Миссисипские пираты - Фридрих Герштеккер

– Однако что-то очень уж много судов погибает на этой реке, – заметил фермер. – Правительство должно бы позаботиться об очистке русла. Сколько тут схоронено человеческих жизней, да и ценнейших грузов.

– Сами хозяева часто виноваты, – живо возразил блузник. – Сидит себе человек на земле, никогда на воде не бывал, но вдруг построит плоскодонную лодку или купит старую, никуда не годную, нагрузит ее и сам у руля станет. Что же мудреного, если невзначай наткнется на что-нибудь? С Миссисипи шутки плохи! Жалеют заплатить сорок или пятьдесят долларов хорошему лоцману, вот в чем вся беда!

– Это не совсем справедливо, – заметил фермер. – Дело в том, что зачастую в лоцманы нанимаются люди, вовсе не знакомые с рекой. Они клянутся, что изучили ее фарватер в тонкости, а в сущности, пускаются на удачу. Пронесет Бог – хорошо, получай большие деньги, не посчастливилось – что ж, плавать мы, разумеется, можем, до берега доберемся, а остальные пусть пропадают!

– Всякое бывает, конечно, – произнес блузник с презрительной усмешкой, – но…

– Вы говорите о лоцманах? – вмешался в разговор маленький, сухощавый, седой человечек, со странно бегающими серыми глазками. – Не о том ли именно лоцмане, который побывал у меня в руках и мог бы служить образцом для врача-специалиста, интересующегося переломами? У него было сломано четыре ребра, рука пополам, затылок раздроблен, но человек все же оставался живым! Я старался поддерживать в нем жизнь целый час, но он так и скончался в мучениях.

– Я думаю, что было бы человечнее дать ему скорее умереть, – перебил фермер.

– Этот несчастный пострадал при взрыве котла на пароходе «Генерал Браун», – сказал адвокат. – Около пятнадцати человек погибли при этой катастрофе.

– Были и еще интереснейшие раненые, – перебил опять маленький человечек. – У одного негра голова висела на лоскутке кожи, а у одной женщины…

– Избавьте нас от подробностей, – прервал его фермер, морщась. – Они отобьют весь аппетит.

– Извините, но они имеют неоценимое значение в научном отношении, и, смею вас уверить, что берега Миссисипи просто кладезь для изучения трупов и ран! Так, например, близ Виктории на слиянии двух рек ежедневно находят тела. У одного из них на бедре…

– Да замолчите, черт вас возьми! – с бешенством крикнул человек в блузе. – Я часто видел кровь и сам не какой-нибудь неженка, но терпеть не могу хладнокровных рассуждений о страданиях человеческих! Душу воротит от ваших речей!

– Ладно, ладно! Не стоит и слов терять с подобными людьми! – закричал в ответ странный человечек, нахлобучивая шляпу и выбегая за дверь. – Понятия ни о чем не имеете!

– Это кто, доктор? И практикует он? – с любопытством спросил фермер.

– Собственно, он вовсе не врач, – отвечал адвокат. – Но все зовут его доктором потому, что у него страсть говорить о ранах, трупах, хирургических операциях. Обращаются же к нему, как к врачу, изредка разве только эмигранты, да и то по ошибке. Он живо отправляет их на тот свет и сохраняет трупы в спирту или иным способом, составляя, таким образом, то, что он называет своим музеем. Он даже ворует с кладбищ головы покойников с этой целью.

– Можно ли поверить, что человек находит удовольствие в подобном занятии! – воскликнул фермер.

– Это у него своего рода мания, – продолжал Робиас. – Живет он одиноко в лесу, неподалеку от города. Навещают его там разве только волки и коршуны.

– Скажите, кстати, правда ли все, что рассказывают о линчевателях? – спросил фермер недоверчиво. – В газетах было описание их расправы с методистским проповедником, которого они будто бы сожгли заживо. Не верится что-то. Неужели законные власти оставили безнаказанным этот варварский акт?

– О! – Воскликнул человек в блузе. – Что ваши суды против людей, которые берут на себя исполнение правосудия? Законы хороши для старух и детей, которые верят канцелярским писакам, а остальным надо уметь самим постоять за себя в такой стране, где суд плохая защита! Суд Линча – действенный суд!

– Нет, я другого мнения, – возразил фермер. – Наше законодательство возвело Соединенные Штаты на ту высоту, которую они занимают, и долг каждого гражданина уважать однажды признанную власть. Я не спорю, что совершается много преступлений, избегающих законного возмездия, но, тем не менее, всякий американец должен свято чтить законы, потому что они обеспечивают нашу свободу. Однако становится поздно, мне надо торопиться, чтобы поспеть до ночи в Кильон.

Он простился со своими собеседниками, сел на лошадь, привязал к седлу два мешка с деньгами и поехал рысью из города, направляясь к лесу, расстилавшемуся к северу от Хелены.

Глава IV

Вечер у Дейтона

Веселое общество сидело за чайным столом в гостиной прелестного коттеджа. Дейтону пришлось позвонить два раза, потому что громкий говор, смех и мелодичные звуки вальса заглушили первый звонок хозяина дома.

– Наконец-то! – воскликнула молодая девушка, вскакивая из-за рояля и бросаясь навстречу Дейтону. – Самый строгий и точный из судей заставил сегодня ждать себя самым непростительным образом!

– Неужели шалунья Адель ожидала меня? Неужели она заметила хоть раз мое отсутствие?

– Заметила, как и всегда замечаю, но сегодня была особенная причина для этого. Мистер Лейвли ждет вас уже целый час, господин доктор, и намерен сообщить вам что-то очень важное и ужасное, судя по тому, что он не произнес еще ни одного слова с тех пор, как прибыл сюда. Миссис Бредфорд тоже здесь.

– Позвольте вставить слово, моя милая! – перебила девушку названная ею гостья. – Я знаю, что я не молчалива, и сознаю эту слабость, а как говорит достопочтенный мистер Лоторг, «сознающий свой грех уже на пути к совершенству». Мой дорогой покойник – ангел кротости и терпения! – не хотел признавать этого. Поверите ли, мистер Дейтон, что он все время упрекал меня в том, будто я много говорю? «Друг мой, – говорила я, – сознаю, что я болтлива, но если сознаю, то и исправлюсь!»

– Не хотите ли еще чашку чая, миссис Бредфорд? – предложила миссис Дейтон, в надежде остановить неиссякаемый поток слов, а Адель воспользовалась минутой, чтобы снова заиграть вальс, звуки которого остановили автобиографические излияния гостьи.

– Почту принесли, Адель? – спросил Дейтон у девушки.

– Нет еще, но мистер Лейвли вполне способен ее заменить, – ответила шалунья, поглядывая искоса на молодого человека, которому, очевидно, было не по себе. Он решительно не знал, как себя держать. Сначала закинул правую ногу на левую, потом вытянул обе чуть ли не до середины комнаты. Точно также ему мешали руки, и вообще, он напоминал рыбу, выброшенную на берег. Особенно смущал его насмешливый взгляд Адели. Он уже порывался уйти, но его шляпу далеко запрятали.

Между тем Джеймс Лейвли был вовсе не из робких или простоватых. Он считался очень толковым фермером и смелым охотником, но вырос среди лесов и потому умел проявлять свои таланты только там, а в женском обществе совершенно терялся. В этот вечер его окончательно доконали шутливые выходки Адели.

Желая ободрить молодого гостя, Дейтон стал расспрашивать его о домашних делах, о здоровье родителей, о хозяйстве. Юноша тотчас оживился.

– Благодарю вас, – заговорил он. – У нас все обстоит хорошо, только черная корова вчера захворала, вот почему и здесь. По крайней мере, это одна из причин моего приезда. Но я хотел бы…

Он заикнулся, покраснел до ушей и бросил взгляд на дам, сидевших в стороне.

– Я хотел бы… мне было бы желательно…

– Не стесняйтесь, мистер Лейвли! – вскричала миссис Бредфорд. – Забудьте о нас! И не думайте, что мы, как женщины, не сумеем сохранить вашей тайны. Мы болтаем, но не проболтаемся! Мой покойник говаривал: «Ты даже слишком сдержанна, Луиза! Ты не выдашь, чего не захочешь, хотя бы тебя пытали десять инквизиторов! Ты»…

Новое шумное аллегро Адели прервало и на этот раз словоизлияния миссис Бредфорд, и мистер Дейтон спросил у молодого человека, в чем заключается дело, о котором он хотел ему сообщить.

– Никакого дела нет, сэр… – Произнеся это, мистер Лейвли с каким-то отчаянным порывом сунул обе руки себе в карман и тотчас выдернул их обратно, точно натолкнулся на горячие уголья. – Никакого, сэр… Но матушка полагала… то есть, отец говорил… что если вам будет угодно… то есть, если ваши дамы пожелают… приехать к нам… то есть, если вам это приятно… и погостить… сколько будет угодно, то есть подолее… Матушка надеется…

Приглашение, очевидно, нисколько не касалось миссис Бредфорд, но она сочла необходимым откликнуться на него прежде всех.

– Миссис Лейвли, право, слишком любезна! – воскликнула она. – Правда, вода в Миссисипи прибыла, и вся река запружена судами, но все же перебраться можно, и хотя теперь самый разгар торговли, всегда есть возможность найти недельку-другую, чтобы погостить у добрых соседей. Мой покойник неустанно твердил: «Луиза, ты не знаешь, что значит доброе соседство!» Поблагодарите вашу матушку, мистер Лейвли… На будущей неделе непременно приеду.