Парик для дамы пик - Анна Данилова

И тут она вспомнила о том, что обнаружил Чайкин в желудке Зои. Юля зашла на кухню и принялась искать рис с курицей и яблоки. Но ничего похожего, даже куриных костей в мусорном ведре, не нашла. Ведро вообще было пустое, зато рядом, в мусорной же кастрюльке под раковиной, оказались человеческие волосы. Но немного, и в основном короткие, какие бывают, когда волосы подравнивают на пару сантиметров. Юля упаковала их в найденный здесь же на кухне пластиковый пакетик. Ее внимание привлекла еще одна деталь, которую она также забрала с собой. Это был крохотный атласный бантик – деталь женского белья.

– Виктор Львович, – звонила она Корнилову, с телефоном возле уха прогуливаясь по квартире, – ее одежду забрали на экспертизу? И был ли элемент насилия со стороны преступника? Проще говоря, она изнасилована?

– Юлечка, ты слишком многого от меня хочешь. Да, безусловно, всю одежду отправили на экспертизу. Что касается изнасилования, то могла бы сама съездить к Леше Чайкину и все у него узнать, раз уж тебе не терпится. Но и он не господь бог, ему тоже требуется время, для того чтобы ответить на этот вопрос.

– Разве он уже вернулся из отпуска? – Она сделала вид, будто ничего не знает, чтобы побольше выудить у него помимо Чайкина. Тем более что на место преступления выезжал не он, а другой судмедэксперт, которого пригласили из мединститута.

– Вернулся.

– Отлично! Но все же… Как позвонить вашему эксперту? Вы не могли бы помочь мне связаться с ним и объяснить ему, кто я и с какой стати буду задавать ему вопросы?

– Без проблем. Перезвони вот по этому телефону минут через десять, а я его предупрежу. Фамилия его – Ежов. Павел Андреевич.

Юля сунула телефон в карман, села в кресло и снова погрузилась в раздумья. Как она сейчас поступит с Пресецким? Заведет с ним душевный разговор о его погибшей жене и в перерывах между его слезоточивыми признаниями будет задавать ему наводящие вопросы? А что, если он пришел сюда, чтобы уничтожить улику, которую не заметили эксперты? Улика. Но может ли существовать такая улика? Может. Среди великого множества вещей, находящихся в квартире, может скрываться и улика. Но что именно? Ножницы!

Юля снова принялась искать и, к своему удивлению, нашла три пары ножниц. Причем одна пара настоящих профессиональных ножниц лежала прямо на столе в спальне. Удивительно, подумала она, как же это их не изъяли, чтобы снять отпечатки пальцев, тем более что жертва была ОСТРИЖЕНА?! Пусть даже убийца пользовался бритвой, но перед тем как обрить голову Зое, ему понадобилось бы сначала отрезать ножницами ее гриву, а уж потом, покромсав ими же волосы длиною от пяти до десяти сантиметров (те самые, которые нашлись в мусорном ведре), приступить к сбриванию.

Ножницы также были упакованы в целлофан и спрятаны в сумку. Что еще мог забыть здесь убийца? Если он умен, то отпечатки пальцев стер. Хотя если он был вхож в дом, то наличие следов его пребывания здесь не представляло для него никакой опасности. Мало ли чего он мог касаться руками?

Спустя некоторое время она позвонила Ежову и задала ему вопросы, связанные с тем, в каком состоянии была обнаружена жертва и какие чисто визуальные наблюдения он успел сделать. Ежов, которого она представила себе почему-то старым, жирным и седым ежом, оказался довольно приятным и словоохотливым собеседником. Дружеским и каким-то даже свойским, доверительным тоном он постарался ответить на все ее вопросы. Из его слов выходило, что Зоя Пресецкая скорее всего была убита человеком, который длительное время находился в квартире и от которого она никак не могла ожидать нападения. Ежов, скромно напомнив о том, что он всего лишь судмедэксперт, обратил ее внимание на тот факт, что уж слишком прибранной выглядела квартира после совершенного здесь убийства. Больше того, именно он заметил, что одежда убитой не валялась, как если бы ее швырнули в порыве борьбы на пол, а лежала аккуратно сложенная на стуле. И сделать это могла, по его мнению, лишь сама хозяйка, то есть Зоя.

– Из этого следует, что женщина либо встретила гостя уже в обнаженном виде, либо разделась в его присутствии и, возможно, легла с ним в постель. Не исключен также половой акт. Но предварительный осмотр показал лишь несколько небольших темных пятен от пальцев на ее бедрах, происхождение которых указывает на то, что сделаны они были скорее всего не в день убийства, а чуть раньше. Что же касается вопроса, не была ли она изнасилована, то мое мнение следующее: вряд ли к ней было применено насилие. Пресецкая была раздета, а потому – вполне допускаю, что имела нормальный половой контакт с мужчиной. Даже ее постель имела такой вид, словно ее готовили к свиданию, то есть чистое, чуть ли не новое дорогое белье, аккуратно уложенные подушки и только слегка смятая простыня… Вы понимаете, о чем я?

– Да, конечно, вы хотите сказать, что она этому мужчине вполне доверяла? И простыня, говорите, была чистая? – Юля с телефоном прошла в спальню и склонилась над постелью, где погибла Зоя, но вдруг поняла, что рассматривает покрывало, на котором прежде была простыня, поскольку постельное белье было изъято ночью в качестве вещественных доказательств. Так делается всегда, если есть подозрение на изнасилование. Даже наволочки с подушек изымаются.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, например, следы грязи от ботинок, – хмыкнула Юля, представив себе, как убийца-насильник набрасывается на беззащитную жертву, словно зверь, забыв разуться или даже до конца снять штаны. – Или же если допустить, что он все же разулся, то на простыне могли бы остаться частицы грязи с нижней части брюк… Ведь на улице осень, дождь, кругом грязь. Его одежда могла быть забрызгана грязью. Вы не заметили ничего такого?

– Заметил. Кажется, что-то такое было на простыне… Но это уже не ко мне.

– Да, я поняла…

Она осталась довольна этим разговором. И даже подумала, что и в дальнейшем было бы неплохо поддерживать с этим «старым ежом» если не приятельские, то хотя бы чисто деловые, основанные на взаимном интересе отношения.

«А ведь ее могли изнасиловать ДО ТОГО, как появился убийца». Эта мысль пришла и ушла, как сотни других, не менее абсурдных мыслей, оставив в сознании лишь слабую тень…

Поблагодарив Ежова, она отключила телефон и вышла из квартиры.

– Скажите, Александр, – спросила она сидящего на ступенях Пресецкого прямо в лоб, – зачем вы пришли сюда?

– Не знаю…

Он встал и хлопнул себя руками по бедрам – жест отчаявшегося и обессилевшего человека.

– Вы будете надо мной смеяться, если я скажу вам, что мне до сих пор не верится, что Зои нет… Представьте, я приехал сюда затем, чтобы увидеть ее. Мне казалось, стоит позвонить вот в этот самый звонок, как я услышу ее легкие шаги, дверь распахнется, она увидит меня и посмотрит своим насмешливым взглядом… А разве ее сейчас там нет?

– Что у вас торчит из кармана?

– Во всяком случае, не пистолет, это горлышко от бутылки. Вот, смотрите… – и он достал бутылку с остатками водки. – Слаб человек, и ничего тут не попишешь…

– В квартиру я вас не пущу, потому что вы, господин Пресецкий – один из подозреваемых мною. Но мы сможем поговорить с вами в машине, тем более что есть о чем, не так ли? Ведь это вас вчера вечером принимала у себя ваша бывшая жена…

Глава 2

Часам к трем Юля поняла, что превратилась в белку. Рыжую, пушистую и измученную бесполезностью своего головокружительного бесконечного бега в колесе. Пора было останавливаться, выпрыгивать из колеса и браться за ум. И она позвонила Шубину. Пригласила его на обед. А когда он приехал, рассказала ему, как чуть было не начала вести свое расследование по инерции, бесплатно, как заразилась этим преступлением и забылась, не выяснив главного: кто заинтересован в поисках убийцы и, само собой, кто будет платить?

– Но разве сам Пресецкий не заинтересован? – спросил Игорь. – О чем вы говорили с ним в машине?

– Как ни странно, о Бобрищеве. О любовнике Зои. Хотя поначалу я и пыталась взять его на пушку, заявив, что знаю о том, что в тот вечер, когда убили Зою, он был у нее… Но этот номер у меня не прошел. Он ответил мне, что, к великому его сожалению, его там не было… Что, будь он там, Зоя была бы жива. Хотя и алиби на этот вечер у него не было. Говорит, был дома один. Пришлось задавать ему вопросы об их супружеской жизни. Я же не могла не спросить, почему они расстались. И поняла, что Зоя была женщиной искренней, и когда влюблялась, то напрямую объявляла об этом тому, с кем в это время жила. Будь то муж или любовник. Она находилась в поиске, и я хорошо ее понимаю. Очевидно, что-то в Пресецком ее не устраивало. Но что именно, я так и не поняла, да и не наше это, в сущности, дело. Разве мужчина может быть до конца откровенным с посторонним человеком, когда речь идет о такой сфере жизни, как супружеские отношения?

– А женщина бывает до конца откровенной? – улыбнулся Шубин.