Алмаз раджи (сборник) - Роберт Стивенсон

Я уже говорил, что капитан был слаб. Силы его стремительно убывали. Он с трудом взбирался на лестницу, подходил, пошатываясь, к стойке, и лишь изредка высовывал нос за дверь, чтобы глотнуть свежего морского воздуха. При этом он хватался за стену и дышал тяжело, как человек, одолевший высокую гору. Он почти не разговаривал со мной и, очевидно, забыл о своей недавней откровенности.

Характер его сделался еще более вспыльчивым, он раздражался из-за малейшего пустяка. У него появилась дурная привычка, напиваясь, класть на стол рядом с собой кортик. Впрочем, на посетителей он почти не обращал внимания и казался полностью погруженным в свои мысли. Однажды, к нашему крайнему удивлению, он даже начал насвистывать какую-то деревенскую песенку, которую запомнил, вероятно, в юности, еще до того, как стал моряком.

На следующий день после похорон я вышел около трех часов пополудни из таверны и остановился перед входом. Я с грустью думал о своем отце. День выдался пасмурный, холодный и туманный.

Внезапно я заметил человека, который медленно тащился по дороге. Очевидно, это был слепой, так как дорогу перед собой он нащупывал палкой, а глаза его прятались под зеленым козырьком. Закутанный в рваный матросский плащ с капюшоном, он казался скрюченным от старости или слабости. Мне никогда не доводилось видеть более отвратительного и пугающего лица. Остановившись перед таверной, он громко обратился куда-то в пространство:

– Не скажет ли какой-нибудь добрый человек несчастному слепцу, потерявшему зрение, защищая нашу родину Англию, где и в какой местности он сейчас находится?

– Возле таверны «Адмирал Бенбоу», у бухты Черного Холма, – ответил я.

– Я слышу голос, – проговорил слепой. – Совсем молодой голос. Не могли бы вы, мой юный друг, подать мне руку и проводить меня в дом?

Я протянул ему руку, и этот жуткий слепой горбун вцепился в нее, точно клещами. Я испугался и хотел освободиться, но незнакомец притянул меня к себе.

– А теперь, мальчуган, – сказал он, – веди меня к капитану!

– Сэр, – запротестовал я, – честное слово, я не могу.

– Не можешь? – засмеялся он. – Вот как? Веди сейчас же, а не то я сломаю тебе запястье!

И он так крепко сжал мою руку, что я вскрикнул от боли.

– Сэр, – начал я, – ведь я опасаюсь не за себя, а за вас. Наш капитан теперь сильно изменился. Он даже за стол садится с обнаженным кортиком…

– Прекрати болтать и веди меня к нему! – приказал слепец.

Я еще никогда в жизни не слышал такого скрипучего и отвратительного голоса, он напугал меня даже больше, чем угроза сломать руку. Я повиновался и повел слепца прямо в столовую, где сидел больной и уже довольно пьяный капитан. Слепец вцепился в меня своей железной клешней и навалился так, что я едва удерживался на ногах.

– Веди прямо к нему и, как только мы войдем, кричи: «Билли, а вот и ваш старый друг!». Если ты этого не сделаешь, я сделаю вот что…

Он снова стиснул мою руку, да так, что я едва не упал в обморок. Напуганный до смерти, я позабыл про свой страх перед капитаном и, распахнув дверь в столовую, выкрикнул дрожащим голосом то, что мне было приказано.

Бедолага капитан только взглянул на нас, и весь хмель разом вылетел у него из головы. На его лице отразилась мучительная боль. Он попытался было встать, но, видимо, сил ему не хватило.

– Ничего, Билли, не беспокойся, сиди, где сидишь. Хотя я и не вижу, зато все слышу. Но сначала дело. Подай-ка сюда свою правую руку! А ты, парень, поднеси ее к моей правой руке.

Мы оба повиновались слепцу, и я увидел, как он переложил что-то из своей правой руки, в которой держал палку, в ладонь капитана, а та мигом сжалась в кулак.

– Дело сделано! – твердо сказал слепой.

Он выпустил мою руку и с невероятной скоростью выскочил из столовой. Я не успел и слова вымолвить, как с дороги послышался удаляющийся стук его палки.

Мы с капитаном не сразу пришли в себя. Я выпустил его руку, которую все еще держал, и он взглянул на то, что в ней было зажато.

– В десять вечера! – вскричал он. – У нас еще целых шесть часов в запасе! Используем их с толком!

Он вскочил на ноги, но вдруг пошатнулся, схватился за горло и, издав какой-то странный звук, рухнул на пол.

Я бросился к нему, призывая на помощь свою матушку. Но спешить уже было некуда: капитан скончался от апоплексического удара. И странное дело – как только я понял, что он мертв окончательно и бесповоротно, я заплакал, хотя не любил его и лишь изредка жалел. Но это была вторая смерть, случившаяся на моих глазах за последние дни, к тому же рана в моей душе, нанесенная потерей отца, еще не зажила.

Глава 4

Матросский сундук

Не теряя времени, я вкратце поведал матушке обо всем, что знал. Мы поняли, что попали в очень сложное и опасное положение. Часть денег капитана (если они у него только имелись), несомненно, должна была бы принадлежать нам. Но его товарищи вроде Черного Пса и слепого старика вряд ли согласились бы уплатить долги покойного из того, что считали своей добычей. Я не мог выполнить просьбу капитана и скакать за доктором Ливси, оставив матушку без всякой защиты. С другой стороны, мы больше не могли находиться в доме. Мы вздрагивали от каждого звука, даже от треска поленьев в кухонном камине или боя часов. Нам казалось, что мы слышим за окнами чьи-то крадущиеся шаги.

Распростертое на полу тело капитана и мысль о том, что страшный слепец бродит где-то неподалеку и в любую минуту может вернуться, приводили меня в ужас. Надо было немедленно что-то предпринять, и мы решили, что лучше всего отправиться за помощью в соседнее селение. Сказано – сделано. Не раздумывая, в чем были, мы выскочили наружу и бросились бежать сквозь холодный туман и сгущающиеся сумерки.

Селения от нас не было видно, оно находилось у соседнего залива, причем в направлении, совершенно противоположном тому, откуда появился и куда направился слепец. Мы бежали недолго, временами останавливаясь и прислушиваясь. Но ничего подозрительного не услышали, кроме плеска воды и карканья ворон.

Огни в окнах уже зажигались, когда мы добрались до селения, и я никогда не забуду, как обрадовался этому свету. Но никакой помощи мы тут не получили. Ни один мужчина не решился отправиться вместе с нами в таверну «Адмирал Бенбоу».

Напрасно мы уговаривали их: мужчины, женщины, дети – все в страхе жались к семейным очагам. Имя капитана Флинта, совсем незнакомое мне, оказалось здесь до того известным, что внушало леденящий страх. Некоторые из тех, кто работал в полях близ нашей таверны, вспомнили, что видели на дороге каких-то подозрительных людей. Они приняли их за контрабандистов, так как те поспешно скрылись. Кто-то даже заметил небольшое судно в бухте, носящей название Логово Китта. Все местные жители были так запуганы капитаном, что всякий, кто имел к нему хоть малейшее отношение, пугал их до дрожи. Некоторые готовы были поехать к доктору Ливси, жившему в противоположной стороне, но никто не пожелал помочь нам защитить таверну.