под ноги палку, с помощью которой демонстрировал посетителям способности «узника» и огляделся, держа раскрытую ладонь на отлете. Не найдя ничего подходящего, чтобы вытереть руку, он сделал неопределенный досадливый жест и пошел к двери. У выхода граф остановился и кивнул:

– Кстати, вот эти штуки сняли с нашего… существа, когда его изловили.

«Штуками» оказались ремешки с застежками, к которым были привешены колокольчики. Ннаонна уже выскочила из камеры, всхлипывая и вытирая рот рукавом, снаружи тут же послышались ее торопливый топот по лестнице. Вампиресса устремилась вверх – прочь из мрачного акенрского узилища с его жуткими тошнотворными тайнами. Ингви чувствовал себя немногим лучше девушки, но постарался не спеша рассмотреть ремешки и колокольчики и даже пошевелил кучку носком сапога.

– Браслеты и ошейник, – пояснил граф, – у этого существа несомненно был хозяин, который желал слышать, как оно движется. Другого объяснения я не вижу.

– Такие колокольчики носят иногда шуты, – буркнул Ингви, – хотя мне трудно вообразить кого-либо, у кого подобный скоморох мог бы вызывать веселье.

– М-да, шут, достойный самого Гангмара, но мне больше по душе мое объяснение.

– Мне тоже. Пойдем и мы?

– Да. Такое самообладание делает вам честь, ваше величество. Но я попрошу вас еще раз осмотреть… хм-м… тело. Собственно, я хочу чтобы вы присутствовали при вскрытии. Позже, разумеется – сейчас, пожалуй, в самом деле довольно.

Когда демон и Гезнур вышли из камеры, граф аккуратно затворил дверь и тщательно запер массивный замок. Потом строго глянул на стражников – ответом ему были тяжелые вздохи, один солдат прятал руку за спиной.

– Пить не запрещаю, – бросил им граф, – запрещаю напиваться…

– Вы хотите делать вскрытие? – уточнил Ингви, поднимаясь следом за хозяином по темной лестнице.

– Да. Дело в том, что в качестве пленника этот… это… это нечто стоит недорого. Оно ничего не говорит, почти не реагирует на происходящее… Не чувствует боли от ударов – во всяком случае, на удары ножом оно обращает внимание не больше, чем на удары ножом… Словом, узнать что-либо у него невозможно. Вот я и решил, что его внутреннее устройство расскажет мне больше…

– Логично, – откликнулся Ингви, когда они с Гезнуром поднялись по лестнице на первый этаж замка, где вампиресса ожидала их, переминаясь ноги на ногу, – Ннаонна, ты как?

– Нормально, – буркнула девушка, – вообще-то там не было ничего такого… Просто неожиданно очень…

– Я предупреждал, – пожал плечами граф Гезнур, – и предлагал барышне не входить… Ладно, идемте ко мне – там и поговорим. Я расскажу все с самого начала, а вы, ваше величество, скажете мне, что это, по-вашему, означает… По дороге ничего говорить не буду – мало ли кто услышит… Кстати, прошу учесть – это существо тайна даже для многих обитателей замка Акенр…

Когда они миновали темные закоулки и вернулись в галерею с окнами, Ингви посмотрел на вампирессу. Та выглядела почти нормально – разве что была несколько бледнее, чем обычно, да под глазами образовались темные тени.

– Ты точно нормально себя чувствуешь? – уточнил он.

– Да нормально, нормально, – нервно отозвалась девушка, – извини, что я убежала. Просто…

– Пустяки, – махнул рукой демон, – это неважно. Но если тебе нехорошо, то лучше скажи.

– Да? Тогда слушай – мне мерзко, погано, отвратительно. Я только что была в гадком подвале, где на цепи сидит живой мертвец. Вот этот вот, – Ннаонна кивнула в сторону графа, – тыкал в него палками и собирается резать ножами и спрашивать твое мнение по поводу той гнилой требухи, что отыщется у трупа внутри. Я вырыгала свой завтрак, я… Но я покинула подвал с мертвецом на своих ногах и могу тебе сказать: «мне мерзко, погано, отвратительно». Ясно?

– Ясно, – ухмыльнулся Ингви, – молодец.

– В самом деле, – подхватил Гезнур, выслушавший тираду девушки не меняясь в лице, – мадам, вы великолепны. Как только почувствуете в себе силы – скажите. Я велю подать завтрак, чтобы возместить…

Тут – услышав о еде – вампиресса скорчила ужасную гримасу и отвернувшись перегнулась пополам. Она хрипела и корчилась, но все было понапрасну – ее желудок полностью освободился от своего содержимого еще в подвале…

Когда все вернулись в кабинет графа, девушка плюхнулась в стоящее в углу кресло и демонстративно уставилась в окно, словно рассказ графа ее не интересует. Впрочем, демон знал, что любопытная вампиресса будет внимательно слушать каждое слово. Сам Ингви подсел к столу, граф занял свое место и принялся рассказывать:

– Эта история началась довольно давно. Наш покойничек вышел – то есть я хочу сказать, вышел сам, на своих собственных ногах – к южной границе Болотного Края. Тамошний принц не друг мне и не союзник, так что я вынужден следить за всем происходящим в его стране. От принца Лонервольта всегда можно ожидать неприятностей, так что… Словом, опуская ненужные подробности, скажу лишь, что об этой загадочной «находке» мне стало известно почти сразу же…

Ингви кивнул – «опускание ненужных подробностей» означало, что граф не желает даже вскользь упоминать работающих на него приближенных принца Болотного Края. Конспирация…

– Естественно, меня это заинтересовало, этот живой покойник…

– Естественно?

– Мы мало знакомы, иначе вы, ваше величество, не удивлялись бы… словом, я предложил принцу Лонервольту выкупить у него «забавную диковинку». Принц вечно нуждается в наличных – долго он не раздумывал.

– И принц Болотного Края не удивился вашей заинтересованности, граф? И вашей осведомленности?

– Повторяю, вы мало меня знаете, иначе не удивлялись бы широте моих интересов… что же касается осведомленности – то, подозреваю, сей алчный принц сам через продажных вельмож поставляет мне сведения о собственном дворе, о своих сношениях с Валлахалом – подлинные сведения… Да, да! Я уверен, что он сам приторговывает своими же секретами, ибо его жадность и бесстыдство не знают границ… В их семейке все жадные мерзавцы – вообще, в этом Болотном Крае люди такие, с гнильцой. Однако Гангмар с ним, с принцем Лонервольтом – вернемся к этому мертвецу. Когда люди принца хватали его и заковывали в цепи, этот… он сопротивлялся. Его движения не были стремительными, а сила ударов не была велика. Ежели оценивать это чудище, как бойца – то его преимущества в ином. Мертвого нельзя убить – во всяком случае, весьма сложно. Он способен терпеть любую боль, хотя, безусловно, способен ощущать ущерб…

– Постойте, постойте, сэр Гезнур, – перебил рассказчика Ингви, – меня, конечно, интересуют боевые свойства этого существа, но все же – почему вы так им заинтересовались, что даже заплатили этому Лонервольту, вашему, что ни говори, противнику?

– Противнику… Ну, мы не в таких уж плохих отношениях – ведь наши владения не граничат…

Тут Ингви ухмыльнулся, его позабавил такой подход к определению степени враждебности сеньоров. Граф Гезнур, считавший себя патриотом и вернейшим вассалом отца-короля, тем не менее считал, что может быть в более-менее деловых отношениях с извечным врагом своей страны. Ведь на его графство вассалы Лонервольта набегов не устраивают – исключительно из-за удаленности их феодов… Тем временем граф продолжал: