Ожидание праздника - Марина Леонидовна Сушилова

куртку порвал? Кому бы лучше сделал? Матери? Извини, моя маршрутка, – Андрей побежал к микроавтобусу и исчез в салоне.

Друг уехал, а Коля продолжал топтаться на остановке. Пыл драки прошел, ветер пронизывал легкую одежонку, и мальчик зашел за киоск. Автобуса все не было. «Странно, – думал он, – чем холоднее на улице, тем реже ходит транспорт. А за Виталей уже, наверное, отец машину прислал». Виталька был самым обеспеченным в их классе. У него было все: компьютер с выходом в Интернет, мобила, репетиторы по всем предметам, немыслимые куртки, джинсы, костюмы, которые ему, Коле, даже и не снились, у Витальки был отец. Коля жил с матерью, которая работала в городской Администрации. Весь класс знал об этом. Правда, мальчик тщательно скрывал ото всех, что его мама работает там уборщицей. Неизвестно, как Витальке удалось узнать об этом, но с тех пор это стало неизменным предметом его насмешек. Один раз Коля не выдержал и наподдавал обидчику. Мать вызвали в школу, где ей пришлось выслушивать гневные обличения завуча, затем в учительскую пригласили Виталика и тот, скромно потупившись, принял извинения матери за дурно воспитанного сына. С тех пор Коля возненавидел его еще больше.

Наконец, подошел переполненный автобус. Мальчик втиснулся, пристроил тяжелый рюкзачок с учебниками перед собой и вздохнул: «Андрей, наверное, уже дома. Бабушка его обедом кормит, там, наверное, котлеты сегодня». Он вспомнил, что когда заходил к другу в последний раз, бабушка угостила его блинчиками. Дом у Андрея был чистый, уютный, устроенный женскими хлопотливыми руками. После того, как Коля возвращался от друга к себе, его собственная квартирка становилась меньше и обшарпанней, и грязнее. Нет, он не завидовал другу, но ему очень хотелось бы жить так, как живет его друг. Ну, хотя бы не мерзнуть на остановках, не втискиваться в переполненный автобус, а с достоинством забраться в подошедшую маршрутку, сесть на мягкое кожаное сидение, смотреть в окно на пробегающие деревья, насладиться теплой и уютом поездкой. Но денег не было. Мать не давала ему денег даже на обеды, мальчик брал с собой кусок хлеба и съедал его украдкой, чтобы не вызвать новых насмешек этого откормленного борова Витальки.

И, все-таки, он придумал! Он долго размышлял, и решение пришло. Мать каждый день давала ему девять рублей на три маленьких кирпичика ржаного хлеба. Одну буханочку он съедал за обедом, вторую и третью они делили с матерью на ужин и на завтрак. Так вот, если он съест за обедом не всю буханку, а только половину, а вторую половину спрячет и съест на следующий день, то таким образом у него останется нерастраченными три рубля. Проезд в маршрутке стоит пять рублей. А значит, если повторить процедуру, то через четыре дня он сможет с шиком доехать домой. Мальчик с жаром взялся за осуществление задуманного. Оказалось, что не так трудно собрать требуемую сумму. Просто раньше он ленился готовить себе обеды и довольствовался хлебом и остатками ужина. Теперь все было иначе: придя домой, он быстро переоделся и стал размышлять – что бы такое сварить себе? Почистив лук и морковку и нашинковав их так, как делала мама, он пережарил все это на сковороде. Сварил вермишель, промыл ее и еще раз пережарил. Хоть и без мяса, но получилось, как «макароны по-флотски», которые готовила бабушка Андрея, даже еще вкуснее. Мальчик аккуратно разделил буханку хлеба на три части – он решил экономить два дня подряд, чтобы побыстрее скопить деньги. Ему так понравилось собственное блюдо, что к вечеру он приготовил то же самое на ужин. Когда мама пришла с работы, Коля дождался, пока она разуется, а потом торжественно повел ее на кухню, где на столе уже дымился ужин, разложенный по тарелкам. Мальчик увидел, как у мамы навернулись на глаза слезы: «Ах, ты моя умница», – но от поцелуя Коля уклонился – дыхание ее, как прежде, смешивалось со спиртным.

Через два дня, когда Андрей подошел к маршрутке, Коля двинулся за ним. В салоне Коля вытащил пять накопленных рублей и подал удивленному другу. Андрей передал десятку: «За двоих». Сначала все было так, как мечталось Коле, даже лучше – рядом был друг, и в салоне звучала музыка. Но на следующей остановке зашло так много народу, что люди сдвигались, чтобы посадить на краешек сиденья прибывших. Последней втиснулась в салон полная женщина. Коле она сразу не понравилась: он видел, как она оттолкнула на остановке девушку от дверей микроавтобуса. Кроме того, на ее подбородке красовалась мохнатая бородавка. Женщина заметила Колин взгляд и противно завопила: «Чего уставился? Расселись! А ну, давайте, поднимайтесь! Родители, что научили вас старшим место уступать?», – и она двинулась к мальчикам, раздвигая народ своим крепким телом. Коля хотел возразить, что в маршрутное такси должно заходить столько людей, сколько имеется свободных мест, но только тяжело вздохнул и встал. «Видимо, правду мама говорит, что ожидание праздника, лучше самого праздника», – подумал он.

Сны

«Я не знаю, но, кажется, ко мне стали прилетать чужие сны. Сначала это было очень интересно: я каждую ночь ложилась спать, как будто собиралась посетить кинотеатр, – что-то мне покажут в этот раз? Детектив? Любовную драму? Или чью-нибудь однообразную блеклую жизнь? Каким будет следующий мой сон: черно-белым или цветным со стереофоническим эффектом? Помню, что когда попадался скучный сон, я просыпалась с чувством неудовлетворения, как будто ночь пропала зря. Но потом стали происходить странные вещи. Эти яркие чужие сны так захватывали меня, что я начала ждать их со все возрастающим нетерпением. Через некоторое время стало возможным заказывать сны по своему усмотрению, становиться участником событий и даже управлять событиями во сне; но, в конце концов, жизнь и сон поменялись местами. Как во сне, чередой проходили мимо меня дни на работе, росли мои дети. Моя личная жизнь стала казаться мне настолько блеклой и тусклой, что перестала полностью интересовать меня в своем реальном выражении. Да, и что моя жизнь? Дети, которым у меня нет возможности дать хорошее образование, с болезнями, нажитыми в отравленной стране, заваленной радиоактивными отходами? Дети, которым читали сказки в их далеком детстве, но никогда не сможем дать ничего, похожего на сказку? И не только на сказку, но даже элементарных жизненных удобств в виде собственного жилья? Что у меня есть еще? Родители? Это такая же боль, что и дети, потому что их пенсия их нищенски-мала, а я ничем, почти ничем не могу им помочь. Муж… Хороший, добрый, но он уже тоже выбился из сил, подыскивая работу, где бы платили хоть чуточку больше…