Том 26. Статьи, речи, приветствия 1931-1933 - Максим Горький

Против легенды о подавлении личности определённо говорит быстрота количественного роста Талантливых людей во всех областях жизни: в искусстве, науке, технике. Иначе и не может быть в стране, где вся масса населения вовлекается в процесс культурной работы. Из 25 миллионов «частных хозяев», малограмотных и безграмотных крестьян, забитых самодержавием Романовых и гнётом поземельной буржуазии, 12 миллионов уже оценили разумность и выгодность для них коллективного хозяйства. Эта новая форма работы освобождает крестьянина от его консерватизма и анархизма, от зоологических качеств мелкого собственника. Она предоставляет ему много свободного времени, и эту свободу он утрачивает на ликвидацию своей малограмотности. В 1931 году в Союзе Советов обучается 50 миллионов взрослых и детей, за этот год намечено к изданию 800 миллионов книг — 3,5 миллиарда печатных листов. Потребность населения уже — 5 миллиардов листов, но фабрики не успевают изготовлять бумагу. Жажда знания растёт. За 13 лет в Союзе Советов организовано несколько десятков научно-исследовательских институтов, новых университетов, политехникумов, все они переполнены учащейся молодёжью, и рабоче-крестьянская масса непрерывно выдвигает тысячи проводников культуры в её среду.

Ставило ли когда-либо и может ли поставить буржуазное государство целью своей вовлечение всей массы трудового народа в область культуры? На этот простой вопрос история отвечает отрицательно. Капитализм способствовал умственному развитию людей труда лишь настолько, насколько это необходимо и выгодно для успехов промышленности и торговли. Для капитализма человек нужен только как более или менее дешёвая сила, как защитник существующего строя. Капитализм не дорос и не мог дорасти до понимания, что цель и смысл подлинной культуры — в стремлении к развитию и накоплению интеллектуальной энергии. Для того, чтоб эта энергия развивалась непрерывно и возможно быстрее помогла человечеству овладеть всеми силами и дарами природы, необходимо освободить максимальное количество физической энергии от бессмысленной, анархической работы в узких, корыстных интересах капиталистов, хищников и паразитов трудового человечества. Идеологам капитализма совершенно чуждо представление о человеческой единице как вместилище огромного запаса энергии интеллектуальной. Несмотря на все словесные хитрости и украшения, идеология защитников власти меньшинства над большинством по существу своему зооло-гична.

Классовое государство построено по типу зоопарка, где все животные заключены в железных клетках, — в классовом государстве это более или менее искусно построенные клетки идей, которые, разобщая человечество, делают почти невозможным развитие в нём сознания единства его интересов и рост единой, подлинно общечеловеческой культуры.

Стану ли я отрицать, что в Союзе Советов личность ограничена? Разумеется — нет, не стану. В Союзе Советов воля личности ограничивается каждый раз, когда она враждебно направлена против воли массы, сознающей своё право строительства новых форм жизни, против воли массы, которая поставила пред собою цель, недосягаемую для личности даже сверхъестественно гениальной. Передовые отряды рабочих и крестьян Союза Советов идут к своей высокой цели, героически претерпевая на пути множество внешних бытовых неудобств и препятствий.

Личность отстаивает свою мнимую свободу, свою привычную, воспитанную в ней веками независимость внутри железной клетки. Клетки, в которых замкнуты писатели, журналисты, философы, чиновники и все другие гладко отшлифованные частицы аппарата капиталистического строя, конечно — более удобные клетки, чем клетка крестьянина. Чадная и грязная изба, его «частное хозяйство» держат его в состоянии непрерывной самообороны против капризов стихийных сил природы и насилия капиталистического государства, которое дерёт с него семь шкур. В Калабрии и Баварии, в Венгрии, Бретани, в Африке, Америке крестьяне не очень сильно психологически отличаются друг от друга, если исключить различие языка. На всём земном шаре крестьянство приблизительно одинаково беспомощно и одинаково заражено зоологическим индивидуализмом. В Союзе Советов крестьянин, переходя на коллективный труд, постепенно утрачивает ту специфическую психику раба земли, вечного пленника нищенской собственности.

Индивидуализм есть результат давления на человека извне, со стороны классового общества, индивидуализм — это бесплодная попытка личности защититься от насилия. Но ведь самозащита есть не что иное, как самоограничение, ибо в состоянии самозащиты замедляется процесс роста интеллектуальной энергии. Это состояние одинаково вредно и обществу и личности. «Нации» тратят миллиарды на вооружение против соседних наций, личность тратит большинство своих сил на самооборону против насилий классового общества. «Жизнь есть борьба»? Да, но она должна быть борьбой человека и человечества против стихийных сил природы, борьбой за власть над ними. Классовое государство превратило эту великую борьбу в гнуснейшую драку за обладание физической энергией человека, за порабощение его. Индивидуализм интеллигента XIX–XX веков отличается от индивидуализма крестьянина не по существу, а только по формам выражения; он более цветист, глаже отшлифован, но так же зоологичен, так же слеп. Интеллигент бытует между наковальней народа и молотом государства; в общем условия его быта, конечно, тяжелы, драматичны, ибо действительность обычно враждебна ему. Поэтому так часто и бывает, что неудобство и тяжесть личных условий бытия пленная мысль интеллигента распространяет на весь мир и в результате субъективного мироощущения являются философический пессимизм, бытовой скептицизм и прочие уродства мысли. Известно, что родиной пессимизма является Восток, особенно Индия, где кастовая система общества доведена до изуверства.

Действительность классового строя общества стесняет свободу роста личности, и поэтому личность ищет себе места и покоя за пределами действительности. Например, в боге. Трудовой народ в поисках объяснений полезных и вредных ему явлений стихийных сил природы язычески прекрасно воплотил эти явления в образы существ человекоподобных, но могучих более, чем любая человеческая единица. Народ наделил своих богов всеми добродетелями и пороками, которыми обладал сам он, боги Олимпа и Асгарда — это преувеличенные люди. Вулкан и Тор — кузнецы, такие же, как любой кузнец, они только более сильны, более искусны. Религиозное творчество трудового народа — это просто художественное творчество, в нём нет мистики, оно вполне реалистично и не оторвано от действительности, в нём определённо чувствуется влияние трудовой деятельности, и цель его сводится, в сущности, к поощрению этой деятельности. В поэтическом творчестве народа заметно и сознание того факта, что в конце концов действительность создаётся не богами, а трудовой энергией людей. Народ — язычник. Даже через 1500 лет после того, как христианство утвердилось в качестве государственной религии, в представлении крестьянства боги остались богами древности: Христос, мадонна, святые ходят по земле, вмешиваются в трудовую жизнь людей так же, как боги древних греков и скандинавов.

Индивидуализм возник на почве «частного хозяйства». Род, наслаиваясь на род, строил коллектив, единица, по тем или иным причинам отъединяясь, откалываясь от коллектива и тем самым от реальной, непрерывно творимой действительности, создавала своего бога, единого, непостижимого разумом, мистического бога, назначение которого — оправдать право единицы на независимость и на власть. Мистика необходима здесь потому, что разумом нельзя объяснить права личности на самовластие, «самодержавие». Индивидуализм придал богу своему качества всеведения, всемогущества, сверхразумности, то есть качества, которыми человеческая единица хотела бы обладать, но которые развиваются только в действительности, творимой коллективным трудом. Эта действительность всегда остаётся ниже и сзади разума людей, ибо разум, творящий её, совершенствуется хотя медленно, но непрерывно. Если б этого не было, действительность, конечно, удовлетворяла бы людей, а состояние удовлетворения — пассивное состояние. Действительность создаётся неиссякаемой силой разумной воли людей, и нет такого момента, когда развитие её остановилось бы. Мистический бог индивидуалистов всегда оставался и остаётся неподвижным, бездеятельным, творчески мёртвым, он и не может быть иным, ибо он отражает творческое внутреннее бессилие индивидуализма. История бесплодных колебаний религиозного, метафизического мышления индивидуалистов известна каждому грамотному человеку. В наше время бессилие этих «умозрительных» колебаний обнаружилось с неоспоримой ясностью и обнаружило полное банкротство философии индивидуалистов. Но индивидуалист всё ещё продолжает бесплодные поиски ответов на «загадки» жизни, он ищет их не в трудовой действительности, которая развивается всесторонне и с революционной быстротой, — он ищет ответов в «недрах своего я». Он продолжает охранять нищенское «частное хозяйство» и не желает оплодотворять жизнь. Он занят самоуглублением для самозащиты, он не живёт, а прячется и своей «умозрительной деятельностью» весьма напоминает одного из героев библии — Онана.