Касстро Алвес - Жоржи Амаду

Так они зажили здесь, вдалеке от всех, охраняемые верными кабрами Леолино. Они были охвачены страстью. Леолино лишь изредка оставлял дом ради коротких поездок на фазенду отца и всегда торопился назад, не столько из боязни мщения со стороны семейства Кастро, сколько потому, что жаждал снова увидеть Порсию, ощутить тепло ее смуглого тела, заглянуть в ее черные-пречерные глаза. К тому же Порсия носила теперь во чреве дитя их свободной любви. И жизнь в бедном ранчо была постоянным праздником. Пение птиц, журчание протекавшей поблизости реки смешивались со словами любви и ласки. У Порсии отросли волосы и падали ей на плечи. Она была прекрасна и юна, и вместе с тем она была уже женщиной, почти матерью.

Кабры стерегли это гнездо их любви, напрягая зрение и слух, чтобы не подпустить мстителя.

Когда кортеж прибыл в дом Кастро без Порсии, семью охватило горе. Силва Кастро молча смотрел, как плачут дочери, как в отчаянии рыдает жена. Ни одна слеза не выпала из его глаз, он не произнес ни слова. Майор достал из сундука свою старую саблю, собрал ближайших родственников, заключил союз с Моура и Медрадо — семьями, которые ненавидели Кангусу. И началась война. Долгое время мстители тщетно старались подобраться к дому, где скрывались Леолино и Порсия.

Между тем родился ребенок, хорошенькое розовое дитя, ставшее для родителей дороже жизни.

Леолино и его люди уже не раз огнем из карабинов обращали в бегство наемников Кастро. Эзуперио, один из братьев Кангусу, упражнялся в стрельбе по врагам брата, пытавшимся приблизиться к ранчо Леолино.

Но вот однажды Леолино и Эзуперио, обманутые царившим в последние дни спокойствием и думая, что Кастро и их союзники отказались от мщения, уехали ненадолго из ранчо. Порсия осталась с ребенком под присмотром охраны и играла с ним, уча его первым словам, — ей хотелось сделать сюрприз Леолино. Неожиданно раздались выстрелы. Порсия подбежала к двери и увидела, что большая группа всадников во главе с ее отцом напала на ранчо. Преданные кабры отстреливаются, но противников много. А Леолино и Эзуперио все нет. Порсия схватывает сына и хочет бежать. Но поздно. Верные кабры уже не отвечают на выстрелы — они отдали жизнь за эту любовь. Люди Кастро, Моура и Медрадо врываются в дом. Порсия видит знакомые лица, лица, которые когда-то были дорогими. Сейчас, после сражения и победы, былые друзья глядят на нее сурово, как на врага. Они хотят увезти Порсию, она сопротивляется. Отец не произносит ни слова, даже не смотрит на нее. Порсии удается вырваться, она вбегает в спальню и возвращается с ребенком. Она простирает руки к майору Силве Кастро. Глаза ее молят о сострадании, ребенок смеется. Моура, Медрадо и их люди отходят в сторону, предоставляя отцу и дочери самим решить вопрос о внуке. Но нужно выполнить закон сертана, ведь этот незаконный ребенок всегда будет оскорблением для чести Кастро. Майор Силва Кастро подает своим кабрам знак, те хватают все еще улыбающегося ребенка и на глазах у матери режут его ножами. Закон отмщен: плод недозволенной любви срезан с лица земли.

Теперь лишившаяся разума Порсия уже не сопротивляется. Ее усаживают на отцовского коня, помутневшие глаза несчастной обращены к дому, где остался трупик ее ребенка. И внезапно ее рыдания оглашают сертан. Она заклинает Леолино отомстить за сына, ее отчаянный крик вспугивает птиц.

Караван мщения направляется к дому Кастро.

Леолино и Эзуперио возвращались домой к концу дня. Леолино мчался галопом, он спешил увидеть жену и сына. Но едва он приблизился к ранчо, как смутное подозрение тревогой отдалось в его сердце. Его встречала полная тишина. Вот он увидел труп кабры, затем еще один, увидел тела своих людей и трупы противников. Братья пришпорили коней и понеслись к дому. Спешились и видят: ранчо разграблено, пол в доме залит кровью. Один из людей Леолино, тяжело раненный, подполз и рассказал все, чему был свидетелем и участником.

Война между семьями разгорается с невиданной даже в этих краях силой. Леолино Кангусу отказался от торговых дел, собрал своих людей и целиком посвятил себя мщению. О подвигах его и брата вскоре заговорил весь сертан. Прибыв в Бон-Жезус, Леолино стреляет в Мануэла Жустиниано Моуру, тот падает, сраженный пулей. Некоторое время спустя Эзуперио убивает из карабина одного из Медрадо и трех его кабр. Эзуперио ни разу не промахнулся, он тоже отдался душой и телом мщению за брата.

Кастро и его союзники носились по сертану, вооруженные до зубов, стремясь захватить Леолино.

В один прекрасный день это им удалось. Но подоспел Эзуперио со своими людьми, и тут он прославился своей меткостью на весь сертан. Он спас брата, перебив множество противников. Братьям удалось спастись. Но вскоре Леолино погиб в схватке. Его убили ударом в спину наемники семейства Моура. Однако другие Моура, Медрадо и Кастро продолжали находить свою смерть, сраженные выстрелами Эзуперио и его людей, мстивших теперь за смерть Леолино. Борьба продолжалась, сертан обливался кровью.

В этот трагический для семьи Кастро год Клелия Бразилия вернулась на фазенду отца, чтобы родить второго сына. И 17 марта 1847 года ребенок увидел свет. Он родился в атмосфере трагедии, которая отметила бунт Леолино и Порсии против окружающих их предрассудков. Он унаследовал по материнской линии красоту бабушки, авантюристичность деда, но унаследовал и чувственность и отвагу тетки, ради любви восставшей против жестоких законов сертана: Очевидно, поэт очень любил эти образы своего детства, как любил и своего неугомонного дядю Жоана Жозе Алвеса, который был самым известным народным агитатором Баии. Кастро Алвес родился на земле, где все было великим и сильным: и солнце и чувства. Может быть, поэтому его поэзии и суждено было стать героической.

В историях, которые няньки негритянки рассказывали ему перед сном{7}, в легендах о мифическом герое Педро Малазарте и о восточных принцессах, вероятно, было меньше поэзии, чем в этой трагедии любви. Несомненно, все это в дальнейшем повлияло на его поэзию: когда в его стихах и поэмах зазвучала тема любви, он нашел для нее самые возвышенные, волнующие слова.

ГЛАВА 2

На поле брани меч ты свой оставишь, —

Твои потомки там его найдут…

Дом на улице Розарио был расположен в хорошем квартале и казался очень уютным. Но чувствовалась в нем какая-то тайна, в которую Сесеу, как звали маленького Антонио, еще не проник. Словно там произошло что-то ужасное. С тех пор как семья прибыла из сертана, лицо Клелии Бразилии было окутано печалью, в глазах светилась грусть. А мулатка Леополдина, бедняжка, жила в постоянном страхе и молилась по уголкам, монотонно перебирая черные четки под аккомпанемент молитв, следовавших одна за другой. Для того чтобы не разлучаться с приемным сыном{8}, дорогим ее сердцу даже более, чем собственные дети, она покинула фазенду майора Силвы. Кастро и отправилась в Байю с семьей доктора Алвеса. С тех пор глаза Леополдины стали такими же грустными, как глаза ее хозяйки, больше не слышался ее беззаботный хрустальный смех, она уже не распевала песенки сертана.