Дело беззаботного котенка - Эрл Гарднер

Элен покачала головой.

— Господи, ни за что не поверю, что кто-то мог быть влюблен в тетю Матильду! А еще труднее представить ее самое в роли влюбленной.

— И тем не менее она была так сильно влюблена, что, как мне кажется, так и не преодолела своей страсти. По-моему, она до сих пор без ума от Стивена Альбера… Лично я считаю, что главная причина ее ненависти к Фрэнклину вовсе не в том, что он бросил ее. Она знала, что он всегда ненавидел Стивена Альбера, и, я уверен, не смогла простить ему того, что он сделал Стиву.

— А что он ему сделал?

— В сущности, ничего. Это сделал банк уже после того, как Фрэнклин исчез. Но я бы не удивился, узнав, что он все подготовил для этого, прежде чем уехать. Кризис двадцать девятого года здорово потрепал Альбера, как и всех остальных, но все же он ухитрился кое-что спасти и жил на эти средства вплоть до тридцать второго года. Ну а через некоторое время после исчезновения Фрэнклина банк прижал его к стенке. Говорю тебе, я почти не сомневаюсь, что инициатором этой кампании был мой брат. Он терпеть не мог Альбера. Так или иначе, Альбер пошел на дно, и ему уже не было суждено всплыть на поверхность. Может быть, и не это его убило, но уж во всяком случае ускорило его смерть. Ну, а Матильда… — Он замолчал. Они были уже почти дома. — Я поеду с тобой сегодня вечером. Буду ждать тебя у «Касл-Гейт» около девяти.

Элен колебалась.

— Дядя Фрэнклин сказал, чтобы я никого с собой не приводила, кроме мистера Перри Мейсона. На этом он особо настаивал.

— Не важно, — сказал Джеральд. — Я все-таки с тобой поеду. — Он внезапно понизил голос: — Говори потише. Здесь Джордж Альбер!

Глава 3

Джордж Альбер спускался по ступенькам. Если он действительно так похож на своего отца, как уверяет дядя Джеральд, подумала Элен, то нет ничего удивительного, что двадцать лет назад Матильда и, наверное, многие другие женщины теряли голову из-за Стивена Альбера.

Впрочем, его поклонницы наверняка принадлежат к тому типу женщин, которые млеют при виде фотографий популярных киноактеров. В красоте Джорджа было что-то искусственное, театральное, как будто кто-то уверенной рукой прочертил его греческий профиль, нарисовал ровные, прямые брови, придал легкую волнистость блестящим темным волосам.

Но ретушер совершенно не уделил внимания его рту, поэтому губы получились чересчур толстыми, а челюсть — излишне резко выступающей. Подбородок и рот немного портили картину; они придавали лицу выражение грубости, тщеславия и безжалостности, подчас доходящей до жестокости.

— Что это за история о взбесившемся котенке? — поинтересовался Джордж.

Его голос походит на его лицо, подумала Элен. Так тщательно подобран и отретуширован, что чересчур хорош, чтобы быть настоящим.

— Кухарка сказала, что он вас поцарапал. Дайте мне взглянуть на вашу руку.

Он дотронулся до ее руки. У него были ухоженные руки с длинными сильными пальцами, но Элен не выносила их прикосновения, она отдернула руку.

— Рука у меня в полном порядке, а Янтарик вовсе не взбесился. Он…

— Вы не можете знать этого наверняка, — перебил ее Джордж. — Если верить тому, что говорит кухарка…

— Кухарка знает только то, что слышала от тети, — рассердилась Элен. — Котенка отравили.

— Отравили?! — удивился Альбер.

— Да.

— Вы уверены?

— Совершенно.

— Тогда я ничего не понимаю.

Джеральд Шор, который только что вышел из машины, сухо сказал:

— Не вижу причин, почему бы ты не мог этого понять. Таблетки с ядом были спрятаны в шарики из мясного фарша и скормлены котенку. Кому-то очень хотелось от него избавиться. По-моему, тут все яснее ясного, не знаю, как еще тебе объяснить.

Джордж Альбер упорно не замечал саркастических ноток в голосе собеседника. Улыбаясь, он сказал:

— Дело не в том, что я не понял, что случилось. Но я не могу понять почему.

— Котенок кому-то явно мешал.

— Но почему?

Только сейчас до Элен дошел смысл вопроса. Она нахмурилась и, повернувшись к дяде Джеральду, проговорила:

— Да, дядя Джеральд, чего ради кому-то понадобилось убивать моего Янтарика?

Джеральд Шор, как показалось Элен, не хотел продолжать разговор на эту тему.

— Разве нормальный человек способен понять психологию тех, кто отравляет животных. Они могут подбрасывать отравленные шарики мяса в чужие дворы. Ты же слышала, доктор сказал, что в некоторых районах города очень много случаев отравления животных.

— Сомневаюсь, что котенка могли отравить таким способом, — заявил Альбер. — Один кусочек мяса, может, и могли подбросить, но несколько — вряд ли!

Джеральду Шору, оказавшемуся внезапно под огнем противника, пришлось защищаться.

— Несколько мясных шариков могли разбросать по двору. Не вижу, почему бы Янтарик не мог подобрать их.

Джордж повернулся к девушке.

— Элен, когда котенок последний раз выходил на улицу?

— Не знаю, Джордж. Я не могу припомнить, выходил ли он после трех часов.

— Мог ли он тогда уже съесть отраву?

Элен заметила, как взгляды Джорджа Альбера и дядюшки пересеклись. Она поняла, что воинственный характер молодого человека не позволяет ему с почетом отступить.

— Ветеринар уверяет, что яд попал в организм Янтарика всего за несколько минут до первого приступа, незадолго до того, как мы приехали в лечебницу. Именно потому и удалось его спасти.

Альбер медленно наклонил голову, как будто слова Элен укрепили его в собственном мнении, потом неожиданно сказал:

— Ладно, мне пора. Я забежал только на минутку. Увидимся позже. Сочувствую Янтарику. Теперь смотрите за ним как следует.

— Непременно, — ответила Элен. — Я думаю несколько дней подержать его у Тома Ланка.

Джордж Альбер сел в свою машину и укатил.

— Определенно терпеть не могу этого парня! — сказал Джеральд Шор с удивившей его племянницу глубиной чувства.

— Почему, дядя Джеральд?

— Я сам не знаю. Уж слишком самоуверен. В пожилом человеке это не так коробит, но что такого сделал, скажи мне, этот лоботряс, чтобы держаться столь высокомерно? Как могло случиться, что его не призвали в армию?

— Плохо слышит на левое ухо, — объяснила Элен. — Разве ты не замечал, что он всегда поворачивается к говорящему правым боком?

Джеральд фыркнул:

— Все дело в его классическом профиле. Обрати внимание как он держит голову! Подражает очередной кинознаменитости.

— Да нет, дядя Джеральд, ты несправедлив. Он действительно слышит плохо, я точно знаю. Он пытался попасть на фронт.

Джеральд Шор быстро спросил:

— Когда Джерри Темплер возвращается в лагерь?

— В понедельник.

Элен даже страшно стало при мысли, что это совсем скоро.

— Он знает, куда его пошлют?

— Если и знает, то не говорит.

Джеральд распахнул перед Элен дверь, но сам не последовал за ней.

— У меня еще дела в городе. — Он взглянул на часы. — А тебе уже скоро надо будет выезжать. Ты опоздаешь к обеду, поэтому лучше сказать, что поедешь со мной. Это успокоит Матильду, а ты сможешь уделить Мейсону столько времени, сколько понадобится. А понадобится много, можешь быть уверена. В девять часов я буду ждать вас перед «Касл-Гейт».

Он закрыл за ней дверь прежде, чем девушка успела еще раз напомнить ему, что дядя Фрэнклин совершенно определенно просил ее держать в тайне от всех, кроме Перри Мейсона, назначенное свидание в «Касл-Гейт».

Глава 4

Перри Мейсона природа наделила редкостным даром: располагать к себе людей. Обычно он бывал спокоен и сдержан, но в минуты величайшего напряжения его неукротимая натура прорывалась наружу. Перед жюри присяжных он демонстрировал блеск и изящество прирожденного актера. Его голос превращался в тончайший инструмент, усиливающий воздействие его слов. Его острые вопросы разоблачали лживость показаний добросовестных свидетелей, выявляли в них грубую подделку. В сложных ситуациях он превращался в быстродействующую мыслящую машину, внушал окружающим свои мысли, играл на их чувствах, мгновенно просчитывая последующие ходы противника. Блестящий, убедительный оратор, он никогда не забывал подкреплять свои аргументы железной логикой.

Делла Стрит, секретарь Мейсона, распахнула дверь кабинета адвоката. Перри Мейсон сидел во вращающемся кресле за своим огромным столом, задрав на его крышку свои длинные ноги.

— А вот и я, — объявила девушка, снимая перчатки и выскальзывая из пальто.

Мейсон не проронил ни слова, пока она не повесила пальто в стенной шкаф и не подошла к столу.

— Делла, добродетель вознаграждена. Я же тебе говорил сегодня утром, что нам не следует забивать себе головы этим делом о разделе имущества, пусть даже оно принесет нам деньги. И всего через восемь часов после нашего разговора мы получили это!

— Дело о разделе имущества принесло бы нам десять тысяч долларов гонорара, — ледяным тоном возразила Делла. — А это?