Гончий бес - Александр Сивинских

…Стоило мне появиться в коридоре, как из покинутого кабинета донеслась телефон-ная трель. Я с беспокойством прислушался. Мелодия повторилась. Номером ошиблись? Или звонок адресован мне? Если так, то означает он одно: ситуация переменилась в не-ожиданную сторону. Пора рвать когти.

Подтверждая последнюю догадку, на первом этаже послышались ритмичные гулкие удары. Бумм! Бумм! Пауза – и вновь: бумм! Бумм!

Экзотические предположения о плясках мастодонтов или строевых смотрах гигант-ских роботов следовало отвергнуть сразу. Ни тех, ни других я внизу не приметил. Воз-можно, конечно, что наши футболисты совершили-таки маленькое чудо и прогадили наи-легчайший отборочный матч, из-за чего расстроенный охранник бился головой о свою будку.

Но верней всего, кто-то без затей ломал дверь.

В такой ситуации самым простым решением казалось возвращение в кабинет гло-ковского босса и дальнейший драп через окно. Простым, но мало подходящим. Во-первых, здесь не должно остаться никаких следов, способных навести на мысль о моём визите. Поэтому открытое окно в этом или соседних кабинетах отметаем сразу. Также сходу ис-ключаем идею изобразить из себя каскадёра и выскочить наружу прямо сквозь стену. Пе-реломанные конечности или вспоротый ветками живот – не та перспектива, которая мне близка и приятна. Ну и последнее. Сколь глупо это ни звучит из уст работающего за гоно-рар детектива, я дьявольски любопытен. Даже тогда, когда предмет моего любопытства не имеет прямого касательства к предмету… э-э-э… разведки.

Здесь же, я это чувствовал почти физически, дело касается именно нашей операции. А вот каким макаром, мне и предстояло выяснить.

Первым, что я разглядел, было тело охранника. Он лежал ничком возле своей будки, неудобно подвернув руку под живот. Другая рука была отведена в сторону, словно для широкого замаха. В полуметре валялся пистолет. Из-под нижней части туловища расплы-валось тёмное пятно. «Вертушка» толстого стекла между будкой и длинной высокой тум-бой, отделяющей фойе от входной двери, медленно вращалась. Три четверти оборота в одну сторону, затем столько же в другую. Приводной моторчик тихо гудел и пощёлкивал; пахло горелой изоляцией. Телевизор шипел и демонстрировал… да ни хрена он не демон-стрировал, по экрану бежали помехи. Лопасти «вертушки», проезжая мимо охранника, скребли подошву его ботинка, отчего казалось, что человек подёргивает ногой. Тошно-творное зрелище. Слава богу, желудок мой со вчерашнего вечера оставался девственно пустым.

Входная дверь была прикрыта, но не полностью – оставалась щель шириной с ладонь. Получается, бедолага сам впустил убийц. Мало того, что пьяница, так ещё и идиот.

Помимо безжизненного тела в фойе никого не было. Подозрительные удары доноси-лись со стороны офиса, который я обыскал в первую очередь. Не успел я подивиться тому, что взломщики так долго возятся с дверью, выбить которую можно одним щелчком, как раздался грохот. Створка слетела с петель. Судя по звуку падения, внутри неё, между фа-нерных листов заключалась толстая железная пластина. Хорошо, что я полчаса назад не полез сквозь неё, а диффундировал поодаль!

Когда затих гул, вызванный падением двери, послышались возбуждённые возгласы – по меньшей мере, трёх человек. Затем голоса отдалились. Взломщики вошли в помещение.

Собравшись с духом, я устремился к выходу. Можно было попытаться с разбегу пе-ремахнуть перегородку, однако мне вздумалось проверить, жив ли охранник. А заодно – и это главное – прихватить его пистолет. Не то, чтобы я собирался затеять перестрелку с взломщиками. Просто вид бесхозного оружия пробудил во мне какие-то древние инстинк-ты. В равной мере воровские и воинственные.

Подхватив «Макарова», я сразу почувствовал себя выше ростом, шире в плечах и как будто даже одетым. Пистолет был взведён, но стоял на предохранителе. Опустив большим пальцем собачку, я повёл стволом в сторону коридорчика. Покажись этот момент оттуда кто угодно, влепил бы ему пулю без раздумий, поскольку тоже был изрядно на взводе. А предохранитель у меня, выражаясь метафорически, выключился давненько. Ещё тогда, когда обнаружилось истекающее кровью тело охранника.

Однако из-за угла выплыло лишь облачко известковой пыли.

Выждав секунду-другую, я присел над человеком в камуфляже, протянул пальцы к шее, чтоб нащупать пульс… и тут меня обуял нервный смех. Лужа, которая расплывалась из-под павшего привратника, оказалась не кровавой, а пивной. Сплющенная бутылка была зажата в подвёрнутой руке. Сам он тоже благоухал солодом, а вдобавок какой-то мерзкой больничной химией.

«Эфир», – решил я. Может быть, ошибочно, однако о других усыпляющих веществах у меня не имелось ни малейшего представления.

И тут охранник издал непристойный звук. Теми ли устами, которыми по выражению Тиля Уленшпигеля не говорят по-фламандски, или теми, в которые было влито столько пива, я не разобрал. Потому что в этот момент из коридорчика, где ломали дверь, показал-ся человек. Он не слишком походил на громилу и убийцу, скорей на какого-нибудь пре-подавателя заштатного вуза. Невысокий, полноватый, с залысинами. Без головного убора, в очках. На груди болталась снятая респираторная маска. Вместо подходящего такому субъекту кургузого костюмчика и стоптанных башмаков на нём был камуфляжный ком-бинезон и высокие солдатские ботинки. А в руке – не кусок мела или указка. Пистолет! Огромная никелированная пушка один Кольт знает, какого калибра. Пожалуй, пятидеся-того.

Увидев меня, субъект на мгновение замешкался. Для профессионала подобная поте-ря темпа непозволительна, да и попросту невозможна. Выходит, мужчина не только ка-зался, но и являлся полнейшим дилетантом. Впрочем, в тот момент я полностью утратил способность к логическим умозаключениям. Передо мной был человек с оружием, одна пуля которого способна завалить мастодонта. И даже, пожалуй, гигантского боевого робо-та. Что она способна сотворить с диффузным комбинатором каких-то семидесяти пяти ки-лограммов весом, жутко представить.

Да и не до того мне было.

Я вскинул «Макаров», прицелился в корпус толстячка – чтобы уж наверняка не про-мазать – и нажал на спусковой крючок. Выстрел в замкнутом пространстве прозвучал ог-лушительно. Противник резко присел на корточки, но не упал. Вытянул в мою сторону пистолет и срывающимся голосом крикнул:

– Стоп!

– Ага, щас, – буркнул я и выстрелил снова.

Невероятно, однако толстяк снова уцелел. На расстоянии в десять шагов я умудрился промахнуться дважды! Или этот тип был попросту заговорён от пули.

Третьего шанса он мне не дал. Его страховидная пушка рявкнула так, что от одного только звука у меня сплелись в морской узел все кишки, а волосы встали дыбом. Сидяще-го на корточках толстяка чудовищная отдача попросту опрокинула на пол. Он был к этому явно не готов и засучил конечностями, как перевёрнутый кверху лапами жук.