Скандальные намерения - Сари Робинс

Шарлотта испытала облегчение от перемены темы и доброжелательно улыбнулась.

– Разве я могу упустить ваши удивительные рассказы?

– Ах, вы льстите старику! – Мистер Сомерсби приложил руку к сердцу. – Если бы я был хотя бы лет на десять моложе...

– На десять? – Шарлотта засмеялась. – Ну хорошо, пусть на десять.

Глаза мистера Сомерсби блеснули.

– Но поскольку я не являюсь вашим выбором, неужели вас не интересует ни один из этих джентльменов?

– Не торопитесь выдавать меня замуж, мистер Сомерсби. Моя сестра Маргарет должна выйти замуж первой.

– Разве она не моложе вас?

– Моложе. Она выходит в свет в этом сезоне. Произошла задержка по семейным обстоятельствам. Только недавно закончился срок нашего траура, – пояснила Шарлотта. – Тем не менее, у нее много интересных претендентов.

– Не искушайте судьбу, Шарлотта. Любой мужчина с изюминкой может в любой момент увлечь вас.

Шарлотта вежливо улыбнулась и подумала о последнем мужчине, который обладал изюминкой, – Майлсе Уилмингтоне. Она по уши влюбилась в очаровательного сына викария, который ухаживал за ней и верил, что она самая изумительная молодая леди в мире. И что его сердце навеки будет принадлежать ей.

Она была готова бежать с этим весьма предупредительным претендентом, пока не обнаружила письмо, которое Майлс написал адвокату, пытаясь узнать об алмазных шахтах Шарлотты в Южной Африке. Встретившись с ним, она увидела, что он представляет собой на самом деле. Ее поразило бессердечие, которое скрывалось за фасадом любезности. Ей никогда не забыть испытанное ею чувство унижения. Она поклялась, что никогда и ни за кого не выйдет замуж, если человек не будет искренне ее любить. Она разработала критерии для мужчины, который женится на ней. Список этих качеств возглавляли добропорядочность и надежность, а отнюдь не шарм и привлекательная внешность.

– Неужели даже такой красавец, как герцог Жирар, не может вас искусить? – шутливо спросил мистер Сомерсби.

– Вы видели когда-либо человека более замкнутого и холодного?

Глядя на Жирара, который с серьезным видом выслушивал лорда Бальстрэма, мистер Сомерсби согласился:

– В самом деле, выражение лица у него суровое.

– Суровое? Я вот думаю, не треснет ли его лицо, если он вдруг улыбнется?

– Для вас столь важен веселый нрав?

– Чувство юмора делает жизнь сносной, мистер Сомерсби. Без умения смеяться жизнь становится невыносимой, человек теряет перспективу.

– Это верно. Однако чувство юмора – это единственное требование к будущему мужу?

– О нет, сэр! У меня длинный список. – Глаза Шарлотты озорно блеснули. – Даже очень длинный.

Несколько позже в тот же вечер Джеймс Морган, он же герцог Жирар, стоял перед зеркалом, а его камердинер и слуга для самых разнообразных поручений Коллин помогал ему снять сюртук. Коллин был при Джеймсе с того момента, когда герцог вступил во владение титулом, и зарекомендовал себя незаменимым; в особенности Джеймс ценил его способности выведывать важную информацию о людях, которой он щедро делился с хозяином. Джеймс считал его не просто верным слугой – он уважал этого человека и считал его своим другом. Развязывая галстук, Джеймс спросил:

– Что ты знаешь о девице Хейстингс?

Колин прервал свое занятие – он собирал разбросанную одежду хозяина – и поднял голову.

– У ее горничной, которую зовут Анна, нет никаких жалоб. – Коллин в задумчивости поджал губы. – Она одна из немногих слуг, которые не жалуются на хозяев. Я полагаю, что Анна преувеличивает, но она считает, что мисс Хейстингс вела хозяйство в последние годы жизни виконта Шеффилда. Очевидно, мисс Хейстингс и ее брат Эдвард хотят хорошо выдать замуж их сестру, что будет нетрудно. Они ожидают, что к концу сезона состоится помолвка.

Джеймс наконец развязал галстук.

– Мисс Хейстингс – старшая из сестер? – Коллин кивнул. – А каковы ее планы на брак?

– Мисс Анна говорила, что их ближайший сосед из Бери-Сент-Эдмундса очень ею интересуется.

Джеймс перестал расстегивать брюки и вскинул голову.

– Насколько интересуется?

– Он пытается ухаживать за мисс Хейстингс почти год.

– И?

– Она сказала лишь, что он был очень настойчив, в особенности после окончания срока траура по отцу. Очевидно, этот приятель нацелился жениться на ней.

Джеймс сел на край кровати, и Коллин помог ему снять ботинки. Этот раут был весьма удачной уловкой, позволяющей ему скрыть его тайную деятельность. Не использует ли также и очаровательная мисс Хейстингс его в качестве предлога? И с какой целью?

– Не знаешь, есть ли у нее какие-то связи во Франции?

– Не знаю. Хотите, чтобы я навел справки?

– Да. И не спускай с нее глаз сегодня.

– С мисс Хейстингс? С великим удовольствием.

Джеймс проигнорировал шутку, в голове у него были более серьезные мысли.

– Не беспокойтесь, ваша светлость. Сделаю в лучшем виде.

– Как обычно.

Джеймс потянулся за приготовленной Коллином одеждой и начал одеваться. В новом акте он уже не будет играть роль элегантного герцога.

Глава 3

Шарлотта стояла перед зеркалом, пока горничная расстегивала многочисленные пуговицы ее вечернего платья с удлиненной талией. Она критически разглядывала свой наряд. Что из того, что ее платье сшито по последней моде? В одежде она больше всего ценила практичность и удобство. На мишуру у нее не было времени. Нужно было обихаживать Маргарет, заботиться о слугах и помогать брату. Если бы у нее было больше свободного времени, она предпочла бы тратить его на совершенствование мастерства в рисовании и живописи. Прошла целая вечность с тех пор, как она занималась с преподавателем. Бывая в городе, она в первую очередь стремилась посетить госпиталь.

При воспоминании о первом дне своего пребывания у Бальстрэмов она снова переживала чувство унижения. Когда дамы собрались в салоне, леди Марчант повернулась к миссис Литлтон и произнесла театральным шепотом, чтобы это могли слышать все:

– А я и не знала, что молодой виконт Шеффилд испытывает финансовые трудности. Разве он не мог обеспечить приличным гардеробом свою сестру?

На что миссис Литлтон мгновенно отреагировала:

– Вот что происходит, когда нет материнской опеки.

Эти слова до сих пор жалили Шарлотту. То, что упомянутые леди могли столь бесчувственно говорить о ее тяжкой утрате – смерти матери, – потрясло ее. На Шарлотте было простое, но приличное платье из набивного ситца. Платья многих гостей были более замысловатыми: из муслиновой ткани, с пышными рукавами, они были щедро украшены разноцветными камнями, перьями, лентами и кружевами. По сравнению с ними Шарлотта чувствовала себя прямо-таки раздетой.