Своя чужая жизнь - Светлана Талан

– Девичья фамилия? – Вениамин криво усмехнулся. – Я прекрасно помню тот день, когда пришел навестить Надю в больнице. До сих пор не знаю, зачем я это сделал, что заставило меня потерять покой, не спать по ночам и все думать о найденной на дороге незнакомке. Веришь ли, Ася, молодой был, самоуверенный, материально обеспеченный, избалованный женщинами, и вдруг перестал замечать что-либо, кроме ее больших синих глаз.

– Отчего же не верить? – Ася добродушно улыбнулась, и ее взгляд стал мечтательным. – Все мы через это проходили. Ты думаешь, я все время была такой толстухой? Когда-то и я была молода и красива, вертела парнями, как хотела, а выбрала глухого и тощего Герасима. Неизвестно, за что мы любим… Что-то я не о том говорю. Что же было дальше?

– Честно скажу, не хотел туда ехать. Думал: спас девчонку, доставил в больницу, передал врачам из рук в руки – что еще? Я тогда не знал, что уже был у нее в плену. Пил, гулял с бабами – не помогает! Стоит перед мысленным взором она, такая несчастная, одинокая, с глазами, которые кричат, просят о помощи, умоляют не оставлять ее одну.

– И долго ты так терзался?

– Выдержал две недели, а потом накупил всякой всячины, которую обычно приносят в больницу, и поехал. По дороге думал о том, что проведаю девчонку, чтобы успокоить собственную совесть. В то время было трудно с лекарствами, а у меня денег полный карман. Решил, что помогу незнакомке их купить, если понадобится. Прибыл в отделение, где ее оставил, и тут узнаю, что ее из реанимации перевели в другую, сама знаешь в какую больницу. Спросил у доктора, в чем причина, а он сказал, что невозможно лечить пациентку, которая все время молчит. Они не знали даже ее имени.

– Бедная девочка!

– Я побеседовал с доктором, и он подтвердил, что она по-прежнему находится в тяжелом состоянии, но беда в том, что она не хочет говорить, даже имя свое не назвала, в общем, не идет на контакт. Я попросил позволить мне ее увидеть.

Вениамин не выдержал и полез в карманы за куревом.

– Черт! Черт! Черт! – выругался он в сердцах. – У меня закончились сигареты!

– Мои будешь? – Ася достала из фартука пачку безфильтровки.

– Конечно! – обрадовался Вениамин.

Женщина молча наблюдала за тем, как его пальцы выбивали мелкую дробь, когда он жадно прикуривал сигарету.

– Я увидел Надю в палате – она лежала на койке. Подошел ближе. Она не обратила на меня ни малейшего внимания. Губы потрескались, на бледном лице ни кровинки, ничего не выражающие глаза устремлены в потолок.

«Я принес тебе апельсины, – сказал я. – Ты любишь апельсины? Хочешь, я очищу тебе один?» – твердил я, как дурак, но на ее лице не дрогнул ни один мускул.

Тогда я чуть не ушел в отчаянии, но что-то подсказало мне: надо сделать так, чтобы она меня узнала.

«Я ехал по дороге. Точнее, по бездорожью. Мой автомобиль раз за разом попадал в глубокие выбоины, погружался в грязь и воду, – снова заговорил я. – Было много, очень много луж, потому что в обед начал сеять осенний дождь, который ближе к вечеру перешел в дождь со снегом. Что поделаешь? Была ведь поздняя осень, в такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Я должен был забрать своих друзей-охотников, но заблудился в лесу и чуть не застрял до утра в огромной рытвине…»

Я говорил и говорил, сидя у постели незнакомки. Она по-прежнему не мигая смотрела в потолок, но ее глаза постепенно становились более осмысленными. Я понял, что она, возможно, не понимает, что я говорю, но по крайней мере вслушивается в мой голос. Тогда я продолжил: «Я ругался матом, когда мой автомобиль бросало из стороны в сторону. Лобовое стекло залепило грязью, но мне во что бы то ни стало надо было найти сторожку и забрать оттуда горе-охотников. Нигде не было ни души, и спросить дорогу было не у кого. Тогда я решил выехать на трассу. Там были указатели, и я мог бы начать поиски заново. Мне ужасно не хотелось ночевать в лесу одному…»

После этих слов Надя еще больше побледнела и закрыла глаза. На миг мне показалось, что она умерла, но девушка тяжело вздохнула, и я опять нарушил молчание: «Я выехал из лесу и с облегчением вздохнул. Дорога была неважная, но здесь я не чувствовал себя затерянным во вселенной. Я подумал, что все не так уж плохо. В салоне автомобиля было тепло и уютно. Я включил музыку и прибавил скорость. Вдруг прямо перед собой я увидел кучу какого-то тряпья и подумал, что кто-то выбросил мусор у обочины, но в следующий миг заметил, что там кто-то шевелится. Резко затормозив, я остановился и вышел из теплого салона. Ветер рванул дверцу машины, но я успел ее удержать. По-прежнему лил дождь и было ужасно холодно…»

«Холодно?» – еле слышно прошептали губы девушки, и она открыла глаза.

Незнакомка посмотрела на меня с нескрываемым любопытством.

«Я вышел из автомобиля и увидел тебя», – сказал я уже тише.

От ее взгляда я растерялся, как мальчишка на первом свидании.

«Меня?» – переспросила девушка и изумленно захлопала длинными ресницами.

«Это я нашел тебя и привез в больницу, – произнес я, и она молча кивнула головой. В ее глазах застыла грусть. – Как тебя зовут?»

«Надя», – не колеблясь ответила она.

Думаю, она назвала свое настоящее имя.

«Надежда. А отчество?» – спросил я.

«Надежда Антоновна», – сказала она.

«Как твоя фамилия?»

«Фамилия? – переспросила Надя, и на ее лице промелькнуло ироническое выражение. – Найда… Нет, Найденыш. Найденыш моя фамилия».

Я видел, что она сказала неправду, но не стал настаивать и поинтересовался, где она живет. Надя ответила, что родилась и проживает в селе Березки. Что было дальше, ты, Ася, знаешь, а вот села с таким названием, как потом оказалось, нет ни в этом районе, ни в соседних. Я на всякий случай проверил ее фамилию. Она все сочинила.

– И ты сделал ей паспорт на вымышленную фамилию? – спросила Ася.

– Деньги помогли.

– И она так ничего и не рассказала о своем прошлом?

– Ни слова за девятнадцать лет.

– Не понимаю, – пожала плечами Ася. – Что бы с ней ни случилось, ничего уже не изменишь. Ты ведь не устраивал ей допросов, ни в чем не упрекал, принял ее такой, какая она есть. Зачем же тогда хранить тайны?

– Может быть, воспоминания о прошлом причиняют ей боль?

– Глупости. – Женщина махнула рукой. – Время – лучший доктор. За столько лет заживают любые раны.

– О них напоминают рубцы…

– С человеком, который вытащил ее с того света, поставил на ноги, сделал своей законной женой, можно было бы поделиться самым сокровенным.

– Выходит, что она – женщина без прошлого… Как ты думаешь, Ася, Надя… любит меня или живет со мной из благодарности? – осторожно спросил Вениамин и затаил дыхание в ожидании ответа.

– Разве тебя можно не любить?!

– Лукавишь, Ася! – погрозил он женщине пальцем.

– Правду говорю! Если бы Надя тебя не любила, давно бы вильнула хвостом – и поминай как звали! Но если будет шляться с этой Элей… Тихо! Кажется, у дома остановилась машина. Не наша ли красавица вернулась?

– Пойду встречу. – Вениамин поднялся со скамейки и уже направился к воротам, но затем обернулся и сказал: – Спасибо тебе, Ася.

– За что?

– За откровенность и умение слушать.

– Всегда пожалуйста. – Ася расплылась в довольной улыбке.

Глава 4

– П-п-подождите, мне надо записать номер вашей машины, – пролепетала Надя заплетающимся языком и помахала рукой вслед быстро отъезжающему такси.

– Что-то случилось? – спросил подошедший Вениамин.

– Веня, со мной все нормально. Черт! Где моя ручка? – Надя, покачиваясь, принялась рыться в сумочке. – Мне необходимо записать номер этого таксиста!

– Номер такси, – поправил Вениамин. – Зачем он тебе?

– Представь себе, водитель такой вежливый. И это в наше время?! Редкой доброты человек, честное слово! – бормотала Надя, пытаясь отыскать ручку, но случайно перевернула сумку, и на землю посыпалось ее содержимое.

– У тебя в руках визитка этого таксиста, – заметил Вениамин.

– Действительно! Что поделаешь? – Надя неприятно засмеялась. – Что можно взять с глупой блондинки?

– Ты не глупая, а пьяная.

– Ну и что? – Надя захлопала глазами. – Мне запрещено пить? С каких это пор?

– Тебе многое позволено, – пробормотал Вениамин. – Почему ты босиком? Где твоя обувь?

– Я же говорила, что надо записать номер его машины! Мои босоножки остались в такси, а каблук у меня в сумочке. Веня, давай догоним эту машину и заберем мои…

– Идем домой, – сказал Вениамин, еле сдерживаясь. Он презирал пьющих женщин, но Надю в таком состоянии видел впервые. – Я куплю тебе новые босоножки. В чем проблема?

– Нет! – Женщина отстранилась от него и чуть не упала. – Это мои любимые босоножки! Ты купил мне их в Германии. Нет, кажется, в Испании… Или все-таки в Германии?

– Господи, что может быть отвратительнее пьяной женщины? – сказал Вениамин и ловко подхватил Надю на руки.