Дуэт сердца и саксофона - Уинифред Леннокс

– Ясно.

– А я? - поспешила напомнить о себе Пэт.. - О, у тебя совершенно другая задача. Будешь славить меня на бумаге.

– И все? - Сандра недоуменно посмотрела на Говарда. - Разве ты не…

– Да, я - да. Я обязуюсь каждую ночь совершенствовать ее искусство скэта. Пэт подскочила.

– Ты подслушивал!

– О чем ты, дорогая? Я бегал, и довольно далеко отсюда.

– Тогда откуда ты знаешь?

– У меня музыкальный слух, и, когда я занимаюсь с тобой любовью, уши мои не заложены. Особенно хорошо у тебя получается…

Пэт замахнулась, но Говард перехватил ее руку за тонкое запястье и невозмутимо продолжил:

– А когда ты станешь моей женой, твой талант достигнет апогея.

– Надеюсь, тогда у нас будет собственный дом с толстыми стенами.

– Да, конечно. Мы обязательно обошьем стены звукоизолирующими панелями. Иначе соседи просто не вынесут веселую семейку. Они от нас оглохнут.

Все трое расхохотались, воображая прекрасное будущее.

Сандра вспомнила эту сцену и печально улыбнулась. Потом в памяти, тесня друг друга, всплывали другие…

Она с трудом подняла голову и посмотрела за окно машины. Там жил своей жизнью чужой город, который находится далеко-далеко от Атланты, только что привидевшейся ей. Но в этом восточноевропейском поселении есть человек из прежней жизни - Говард Нистрем…

Тыльной стороной руки Сандра вытерла слезы и включила зажигание. Дальше она ехала без остановок, до самых ворот старинного особняка.

Большой дом, который вполне можно назвать замком, обнесенный высокой каменной оградой, утопал в зелени. Листья на деревьях были густые, ветки усыпало множество зеленых плодов - наверное, вишни, но они пока не крупнее прыщиков.

Сандра затормозила у ворот и вышла. По ступенькам навстречу ей сбегала Линн - единственная разумная голова во всем доме в данный печальный момент.

– О, Сандра, как я рада, что ты приехала! - Линн облегченно вздохнула. - Ты не представляешь, как он плох.

Она кивнула в сторону дома, откуда из открытого окна летели протяжные звуки саксофона. Такие, которые способны разорвать душу и остановить сердце.

– Ты не пробовала попросить его не играть?

– Да что ты! - Линн даже замахала руками. - Пускай уж лучше играет, а то на нем лица нет. Как бы с ним не случилось чего-то плохого. Иначе Келли останется сиротой.

Келли.

Сандра почувствовала, как мурашки побежали по коже, несмотря на жаркий день. Девочка Келли. Ей сейчас… Сколько сейчас Келли? Да не притворяйся ты! - одернула она себя. Ты прекрасно знаешь, сколько лет Келли. Ты прекрасно помнишь, когда это произошло.

А что произошло? Когда ты… Или когда она… Или когда открылась твоя консультация.

Прекрати! - строго велела себе Сандра.

Сейчас речь не об этом. Я должна заняться тем, зачем приехала. Говард не справится, поэтому я должна взять на себя печальное дело, исполнить волю Пэт до мелочей.

Сандра резко выпрямилась и сказала Линн:

– Я пойду к нему.

Линн кивнула и направилась следом.

Сандра хорошо помнила замечательный дом, который могли позволить себе Нистремы. За последние годы Говард стал не просто популярен, а знаменит. Одна фирма даже задумала выпустить оригинальные детские игрушки - "Нистрем-сакс".

Что ж, понятно, Говард Нистрем теперь звезда не только американского джаза, но и мирового. Он хотел еще несколько лет провести в Восточной Европе, внедряя здесь свое любимое направление в джазовой музыке - симфоджаз.

Сандра, по пути из аэропорта пересекшая Прагу из конца в конец, заметила огромные афиши, на которых был изображен Говард в обнимку с саксофоном. Из его инструмента лился золотой денежный дождь, который позволял Говарду жить так, как хочется.

Взбежав на второй этаж, Сандра подошла к двустворчатой дубовой двери и постучала. Ответом была все та же музыка. Она тихо открыла дверь и заглянула.

Одетый в черное - черные джинсы и черный свитер, обтягивающий мощные тренированные плечи и широкую грудь, - с совершенно белой маской отчаяния на лице и белыми выгоревшими на солнце волосами, Говард сидел на подоконнике и играл.

Сейчас он играл соул. Разве могла чего-то другого жаждать рыдающая душа? Пускай эту музыку придумали негры, но человеческая душа болит одинаково, неважно, под какой кожей она скрыта - белого, черного или желтого цвета.

– Господи, какой красавец… - прошептала Сандра.

Горе, которое мало кого красит, придало облику Говарда нечто такое, что не возникает при полном благополучии и довольстве. Ах, если бы сейчас записать его игру!

Но ее и на самом деле записывай! Сандра заметила мигающие огоньки на мощной записывающей технике. На секунду ей стало не по себе. Как.., он может?!.

А почему нет? - в следующее мгновение спросила себя Сандра. Разве ты одна такая на свете, которая все увиденное, услышанное и прочувствованное складывает в подсознание - про запас? Говард Нистрем тоже понимает, что похожей обнаженности и искренности чувств ему никогда не добиться, а значит, так и не сыграть.

Сандра тихо притворила дверь.

Он справится. Он выживет. Без сомнения, Линн совершенно напрасно за него опасается.

А ей, Сандре, надо сосредоточиться на печальном ритуале - просьба Пэт не совсем стандартная: подруга просила кремировать ее тело и развеять прах по ветру.

В день отъезда Сандры Говард по-прежнему сидел на подоконнике и продолжал играть. Казалось, он не прерывался ни на секунду.

Сандра отправилась на поиски Линн, желая попрощаться, и оказалась в комнате, в которую в этот свой приезд не заходила. Она огляделась и внезапно почувствовала сильную дрожь в коленях. Со стены на нее смотрел портрет. Ее собственный.

Такой она была в семь лет.

Глава 3

Сандра понимала - этого не может быть, на стене не ее фотография, ее собственный портрет лежит в альбоме в родительском доме. Она давно не навещала отца и мать, давно не листала старомодный, обтянутый красным бархатом альбом с золотыми застежками. Просто у Келли Нистрем такая же прическа, как у нее. Сандра видела девочку всего один раз, после рождения, а на фотографиях, которые присылала Пэт, Келли другая. Совершенно другая. Впрочем, тогда она была еще дитя. Так что же получается, с годами…

О нет!

Ну и что? - строго одернула себя Сандра. Сколько похожих людей на свете? Неважно, что у Келли светловолосые родители, а сама девочка темноволосая…

Сердце Сандры оборвалось и покатилось вниз, душа протестующе заныла.

Пэт больше нет…

У Келли нет матери.

Ничего подобного! У Келли есть мать! И ты это знаешь лучше всех! - отчаянно взвизгнул противный голос, стараясь заглушить мысли, которые роились в голове Сандры.